- Китайский чай и кусочек 'Захера', он у вас есть? - спросила Элизабет.
- Конечно, фройляйн, - кивнул ей официант.
И Элизабет к удивлению Матильды не поправила официанта, указав свое замужнее положение. Обручального кольца на пальце Элизабет не оказалось, потому внимательный официант и обратился к ней таким образом.
- Мне кофе по-турецки и пирожное со взбитыми сливками, - сказала Матильда почти машинально.
- А мне просто чашечку английского чая, - сказала Хельга.
- Какой сорт, фройляйн желает? - уточнил официант.
Хельга запнулась.
- Эрл Грей, - ответила за Хельгу Элизабет. - Не слишком крепкий.
Он кивнул и удалился.
- Вы о чем-то спорили. Я видела вас через стекло витрины, - прищуривая темные глазки и, поправляя волосы, заметила Элизабет. - Хельга дуется. Госпожа баронесса, что тут произошло?
Веселое настроение графини не вызывало у Матильды фон Лейдендорф особенного желания продолжать разговор. Хельга Карлсон под столом толкнула носком ногу Элизабет.
- Госпожа фон Лейдендорф утверждает, что я не люблю своего жениха, - прошипела Хельга Карлсон.
- Зато он вас любит. Не вижу здесь особенной проблемы, - сказала Элизабет. - Любовь иногда приходит в процессе или не приходит совсем. В конце-концов, мы не в светской гостиной. Я уверена, что госпожа баронесса не имела в виду ничего неприличного. Увы, таково наше общество. Лишь наивный человек подумает, что, следуя светским установкам, можно прожить жизнь с уверенностью в своей правоте. Я признаться устаю все время соблюдать некие установленные приличия.
- И тогда вы переодеваетесь мужчиной, - хихикнула вдруг Матильда.
- Представьте себе, да. Так я на какое-то время могу почувствовать себя иначе. Это свобода.
- А граф об этом знает? - спросила баронесса.
Хельга ушам своим не верила, Эл обсуждает такие вопросы с легкостью. Чего она добивается своим безрассудством? Не случайно Дубов перечеркнул этот день. Ну и разговоры в приличном дамском обществе!
- Граф? Видите ли, он человек очень умный, я бы сказала даже мудрый, - вздохнула Элизабет и слабо улыбнулась. - Он относиться к моим выходкам, как к попытке познать мир, в котором я живу. Но это очень сложная тема для обсуждения. Я привыкла к свободе, именно это он во мне и ценит. Америка - страна опасная для женщины, им не следует уезжать далеко от восточного побережья, не имея мужской опеки. Там женщина вынуждена быть сильной. Да и русская Сибирь - край, который не терпит слабых. Я много раз путешествовала одна. Александр далеко не столичный франт, который привык к балам и вальсам, он сильный и уверенный в себе мужчина, который ищет в женщине не только красоту и добродетель. Я знаю, чем привлекла его. Тут мы друг друга достойны.
Матильду фон Лейдендорф, в который раз, подкупала ее искренность. А уверенность, с какой она излагала свою мысль, не вызывала и доли сомнения. Элизабет Шеховская не красовалась, она говорила истинную правду. Баронесса посмотрела на Хельгу, на ее лице был написано: 'Посмотрите, милочка, вот пример взаимности в любви'. Хельга ожидала поддержки от подруги, а выходит, получила обратное. Она не успела осмыслить и опомниться, найти возражения, как графиня извлекла из своей достаточно большой сумочки, какой-то сверток. Она развязала ленточку, развернула бумагу и достала книгу, повернув ее обложкой так, чтобы баронесса прочла название. Это была книга 'Путешествие в Египет и Тунис' под псевдонимом Франца Шульца.
- Представляете? Едва нашла. Это уже второе издание. Мне сказали, что весь тираж раскуплен. - Она достала миниатюрный письменный прибор, отвернула крышку чернильницы и протянула баронессе перо. - Сделайте мне какую-нибудь надпись на память.
- Ну что вы. Вы меня в краску вгоните, - смутилась баронесса и зарделась.
Она сделала надпись, но показала не сразу, прочла несколько раз, вернула раскрытую книгу Элизабет.
- 'Элизабет, графине Шеховской, в благодарность за сердечность и отвагу'? Вы считаете меня отважной? - прочла графиня.
- Я не собираюсь вам льстить, но это мне очевидно с нашего первого знакомства.
- Я польщена.
Матильда фон Лейдендорф взглянула на миниатюрные часы, приколотые к корсажу.
- Фрау Хофман опаздывает, признаться у меня тревожное чувство.
Двумя с половиной часами ранее, где-то без десяти одиннадцать, Рагнар Гаруди отдувался за свой самонадеянный визит на лекцию Арнольда Шпитса, стараясь как можно внятнее отвечать на вопросы студентов, чтобы не производить впечатления шарлатана и, одновременно, не высказаться сверх дозволенных для этого времени границ. От внутреннего напряжения и самоконтроля начало ломить виски, давненько он так не напрягал свой ум. Он не привык взвешивать каждое слово, об отсутствии такой практики он теперь очень жалел. На его удачу, вся эта беседа длилась не более получаса. Когда в аудиторию стали просачиваться другие студенты, пришедшие на следующую лекцию, и дискуссия могла принять больший масштаб, он предпочел ее завершить.
- Господа, вы благодарные слушатели, я польщен вниманием к моей персоне, но вынужден откланяться, так как собственно пришел повидать господина Шпитса, - подытожил он и раскланялся.
Несколько студентов норовили увязаться за ними, но Арнольд их остановил. Они оказались в той самой комнате, где познакомились.
- Итак, господин Гаруди, чтобы вы не говорили моим учениками, вы пришли сюда не наукой заниматься.
- Это что считать наукой, - улыбнулся ему в ответ Рагнар.
- Я, как преподаватель, не могу не похвалить вас, на публику вы умеете произвести впечатление, - заметил Арнольд.
- Да, меня друзья бранят за некоторый артистизм, - с той же улыбкой ответил Рагнар. - Вам понравилось, как я себя вел или что говорил?
- Я не горю желанием с вами дискутировать.
- Да и я тоже. Я не слишком люблю дискуссии вообще, особенно с людьми мне незнакомыми. Никогда не знаешь, какое преломление в их уме получат сказанные слова.
Арнольд хмыкнул.
- Давайте на чистоту, - предложил Рагнар. - Я тут из-за Элберета. Некрасивая ситуация, поскольку мои лучшие друзья об этом визите не подозревают. Итак, что вы хотели мне сообщить?
- Прежде я хотел бы заручиться вашей поддержкой.
- В чем?
- Юноша показал себя, как одаренный переводчик. Мне необходимы его услуги. Вы беретесь уладить его разногласия с семьей, так чтобы он остался в Вене, а я расскажу вам, что мне известно о свитках барона фон Лейдендорфа.
- Из Вены молодой Макензи никуда не уедет, тут его старший брат погорячился. Отлучить его от семьи в такой переломный момент было бы неосмотрительно. Что же касаемо таланта переводчика, то тут я не нахожу никакого таланта, только некоторые способности. Не уверен, что он питает любовь к языкам. Ему быстро наскучит сидеть за книгами в библиотеке в такую чудесную погоду. Вы показали ему старые свитки, он думает, что добился, чего желал. Он может потерять к вам интерес, если вы его не заинтересуете более серьезными вещами.
- Вы знаете о нашем походе.
- Я даже знаю, что вы его обманули.
Арнольд вздрогнул от неожиданности. После случая на лекции у него закралось подозрение, что господин Гаруди имеет некоторый оккультный опыт, уж очень естественно он рассуждал о будущем и
