ложноножки вокруг нее и окружая ее сферическим пузырем воды. Быть охваченным амебой было бы кошмаром, если бы Вы не были слишком маленькими, чтобы иметь кошмары. Сферический пузырек или вакуоль можно представить как часть внешнего мира, соприкасающегося изнутри с частью «внешней» стенки амебы. Оказавшись в вакуоли, пища переваривается.

Некоторые амебы живут внутри кишечника животных. Например, Entamoeba coli чрезвычайно распространена в человеческой толстой кишке. Ее не нужно путать с (намного меньшими) бактериями Escherichia coli, которыми она, вероятно, питается. Она безопасна для нас, в отличие от ее близкой родственницы, Entamoeba histolytica, которая разрушает клетки, выстилающие толстую кишку, и вызывает амёбную дизентерию, более известную (в британском варианте английского языка) как Delhi Belly (Дели пучит) или (в американском варианте английского языка) как Montezuma's Revenge (месть Монтесумы).

Три довольно несхожих группы амебозой называют слизевиками, потому что они независимо развили схожие особенности (плюс другая несвязанная группа «слизевиков», acrasids, которая присоединится к нам на Свидании 37). Из амебозой самыми известными являются клеточные слизевики, или диктиостелиды. Они были делом всей жизни выдающегося американского биолога Дж. T. Боннера (J. T. Bonner) и, следовательно, в значительной степени представлены в его научной публикации «Life сycles».

Клеточные слизевики являются социальными амебами. Они буквально стирают грань между социальной группой особей и отдельной многоклеточной особью. На некотором этапе своего жизненного цикла отдельные амебы ползают в почве, питаясь бактериями и размножаясь, как делают амебы, делением надвое, питаются еще, затем делятся снова. Потом, довольно резко, амебы переключаются на «социальный образ действий». Они сходятся в центрах скоплений, от которых исходят химические феромоны. Так как все больше и больше амеб стекаются к центру влечения, он становится более притягательным, потому что испускается больше химических сигналов. Это немного похоже на особенности формирования планет из соединяющихся осколков. Чем больше накапливается осколков в некотором центре, тем больше его гравитационное притяжение. Поэтому через некоторое время остается лишь несколько центров притяжения, и они становятся планетами. В конечном счете, амебы в каждом главном центре влечения объединяют свои тела, чтобы сформировать одну многоклеточную массу, которая затем удлиняется в многоклеточного «слизняка». Приблизительно один миллиметр длиной, он даже перемещается как слизняк, имея определенный передний и задний конец и способный следовать в согласованном направлении – например, к свету. Амебы подавили свою индивидуальность, чтобы подделать целый организм.

Поползав некоторое время, слизняк начинает заключительную фазу своего жизненного цикла, постройку грибообразного «плодового тела». Он начинает процесс, стоя на «голове» (переднем конце, если судить по направлению ползания), которая становится «ножкой» миниатюрного гриба. Внутренняя сердцевина ножки становится полой трубкой, сделанной из раздутых целлюлозных каркасов мертвых клеток. Теперь клетки вокруг вершины трубки льются в трубку, как, в сравнении Боннера, фонтан, текущий наоборот. В результате конец ножки поднимается в воздух, изначально задний конец ножки оказывается сверху. Каждая из амеб в изначально заднем конце теперь становится спорой, заключенной в толстую защитную оболочку. Как споры гриба, они теперь распространяются, каждая вырывается из своей оболочки свободноживущей, пожирающей бактерии амебой, и цикл жизни начинается снова.

Боннер дает поучительный список таких социальных микробов – многоклеточные бактерии, многоклеточные инфузории, многоклеточные жгутиковые и многоклеточные амебы, включая его любимых слизевиков. Эти существа могли бы олицетворять поучительное повторное (или предварительное) превращение нашей разновидности метазои в многоклеточное. Но я подозреваю, что все они совершенно различны, и от этого более очаровательны.