Он достал из кармана книжечку размером с ладонь и карандаш. Быстро написал на листочке несколько строк, вырвал его из книжечки, свернул вчетверо.

- Положите записку в книгу, или в некое укромное место. Не читайте раньше, чем вечером через два дня, - сказал он с лукавой улыбкой, которая сделала его моложе. Этот мальчишеский взгляд приковал ее к себе своей непосредственностью, и она едва расслышала звук дверного молотка. - Они пришли.

Профессор Хофман спешно вошел в гостиную, шляпа и перчатки были еще при нем.

- Хасима. Я слышал, что один наш гость уже здесь, - сказал он.

Рагнар заметил, как женщина спрятала записку. Он встал и подал хозяину дома руку.

- Добрый день, профессор, я пришел раньше, мои часы вдруг стали спешить, прошу прощения.

- Добрый день, господин Гаруди. Александр Константинович нагнал меня у самого дома. Я едва не опоздал. Хорош хозяин, позвал гостей, а сам вот только явился. Дела в университете. Простите.

- Вы человек занятой, это мы отнимаем у вас время.

В гостиную вошел слуга, который провожал Александра. Друзья приветливо переглянулись и кивнули.

- Позвольте представить, моя супруга, Хасима, - сказал профессор Александру. - Хасима, это русский граф Александр Шеховской. Вы даже не намекнули при нашем знакомстве, что вы граф. Я в театре узнал, от театральных сплетников.

- В наше время титул не столько красит человека, как мешает ему, - сказал Александр Константинович, клянясь хозяйке.

- Кто же вы, господин Гаруди? - задал вопрос Хофман.

- Скромный путешественник. Не более, - заверил Рагнар.

- Хасима, распорядись, чтобы нам подали чай в столовую через час, - распорядился профессор.

Женщина поспешила уйти.

- Я причинил беспокойство вашей супруге, простите и за это, профессор, - еще раз извинился Рагнар.

- Вы ее не смутили. Хасима - смелая женщина, она вышла замуж по любви, за иностранца, иноверца, вопреки воле семьи. Для ее народа - это бунт. - Хофман улыбнулся Александру. - Вы Александр Константинович должны меня понять лучше. Я издали видел вашу супругу вчера. Она из Америки, говорят.

- Мы пару дней тут и уже стали поводом для разговоров? Каким образом? Мы не имеем здесь знакомств, кроме господина Ванхоффера. Я бы не поехал в Вену, если бы не Рагнар. Мне неловко признаваться. Это он просил меня о знакомстве с вами. Я только разделяю его интерес, точнее моя жена его разделяет. Элизабет действительно американка.

Профессор посмотрел на Рагнара. Его подозрения подтвердились так скоро. Свитки интересны этому странному человеку.

- Но каким образом? Это же разные края света? - продолжил он беседу.

- Мы встретились в Лондоне.

- Судьба, должно быть, - сказал профессор со всей серьезностью. - Простите мое любопытство.

- Ничего, - коротко ответил Александр.

- Это магнетизм. Александр не верит мне, - сказал Рагнар. - Я едва увидел их вдвоем, сразу же подумал, что они стоят друг друга.

- Да? - удивился Александр. - А мне показалось тогда, что ты вызовешь меня на дуэль.

Рагнар в ответ улыбнулся, предпочел смолчать, чтобы щекотливый разговор прервался сам собой.

- Прошу со мной, господа, - предложил Хофман.

Он привел их в небольшую библиотеку. Все стены были от пола до потолка уставлены стеллажами для книг, два из них разгораживали помещение надвое. Было тесно.

- Квартиры в Вене маленькие. Я сам уроженец Базеля, там же закончил университет, но люблю Вену, за все неудобства и атмосферу, - говорил Хофман убежденно, без улыбки, без стеснения. - Присаживайтесь у окна, там больше света. Я вам покажу то, что обещал.

Он скрылся за рядом стеллажей и вернулся с двумя синими коробками, изготовленными из толстого картона. Он снял крышку с одной коробки.

- Предпочел хранить их между стеклами, так сохранность будет лучше, - комментировал он, очень осторожно положил коробку на руки Рагнару.

- Текст на двух сторонах? - спросил Рагнар.

- Да.

Хофман перевернул у него на руках коробку и снял нижнюю крышку.

- Это не арабский, - заметил Рагнар. - Вы знаете?

- Увы. Мне не известно, какой это язык, - ответил Хофман.

Александр Константинович мягко взял стеклянные листы в картонной оправе из рук Рагнара.

- Сам факт - держать в руках нечто такое - уже открытие. Это клинопись, я читал когда-то статью о том, что это еще более древнее письмо, чем греческое. Но каким образом текст оказался на бумаге? - задавался он вопросом, оглядывая собеседников.

- Методом печати, - с улыбкой ответил ему Рагнар. - Тут видно, что его прокатили по листу. Вот тут боковой орнамент повторяется. На глаз он идентичен. Сохранность приличная.

Тут Рагнар повернул лист к себе. В глазах профессора зажегся огонек подозрения.

- Вы видели нечто подобное раньше? - спросил он.

- Да. На глиняных табличках. В этом случае их отпечатали на пергаменте. Поразительно. Жаль, что прочесть такое никому еще не удавалось. Жаль, - Рагнар с грустью вздохнул.

- А вот и другой. - Хофман открыл вторую коробку. - Один мой коллега утверждает, что это один из языков племен с Иранского нагорья. Вот что интересно. Текст в орнаментальной рамке, но по краю…

- Та же полоса, что на первом документе. Но нарисованная, - сказал Александр.

- Поразительно! Я подметил этот момент не сразу. Какая у вас хорошая зрительная память, ваша светлость.

- Да, тут я могу состязаться с кузеном Элберетом, - ответил молодой человек. - Но умоляю, будьте добры, обращайтесь по имени отчеству, лучше по имени, не сочту панибратством и буду благодарен. Вы обязаны своим положением собственному труду, а я происхождению, не известно, кто достиг большего.

- Мне признаюсь, удивительна ваша скромность. Хорошо, Александр Константинович. Мне, поверьте, не легче выговорить это имя, - заметил Хофман.

- Если бы я, как Рагнар, мог назваться простым путешественником. Мне хочется услышать, что вы смогли тут прочесть?

- Сама рамка тоже - текст, ее я смогу прочесть, если найду когда-нибудь ключ. Ну а центральная часть - это фрагмент из книги канонической Авесты. Молитва.

- Кажется старик, что спас вас от турецкого плена был огнепоклонником, - иронически заметил Рагнар.

- Не смейтесь. Кажется так, - строго сказал профессор.

- Вам чудесным образом повезло, - сказал Рагнар уже многозначительно. - Благословение старика спасло вам жизнь.

Рагнар отошел от них, сложив руки на груди, он прохаживался по библиотеке в то время, как граф Шеховской глаз не сводил с текста.

- И вы верите, что свитки помогли вам избежать печальной участи? - спросил он у профессора.

- Вы не скептик, я заметил. Да, - подтвердил профессор. - Отчасти. Хоть мне, как европейцу, довольно трудно согласиться с тем, что так могло быть. Но положение мое было отчаянным, я не надеялся избежать плена таким образом. Как же тут найти подтверждение?

- Я верю в судьбу, - сказал Рагнар.

Он вернулся к окну, взял в руки первую коробку и посмотрел на свет.

- Вы это заметили? - спросил он у профессора.

- Вы меня поражаете. Вы оба с первого взгляда заметили тонкости, на которые у меня ушло время. Вы оба прирожденные исследователи, - не скрывая восторга, сказал профессор.