- Здесь есть еще один текст, - сказал Рагнар.

- Как вы узнали?

- Я видел сон. Вот этот самый момент. Я держу в руках стекло в синей оправе, а на свету вижу ряды символов, мне незнакомых. Сквозь один слой проступает еще один. Яркое воспоминание пришло немедленно, как я взял стекло в руки. Я только вспомнил мой сон, - ответил господин Гаруди.

- С моим другом Рагнаром такое бывает нередко, - подтвердил Александр.

- Но их видно только через лупу, - сказал профессор.

- Дорогой профессор, мне не хочется казаться сумасшедшим или шарлатаном. Мое признание, вас может отвратить от моей персоны, все же рискну сознаться. Я задолго до этого момента знал, что мы встретимся, - несколько смущенно сказал Рагнар.

- Я берусь это подтвердить. Даже если вы будете подозревать нас обоих в сговоре или недобром умысле, - потирая бородку, сказал Александр, и улыбнулся, давая понять, что признание трудно ему дается.

Профессор, тоже смущенный, смотрел то на Рагнара, то на графа, то на лист, сквозь который он не видел следы старой надписи невооруженным глазом.

- Неужели никто из современных исследователей не в состоянии сделать перевод? - спросил Рагнар с сожалением на лице.

- Если бы эти тексты имели отношение к определенной группе документов, схожих по неким признакам, они попали бы в поле зрения исследователей. Я показывал их моим друзьям и даже паре научных светил. Но пока их не относили далее всех прочих находок такого рода. Видите ли, мне не хочется с ними расставаться. А копировать их - это сомнительное занятие, если присутствует второй текст, который виден едва. Я даже не согласился бы вынести их из дому. Так что до их тщательного исследования, я мало кого допущу. Но ведь вы ни разу не спросили о свитках, которыми интересовались в прошлый раз. Господин Ванхоффер просил меня вам помочь проникнуть в библиотеку. Задача сложная сама по себе. Александр Константинович, видите ли, вы - русский, отношения между нашими империями хоть и выглядят как лакированная любезность, но на самом деле последняя война с турками очень охладила отношения между нашими империями. Вас запросто могут заподозрить в том, что вы в мыслях не имели. Теперь я знаю, что подлинный интерес к этим свитками питает господин Гаруди, и вы можете остаться в тени. Так будет проще.

- Но кто я? Человек без рода и племени, - заметил Рагнар. - Я прибег к помощи Александра Константиновича по этой причине. Ваше доброе расположение ко мне для меня неожиданно.

- Если вы насытили свой интерес, то не продолжить ли нам беседу за чаем? - предложил Хофман.

- Да, с удовольствием, - согласился граф.

Они спускались в столовую, когда профессор снова обратился к Рагнару.

- И что же вы хотели узнать, посмотрев мои сокровища? Какую тайну вы хотели раскрыть?

- Тайну, - задумчиво протянул Рагнар, собираясь с мыслями. - Не такая уж это тайна. Во многих древних текстах присутствуют откровения относительно законов бытия, я полагал найти у вас ответ на один из моих многочисленных вопросов.

- Вы - философ, я так вас определил с первого дня знакомства.

- Вы правы профессор, - согласился Рагнар. - Но, видите ли, европейская философия давно меня не прельщает.

- И вы устремились на Восток, - догадался Хофман.

- Совершенно точно. Если угодно назовите это зовом крови. Одна ветвь моих предков с Востока другая с Запада, как большинство полукровок, я не могу решить, куда мне пристать, мне приходиться искать равновесие.

- Трудная задача в наш век, - посетовал Хофман.

- Я знал, что вы поймете меня.

- Моим сыновьям предстоит нечто подобное. Хоть мне желательно воспитать их в лучших традициях Запада, но кто знает, к каким корням их повлечет в будущем. Я хотел бы верить, что это будущее будет лучше нашего. Вы видели войну?

- Да, - твердо сказал Рагнар.

Хофмал посмотрел на него с уважением.

- И каково ваше конечное впечатление?

- Вы задаете вопрос человеку или философу? - спросил Рагнар.

- А вы разделяете их?

- Когда воевал, философом я совершено не был, - сказал Рагнар и посмотрел на Александра.

- Где же вы воевали?

- Позвольте я умолчу.

Хофмана отказ не обидел. В лице этого молодого человека хорошо читались чувства, он помрачнел, потом старался в себе что-то побороть, тема разговора вызвала неприятные воспоминания. Поэтому профессор согласился кивком головы.

За чаепитием хозяин дома увлекся рассказом о современном состоянии изученности древних языков. Гостям оставалось задавать вопросы, поддакивать, вставлять дежурные фразы. Они пробыли у профессора три часа. Потом Александр сообщил, что обещал жене непременно быть к ужину, что дало повод проститься.

- Я буду рад вашему визиту в удобное нам всем время, - заверил Хофман. - Я подумаю, как вам помочь, господин Гаруди.

- Я право не знаю, как вас благодарить, - раскланиваясь, говорил Рагнар. - Позволите мне придти одному?

- Да.

Они простились и решили пройтись пешком. Несколько кварталов оба молчали. Шли медленно, прогуливаясь по тихим узким улочкам.

- О чем задумался? - нарушил молчание Рагнар.

- Так. Стараюсь свести вместе, что было и что произошло.

- И чем сердце успокоиться, - пошутил он.

- А как тебе в роли таинственного прорицателя? - спросил в ответ Александр.

- Спасибо, ты так натурально поддержал тему. Мне не было трудно. Вот если бы я действительно обладал некими способностями, скрывал бы их, не стал бы обсуждать, как свой острый слух. Не люблю, когда посторонние знают обо мне больше, чем я хочу, - ответил Рагнар. - Посмотрим, что произойдет дальше. Оставим профессора на пару дней. Как твое знакомство с живописью?

- Мы с Хельгой смотрели Брейгеля. Забавлялись, как дети. Рубенс привел Хельгу в ужас, а Веласкеса мы обоюдно высоко оценили. Теперь нам будет, о чем говорить в светских беседах. Не могу сказать, что мое увлечение живописью продолжиться дольше этого задания.

- Ты действительно пошел смотреть картины? Потому что мы подтрунивали над тобой?

- Из соображений, что я изображаю образованного русского аристократа.

- Так в Сибири Брейгеля не подают. Мог бы извиниться и сказать, что ты не столичная птица, - заметил Рагнар.

- Чем шире кругозор, тем легче ориентироваться.

- Я бы сделал твою фразу девизом нашей команды.

Рагнар достал свои часы и уже привычно ловким жестом посмотрел на стрелки.

- Почти семь. Не пора ли нам возвратиться домой?

- Еще пройдемся. Хотел спросить. Ты чувствуешь что-нибудь такое, чем обладал на острове?- спросил Александр. - Ты в Эл не заметил что-то особенное.

- Ты с ней больше времени проводишь, чем я, - пожал плечами Дмитрий.

Отчего-то он отчетливо почувствовал внутренний запрет говорить с Аликом о ней. Утренняя выходка с монеткой его не поразила. Раз уж он спрашивает, значит, тоже заметил перемену.

- Я подозреваю, что она старается меня оградить от чего-то.

- Естественно, это выражение заботы и любви.

- А мне важно понимать, что с ней твориться.