- Это все что я могу воспроизвести. Эл, я волновался, не смог запомнить разговор целиком.
Шум в голове и расплывчатый силуэт лица напротив. Ее качнуло, Игорь заботливо придержал ее за плечи. Она молчала, он терпеливо ждал, опасаясь, что прервет это действо. Прошли мгновения. У Эл был сонный и отрешенный вид. Она закрыла глаза, подняла вверх брови и покачала головой.
- Какое тут густое пространство, - сказала она. - Как обухом по голове.
Он перестал держать плечи, но рук не опустил, готовый подстраховать ее.
- Что плохо выгляжу?
- Никогда не участвовал в таком процессе, - сказал он.
- А когда-то мне мгновений хватало, чтобы увидеть,- посетовала она. - У тебя очень четкие образы, совсем, как у тренированного на такие вещи человека.
- Я запоминал как смог, я специально побыл один минут десять и прокручивал разговор в голове. Потом я специально вернулся и сделал вид, что осматриваю коллекцию Ванхоффера. Я что-то волнуюсь. Болтать начал.
- Да. Лучше помолчи, - посоветовала она.
Она пошла по тропе одна, не прибегая к его помощи. Он шел сзади, шагах в трех-четырех. Эл ушла в себя.
Она, не оборачиваясь, протянула ему книжку.
- Взгляни, тебе же любопытно.
- Конечно.
- Ты у меня за спиной и я чувствую, как ты ерзаешь.
Он открыл первую страницу и увидел какой-то невнятный рисунок, ему пришлось вертеть лист, чтобы уловить ракурс. Он пролистал несколько страниц, и там тоже были похожие рисунки. Страницы дальше содержали надписи на русском написанные латинскими буквами. На всякий случай он пролистал все и заметил вверху страничек даты. Одиннадцатое сентября было перечеркнуто. Потом страничка с шестнадцатым, девятнадцатым сентября и вторым октября. Все надписи заканчивались пятым октября.
Эл продолжала брести вперед, она даже не придерживала платье, шаг ее стал тверже. Тут она остановилась.
- Мы далеко ушли. Надо вернуться, - решительно сказала она.
Игорь повертел в руках книжицу.
- Занятное чтиво, - сказал он. - Ничего не понял. Скажешь что-нибудь?
- Что скажу, - развела она руками. - Самадин с Дубовым торопились нам помочь, я теряюсь. Если Ванхоффер ближайшие дни свяжется с парижским отделением - мы пропали. Нужно коллегиально решать, что мы будем с этим делать. Может быть, не только у нас с Аликом возникли подозрения. Иди вперед, собери ребят, пусть подойдут к лошадям, а я минутку пройдусь.
Ольга и Алик вели беседы далекие от предвкушения беды. Они придавались воспоминаниям.
- Ты расслабилась, - заметил он. - Теодор на тебя подействовал.
- И ты издеваешься! Не ждала.
- А что удивительного. Другой мужчина, ты переключила внимание и отпустила ситуацию с Игорем. Вы уже смотрите друг на друга спокойно, не фальшивите в общении.
- Слащаво выглядело?
- Было немного. Нарочито. Специально.
Она вздохнула.
- Может, дело и в Теодоре. Вот с ним мне было и слащаво, и нарочито, - согласилась она. - Я ощутила разницу. Не захотела больше притворяться. Чтобы не творилось между нами с Игорем, но какой-то уровень доверия у нас есть. Можно я у тебя спрошу? Мне больше ни к кому не хочется обращаться. Ты мне как-то ближе в таком вопросе.
- Спрашивай, ради Бога.
- А если это очень личное?
- Очень-очень? - он улыбнулся ей подкупающе. - Спрашивай.
- Что-нибудь изменилось, когда ты и Эл стали мужем и женой? Я не об обещаниях, не о церемонии.
- Ты в том смысле хорошая ли Эл любовница?
Оля округлила глаза.
- Алик! Ты набрался местного жаргона?!
- Тиамит тоже нас так назвал. Он не сказал, что мы поженились, он сказал, что мы стали любовниками, - Алик ничуть не смущаясь, не сердясь, продолжал улыбаться. - Я понял, о чем ты спрашиваешь, можешь дальше не краснеть, а то закипишь. Я без оглядки под присягой скажу, что она для меня самая желанная женщина. И изменилось все очень значительно. Ощущения такие будто ты стрела, которую долго держали в натянутом луке, а потом отпустили. Как можно такое описать. Что уж тут таить. Я ждал этих времен очень давно. Я счастливый, влюбленный и теперь женатый человек.
- А Эл?
- Эл? - он опять улыбнулся. - Эл занимается тем, что меня изучает. Для Эл страсть - одно из множества колебаний в этом мире.
- Что же это получается? Эл относиться к страсти, как любой другой сфере жизни?
Алик улыбнулся широченной улыбкой, а потом просто засмеялся.
- Да. Она швыряет в меня свои полные нежности взгляды, как монетку в стенку. Ее любовь такая же, как все что она делает в жизни. Она проявляется с той же энергией, как все, что она творит.
- Эл любит так же, как стреляет? Или летает? - Оля улыбнулась, но как-то натянуто.
- Так же как учит боевому искусству, - добавил он, усиливая ее неуверенность и непонимание. - Для простого обычного человека кульминация его чувств зависит от спектра его возможностей, от его сознания. Чем оно выше, тем шире спектр восприятия. Поэтому скольких людей не спроси о любви, всяк скажет свое слово, а страсть порой вообще - нечто неосознанное, из области инстинктов. Кто как способен, так и понимает. А если речь идет о существе иного порядка, то тут все проистекает от его силы, от осознания себя частью некоей волны, от созвучия с тем, кто именуется любимым существом. Принцип похож, но спектр гораздо шире. Я не понимал, что значит погрузиться в любовь до самозабвения. С Эл я пережил состояние, когда ты теряешься, перестаешь существовать отдельно. Это нельзя описать, такое нужно пережить.
- Со мной такого никогда не произойдет, - вздохнула она.
- Не произойдет, если ты сама не захочешь, - согласился он с сожалением в голосе.
- Я всего лишь простой человек. Ты думаешь, что я смогу пережить подобное с Игорем?
- Не пугайся моих слов. Но почему же с Игорем? Если здесь тупик, то не упирайся в стену, обойди ее.
- И это говорит человек, который нам обоим друг.
- Именно, потому что друг. Я и при Игоре такое повторю. Если ты не можешь в этом случае хотя бы потерять голову, то возможно случай не тот.
- От тебя такое услышать, я никак не ожидала. Эл мне сказала почти теми же словами.
- Ты спрашивала, что изменилось? Я, - ответил он. - Я по другую сторону реки. Ты на одном берегу, а я на другом, и ты пытаешься узнать, что за вода нас разделяет. Не попробуешь - не узнаешь, как любит повторять Тиамит. И еще тут вопрос в желании, - вспомнил он вопросы все того же Тиамита. - Насколько сильна жажда? Мы с Эл бросились в объятия друг к другу, потому что иначе уже существовать не могли.
Оля посмотрела на него глазами восхищенного подростка. Даже не осталось поля для размышлений. Он был убедителен хотя бы тем, с каким порывом говорил. Само вдохновение.
Ольга с удовольствием шагала рядом с ним и в шутку поделилась вчерашними наблюдениями, будто он
