— Иногда люди берут на себя ответственность за поступки других, для того чтобы чувствовать, будто они могут контролировать ситуацию. Например, ребенок — за развод. «Папа ушел, потому что я плохо себя вел». Так они не осознают себя столь беспомощными. Они сами это сделали. Но то, что начинается как ощущение контроля, превращается потом в навязанное себе чувство вины за то, в чем они никогда не были виноваты.

— И вы думаете, я этим занимаюсь? — спросила Зейди.

— Вы этим занимаетесь?

Она этим занимается? Она всегда отрицала, что превращение Джека в дьявола — ее вина, но действительно ли она верит в это сама? Может быть, это был для нее просто способ заглушить голоса в голове, говорившие, что в этом была ее вина? Это она его сбила с пути истинного? Или она просто убедила себя в том, что сбила его с пути истинного, чтобы чувствовать себя соучастницей в этой катастрофе, а не жертвой?

Зейди вздохнула:

— Я не знаю.

— Ну вот, кое к чему мы пришли. — Доктор Рид улыбнулась и сделала пометку в своем блокноте.

У Зейди начинала болеть голова. К чему бы они ни пришли, она не собиралась заниматься этим в данный момент.

— Когда Джек не явился на свадьбу, вы, должно быть, чувствовали себя так, будто не можете контролировать ситуацию.

— Нет.

— И это ощущение, отсутствие контроля, подмешивалось к вашему горю, к вашей злости и ко всем другим отрицательным чувствам, которые вы испытывали в то время.

— А то.

В этой смеси была еще и тяга к самоубийству, но сейчас, вероятно, эту тему лучше было не поднимать.

— Так что это всего лишь естественно, что вы испытали это плохое ощущение — отсутствие контроля — и подавили его, вместо этого приписав себе вину, которая, по сути, и есть ваше восприятие контроля. Вы убедили себя в том, что бегство Джека — ваша вина, и вот вы снова контролируете ситуацию: вы ее вызвали.

Зейди прислонилась затылком к стене.

— Это и впрямь тягостно. Вы говорите мне, что каким-то образом я взвалила на себя вину, и я не чувствую себя от этого лучше.

Доктор Рид склонилась вперед.

— Да, вы не чувствуете себя лучше. Вы чувствуете себя хуже.

— Согласна. — Она чувствовала себя полным дерьмом. Почти все время.

— Вот почему вам надо избавиться от этого.

— Избавиться от чего? — спросила Зейди, взглянув на доктора.

— От ложного чувства контроля.

— Хорошо…

— Прекратите обвинять себя в том, что сделал Джек. Вы можете контролировать свою жизнь другими способами. Более конструктивными.

— Какие-нибудь предложения? — спросила Зейди.

— Пойдите на свидание.

Ну вот, приехали.

Добравшись до школы, Зейди зашла в учительскую, чтобы спрятать свой ленч в холодильник. Она запихнула его в единственное свободное место, рядом с контейнером «Тапперуэр», полным лапши быстрого приготовления, который стоял там с тех пор, как она пришла сюда работать учительницей. Возможно, теперь в нем обитает колония морских обезьян или какая-нибудь революционная плесень, способная излечить рак, но никому не хватает храбрости открыть крышку.

Когда она приготовила себе чашку зеленого чая, вошла Нэнси, раскрасневшаяся от удовольствия. С коралловой помадой на больших фальшивых губах.

— Ты не поверишь, какое у меня вчера вечером было свидание.

— Дай попробую угадать. Он вытащил свой пенис прямо в ресторане?

Нэнси закатила глаза на замечание Зейди, показывая, что она, естественно, слишком мудра, чтобы встречаться с кем-то подобным.

— Нет… Это был идеальный джентльмен. Это было самое лучшее второе свидание из всех, какие у меня когда-либо были.

— Второе свидание? Поздравляю. Как его зовут?

На Зейди все это не произвело впечатления, ей было неинтересно, но Нэнси не догоняла.

— Дэррил.

Зейди прикусила язык. Разве Нэнси не понимает, что за всю обширную и далеко идущую историю мира никогда не существовало классного парня по имени Дэррил?

— И у него есть брат по имени Даг, неженатый, если тебе интересно.

Вряд ли что-то было интересно Зейди меньше, чем этот Даг. Может быть, детали пластической хирургии. Расход топлива ее машины. Любовная жизнь Джей Ло.

Нэнси поставила свой ленч в холодильник и весело захлопнула его бедром. Она явно была в приподнятом настроении.

— Ему тридцать пять, и он инженер, занимающийся программным обеспечением.

И тут у Зейди неожиданно появилась мысль. Даг показался ей безобидным человеком, с которым она, вероятно, сможет уговорить себя пойти на свидание и в результате заставить Грея, Дориан и доктора Рид заткнуться насчет их настырного «тебе следует пойти на свидание».

— Есть какие-нибудь явные недостатки?

— Я его не видела, но если он хоть сколько-нибудь похож на Дэррила, то тебе повезло.

Долорес встала из-за стола, где поглощала миску хлопьев «Лаки Чармз».

— Ты действительно рассматриваешь этот вариант?

Черт, нет, сейчас не пора, но она может справиться со своими желаниями и сделать вид, что пора доказать, что не пора, тем, кто настаивает, что пора.

Нэнси с ликованием хлопнула в ладоши:

— Это будет так весело! Мы все вчетвером за обедом!

Зейди подумала было протестовать, но потом поняла, что на самом деле это может оказаться благоприятным раскладом. Хотя и неприятно будет наблюдать за Нэнси на свидании, но по крайней мере ей не придется самой вести беседу.

— Ага. Хорошо.

— Ты свободна в субботу?

— К сожалению, да.

Долорес удивленно покачала головой:

— Я уже начинала думать, что этот день никогда не наступит.

Зейди была уверена, что этот день никогда не наступит. Теперь, когда это случилось, Вселенная казалась несколько искаженной.

— Я позвоню Дэррилу, и мы проработаем детали. — Нэнси обняла Зейди, довольная, как клоун, тем, что участвует в том, что в ее воображении ей, очевидно, представлялось будущим идеальным романом.

Зейди вошла в класс, и живот у нее ныл от страха. Она ничего не знала о Даге. Он мог оказаться мерзким. Он мог оказаться потрясающим. Он мог возненавидеть ее с первого взгляда. Она могла испытать