равно сбежит, кого 'Косатка' не сможет догнать. Но вот хорошенько проредить эскадру англичан она сможет. А остальных пусть перехватывает Макаров. Конечно, этот бой может стать последним для нашего флота на Тихом океане. Но и для английского тоже. А пока англичане будут гнать новую эскадру из Средиземного моря, много, что может измениться. И Япония по-прежнему будет оставаться без флота. И остатки русского флота, вместе с 'Косаткой', сорвут любые попытки наладить транспортные перевозки в Корею. Если Россия и Англия официально будут находиться в состоянии войны, то англичане на своей шкуре испытают, что такое неограниченная подводная война. А время работает на Россию, и она сможет накапливать войска в Маньчжурии, перебрасывая их по Транссибу. А потом можно будет сделать еще одну пакость англичанам. Оставить на 'Косатке' Василия командиром и половину экипажа (ничего, справятся вместе с новобранцами), а самому со второй половиной выехать в Петербург. Где срочным порядком довести до стадии готовности любую из лодок, которая ближе всех к концу постройки. Если не жалеть денег и бросить все силы на срочную достройку одной субмарины типа UB-III, то за три-четыре месяца реально ввести ее в строй. А когда возле берегов Туманного Альбиона появится подводный хищник, еще более опасный, чем 'Косатка' (если удастся наладить выпуск торпед G-7A), это вызовет такую панику, какой не было со времен появления испанской Непобедимой Армады. С той только разницей, что в отличие от Армады, весь британский Ройял Нэви этой младшей сестре 'Косатки' ничего сделать не сможет. Одно дело, когда война идет где-то за тридевять земель. И сосем другое, когда она на пороге твоего дома. И пара утопленных подводной лодкой английских броненосцев возле английских берегов заставит задуматься, кого угодно. Тем более лодкой, которой командует человек, отправивший на дно почти весь линейный японский флот. А можно и прорыв в Скапа Флоу устроить, уничтожив там два — три броненосца, или крейсера. Тем более, он з н а е т, как это сделал Гюнтер Прин. Через узкий и мелководный пролив Кирк Саунд, которому англичане пока не придают никакого значения. Вот это будет шум на весь мир… В Петербурге же будут срочно достраивать оставшиеся десять лодок. И если эта 'волчья стая' появится возле английских берегов…
Михаил понял, что его сильно занесло. Пока еще, слава богу, Англия и Россия не находятся в состоянии войны. И может быть, у Англии хватит ума вовремя остановиться, не доводя дело до открытого военного столкновения. Хотя, тогда всем будет понятно, что ее дальневосточная авантюра потерпела полное фиаско. А это нанесет серьезный урон политическому престижу Англии, как лидеру в международной политике. Во всяком случае, Англия таковым себя считает. И неизвестно, как далеко она сможет зайти в стремлении этот престиж сохранить. Но это все — проблемы не сегодняшнего дня. Пока ближайшая задача — пробраться незамеченными в Токийский залив и наделать там как можно больше шума. А потом снова исчезнуть.
И снова шумит Тихий океан. Большие валы, увенчанные белыми гребнями, простираются до самого горизонта. 'Косатка' мчится, окутанная пеной и поминутно зарываясь в волны, оставляя над поверхностью только ограждение рубки. Погода испортилась, и после спокойного Корейского пролива, морская стихия решила показать свой крутой нрав. Хоть до настоящего шторма и далеко, но и того, что есть, хватает с избытком, чтобы люди, стоящие на открытом мостике лодки, поминутно окатывались брызгами с головы до ног. Тьедер и Ризнич находятся наверху и привыкают к новым непривычным условиям.
— Да, Михаил Рудольфович, если бы не Ваше изобретение — эта самая 'непромокабельная роба', здесь было бы не очень уютно. Даже на миноносцах такого не бывает. Ведь высота мостика очень незначительна и палуба периодически полностью уходит под воду.
— Это еще не все, господа. Бывает и такое, что волна полностью накрывает мостик. Именно поэтому все, кто находится наверху в такую погоду, обязаны быть пристегнуты страховочными поясами. Поверьте, если волна накроет, то руками вы не удержитесь.
— Все же, удивительно… И лодка, теоретически, может свободно проныривать даже через огромные волны во время сильного шторма?
— Не только теоретически, но и практически. Просто, делает это только в том случае, если ей по каким-то причинам надо оставаться на поверхности. Например, для зарядки аккумуляторов. Если же надобности в этом нет, то можно погрузиться и переждать шторм под водой, там болтанка намного меньше. Но и кислород расходуется довольно быстро. Потом придется все равно всплывать и вентилировать лодку. Как, не передумали становиться подводниками? То, что вы видите сегодня, это еще цветочки.
— Не передумали, Михаил Рудольфович. Для того и пришли. Но только как же в такую погоду из орудия стрелять, если оно периодически полностью скрывается под водой?
— Очень просто, господа — никак. Палубное орудие на подводной лодке используется только тогда, когда это позволяет погода и только по доступным целям. Упаси вас бог устраивать артиллерийские дуэли с противником, вы будете изначально находиться в худших условиях, даже при кажущемся превосходстве в огневой мощи. Для надводного корабля несколько пробоин не смертельны. Для подводной же лодки даже одна может стать катастрофической, если из-за этого она не сможет погрузиться. Учитывайте это.
— А Вы не думали на 'Косатке' орудийные башни установить, Михаил Рудольфович? Одну перед надстройкой, другую сзади. Калибр хотя бы тот же — сто двадцать миллиметров. Прислуга была бы хорошо защищена и от непогоды и от огня противника. Да и подачу снарядов можно было бы механизировать…
Михаил про себя усмехнулся. Лейтенант Тьедер намного раньше высказал мысль, которая пришла в голову многим конструкторам в ходе Великой войны. И которая вылилась в английском флоте в создание подводных мониторов, вооруженных 305 миллиметровым орудием. А во французском, уже после войны, в огромную подводную лодку 'Сюркуф', имеющей на палубе башню с двумя 203 миллиметровыми орудиями. И в том, и в другом случае, идея была признана неудачной и больше к ней не возвращались. Надо бы уберечь этих офицеров-новаторов от тупикового направления в развитии подводных лодок, чтобы они не тратили свое драгоценное время и творческую энергию на то, что не прошло проверку практическим использованием и от чего, в конечном счете, отказались конструкторы во всех странах.
— Думал, Михаил Михайлович. Но, взвесив все за и против, отказался от этой идеи.
— А какие же за и против, Михаил Рудольфович? Ведь это было бы очень заманчиво — создать подводный крейсер, способный появляться неожиданно и исчезать бесследно в случае встречи с более сильным противником.
— Дело в том, Михаил Михайлович, что как я уже говорил, артиллерийская дуэль для подводной лодки неприемлема. Ее главное оружие — самодвижущиеся мины. Наличие мощного артиллерийского вооружения, укрытого в броневых башнях, имеет смысл только в тех случаях, когда основным оружием корабля является артиллерия. А если в артиллерийскую дуэль лодка вступать не собирается, то против кого ей применять эти орудия в броневых башнях? Против невооруженных транспортов? Так против них мы с успехом применяли даже старую девятифунтовку, снятую с 'Маньчжура'. Это просто нерациональное использование потенциальных возможностей корабля. Не лучше ли тот вес, который занимают орудия с башнями, использовать как-то иначе? Например, на более мощную силовую установку, или запасы топлива? Или на усиление минного оружия? Вот после этого я и пришел к выводу, что громоздить на подводной лодке орудийные башни — нерационально. Ни с каким более-менее сильным надводным кораблем она артиллерийского боя не выдержит. В то же время, атакуя минами из-под воды, может свободно и практически безнаказанно топить самые мощные из имеющихся на сегодняшний день броненосцев. А против невооруженных транспортов с лихвой хватает и одного палубного орудия среднего калибра, не прикрытого броней. И все действия 'Косатки' после начала войны подтвердили эту концепцию. Главное оружие подводной лодки — самодвижущиеся мины. Артиллерия — вспомогательное. Которое применяется в строго определенных случаях и по строго определенным видам целей.
— А если транспорт окажется вооруженным и откроет огонь?
— А что нам в таком случае помешает и его утопить минами из-под воды?
— Хм-м… Возразить трудно. Но как же Вы до этого всего дошли, Михаил Рудольфович? Ведь Вы в
