Чтоб не ударить в грязь лицом. Вот, я скорей заторопился Места и даму отыскать, Расшаркался, приосанился И приготовился начать. Опять беда! Гляжу: бежит Мой vis-a-vis ужасно красный. И мне с волненьем говорит: «J’ai pas de dame». О, я несчастный. Ну что тут делать, посудите. Я via-a-vis не упустил. Твержу ему: «Не погубите, Пока хоть тетушку ведите!», Напрасно я его молил. Пропал кадриль… с тех пор решаюсь Бесстрастным зрителем стоять. И поневоле принимаюсь За всеми всюду наблюдать. Со мной, у стенки, повсеместно И чинно рядышком сидят «Les bonnes Mamans» — уста и взгляд Их улыбаются прелестно, Но Богу одному известно, Что на душе они таят. Где дочка? С кем теперь танцует? Прилично ль платье, тон манер? И кто-то с нею полькирует: Жених иль просто кавалер? «Ma chere, в наш век мужское племя Не то, что в прежние года. Плясать, вишь, не всегда им время, Зато поужинать — всегда!» Так ропщут маменьки, а дочки Согласны с тем? — Едва ли да! Они с своей взирают точки, И с ними чистая беда! Но бал закончу, господа: Финал — мазурка… все танцуют, А сильно есть и спать хотят, За ужином и стар, и млад Все возбуждаются, пируют И с удовольствием едят. Быть может, это заключенье Я слишком резко написал: Что делать, просто неуменье, Уменья нет, и кончен бал. Да и перо уж отупело, Ему пора бы на покой. А что «Конец венчает дело» На это мы махнем рукой![149]

Другой преображенец, Самсонов, вспоминал о придворных балах конца 1830-х годов: «После происшедшего в Зимнем дворце пожара государь император перенес свою резиденцию в Аничковский дворец. Роскошные приемы и балы, украшенные тремя царскими дочерьми, привлекали к нашему двору много иностранных принцев. Получить приглашение на эти балы составляло верх желаний светской молодежи. Для нас, военных, существовала двоякая форма приглашений: на большие балы назначалось обыкновенно по стольку-то офицеров от полка, а на малые — призывались избранные лучшие танцоры, в число которых по временам попадал и я.

Аничковские вечера были особенно оживлены участием их императорских величеств. Государыня императрица танцевала котильон и кадрили, а государь император Николай Павлович становился обыкновенно в первой паре „гросфатера“ и здесь, при затейливых фигурах, изобретавшихся нашим высоким дирижером, возникало полное, непринужденное веселье. Вот одна из этих фигур.

Пройдя попарно, умеренными шагами, по всем комнатам дворца, танцующие составляли общий круг в большой зале, и тут начиналась так называемая „фуга“. Государь император выходил со своей дамой на середину, а затем, не разрывая цепи, все прочие наматывались клубком вокруг первой пары как можно теснее. Когда клубок был готов, государь первый начинал прыгать, а за ним и все остальные. Получалась какая-то толчея, на которую нельзя было смотреть без смеха, но все были веселы и довольны».[150]

Аничков дворец. Парадная лестница. Худ. К.С. Зарянко. После 1846 г.

Императрица Александра Федоровна в мундирном платье Кавалергардского полка. 1830-е гг.

Император Николай I. Гравюра Т. Райта. 1836 г.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату