- Эл? Она своих не сдает, сама рассказывай, если не терпится.

- Я для нее не своя.

- Ну и думай, как хочешь, - отмахнулся Дмитрий.

Он понимал, что совещание не произойдет быстро, а ждать становилось все труднее. Под кожей противно бегали мурашки. До конца дня оставалось пол часа, и Дмитрий хотел его скорее дожить, будто завтра ничего этого уже не будет, день превратиться в сон.

Эл вернулась в кабинет. Ванхоффер жестом указал на Эдвина.

- Он согласен. Вы правы были по поводу Хёйлера.

- Хорошо. Тогда слушайте, Эдвин, очень внимательно, - склонилась к нему Эл. Он не смотрел на нее и сидел как изваяние. - Попадете домой, под любым предлогом оттяните подачу отчета на сутки или двое, придумайте себе хоть неизлечимую болезнь, хоть амнезию, а ребяткам своим настрого прикажите молчать. В течение этого срока вы получите описание действий экспедиции после вашего ухода отсюда. Вот тогда вы можете уверенно говорить, что вы нас разыскали. О своем провале не рассказывайте. Понимаете меня? Мы вернемся, через двое суток после вас, и все - герои.

Он посмотрел на нее, наконец.

- Как вы передадите нам отчет? - спросил Эдвин.

- А вот это не твоего ума дело. Договорились?

- Да.

- Домой тебя проводить?

- Я сам вас могу проводить. Я поселился в доме напротив.

Эл засмеялась и потрепала его по волосам.

- Пошли домой, человек-гора, подопечным своим сам все объяснишь. Ума у тебя хватит. Сыщики! Спасибо вам, Карл.

Ванхоффер ей кивнул.

- Спасибо, - повторил Эдвин.

- Благодарности вот в ту сторону. - Ванхоффер указал на Эл.

Эдвин посмотрел на нее, суровое выражение на лице сменила усталость.

- Спокойной ночи, - сказала она Ванхофферу.

- Вы после такого еще сможете спать?

- Без задних ног, - добавила она.

- А мне грозит бессонница. Не хочу пить пилюли. Вам спокойной ночи.

Дмитрий уже ждал внизу, помогая Эрику зажигать фонари на экипаже. Кругом было темно, небо ясное со звездами, темнее неба были только дома. Слабый свет фонаря на крыльце осветил две фигуры. Дмитрий удивленно посмотрел на Эдвина.

- Он едет с нами, - сообщила Эл.

Ее усадили одну, молодые люди разместились напротив, экипаж покатил, грохоча по булыжнику. Звук в темноте и тишине ночи казался громоподобным, конь стучал копытами. Хорошие рессоры вызывали мерное покачивание и как не распирало сначала любопытство, но Дмитрия, минуты три спустя, стало морить. Навряд ли Эдвин кинется бежать. Он старался не спать, но очнулся, когда экипаж дернуло на повороте уже перед домом.

В столовой и в окнах первого этажа горел свет.

Эдвин подал Эл руку и сказал:

- Вас заждались. Спокойной ночи.

- Странный вы тип, Эдвин, - вздохнула она. - Мы еще поговорим, надеюсь. Не передумаете?

- Когда мы встретимся?

- В пятницу днем получите телеграмму на Постгассе, 10, - сказала она.

Эдвин скрылся в темноте улицы. Эл и Дмитрий вошли в дом, тишина стояла гнетущая, они пошли в столовую их дома, будто в этом месте сходились некие линии событий. Оба устало ввалились в дверь. Алик стоял у окна, Игорь и Оля сидели за столом при тусклом свете свечей. На часах уже было без четверти час. Хмурые взгляды устремились на Дмитрия, как на виновника задержки.

- Кто третий с вами приехал? - спросил Алик.

- Он не третий, он шестой, - бормотал Дмитрий. - Братец, отведи Эл спать, а я вам потом сказку на ночь расскажу.

- Страшную? - поджала губы Оля.

- Жуть, - кивнул Дмитрий.

Алик неожиданно добродушно улыбнулся, подошел к Эл и легко подхватил ее на руки. Последний раз он на острове носил ее на руках. Приятно.

- Спать - значит, спать, - сказал он.

Он вынес Эл в коридор, она положила голову ему на плечо.

- Как хорошо, - сказала она. - Ты меня балуешь.

- Я тебя люблю, - произнес он.

В спальне он усадил ее на постель, Эл повалилась на бок и попыталась свернуться калачиком.

Он зажег лампу и стал ее раздевать.

- Эй, что с тобой?

- Все мерзко, Алик.

- Ванхоффер?

- Он оказался нормальным человеком, мы ошибались в нем. Я очень устала. Димка расскажет, пусть не все, но вы сами поймете. За что мне опять? Ну почему опять на мою голову эта мерзость? - Она несколько раз устало стукнула кулаком в подушку. - Уже решила, что у меня мания развивается везде видеть дурное влияние, что мне мерещатся интриги. Лучше быть больной на голову.

Голос у нее был такой жалостливый, что ему показалось, будто Эл плачет. Он заглянул ей в лицо, поддерживая за плечи. В глазах Эл было отчаяние, он никогда в былые времена не видел ее такой.

- Что опять?

- Кто-то хочет, чтобы мы не вернулись.

- Эл, я не пойму, Димка действительно сотворил парадокс?

- Нет, Димка ни при чем.

- Ты хочешь поговорить? Или оставить тебя в покое?

- Выслушай Димку, ситуацию он знает, остальное я утром расскажу. Никуда завтра не расходитесь. Будем считать.

В спальню тихонько поскреблась Франсин.

- Вам помочь, Александр Константинович? - спросила она шепотом.

- Да. Иди, Алик, не мужское это дело, - ворчала Эл.

Франсин подошла к кровати.

- Не заснешь сидя? - спросил он у Эл.

- Постараюсь.

Франсин стала заботливо расстегивать пуговицы ее одежды, мило улыбнувшись Алику. Он поцеловал Эл в щеку.

- Отсыпайся, командор.

Франсин стянула с нее верхнюю часть платья.

- Вам придется встать, - сказала Франсин.

Эл, как механическая кукла выполнила приказ.

Франсин сняла с нее юбки, снова усадила и освободила от накладных локонов.

- Все, - сказал она.

Эл не отозвалась, глаза ее были закрыты.

- Где вы так вымотались? - вопрос Франсин был риторическим, задавать его Эл не было особого смысла.

- Два часа мозгового штурма, - прошептала Эл и повалилась на постель. Франсин осталось прикрыть ее покрывалом и уйти.