«штрафники» бежали в самоубийственную атаку без какой-либо поддержки с одной целью – вызвать на себя огонь возможно большего количества немецких огневых точек, с тем, чтобы офицеры смогли нанести их расположения на свои карты. Не менее 90% «штрафников» из таких «разведок» не возвращались. Сталин не забыл и о генералах: командующие дивизиями, корпусами и армиями снимались с постов и отдавались под трибунал за самовольный отход войск без приказа командования фронтом. Генералам оказывалась «честь» – их просто расстреливали, не заставляя валяться на минном поле с оторванными ногами. Все эти дисциплинарные меры были восприняты в войсках не менее серьезно, чем доходчивые слова Верховного.

С августа 1942-го дезертиров и «паникеров» сильно поубавилось, а советская армия стала сражаться лучше и злее, что отмечали сами немцы.

29.12.42. «Тут в Сталинграде я зарезал трех собак. Можете думать, что хотите, главное то, что мясо вкусное. Я сварил себе сороку. Могу Вам сказать, что она имеет вкус курицы – суп был такой желтый».

Из письма солдата Отто Зехтига

Гитлер уже 9 июля счел победу вермахта на юге делом решенным и, не дожидаясь взятия Сталинграда и поворота на Кавказ, приказал перевести ряд танковых и моторизованных дивизий с южного направления на Западный фронт и в Грецию, где ему померещилась скорая высадка англичан. В середине июля фюрер снял из наступающих войск 11 дивизий; пять полевых и некоторые части резерва были отосланы в группу армий «Север» с приказом взять Ленинград. Туда же переправлялась из Крыма 11-я армия Манштейна.

23 июля 1942 года Гитлер подписал роковую для немецкой армии директиву № 45. Она предписывала группам армий «А» и «Б» разделиться – первая должна была наступать через Черноморское побережье Кавказа и через Кавказ на Грозный и Баку, а вторая – захватить Сталинград, а затем Астрахань. Почти все танковые и моторизованные части придавались группе армий «А». Сталинград должна была взять 6-я полевая армия генерала Паулюса.

Начальник Генштаба генерал-полковник Франц Гальдер резко возражал против такого изменения первоначального плана действий, говоря о том, что противник отнюдь не уничтожен, а немецкие группировки, разойдясь друг от друга на 600 км, подвергают себя смертельному риску. У немецкой армии не хватало наличных сил, чтобы захватить два столь отдаленных от линии фронта и друг от друга района. Мнение Гальдера разделяли почти все высшие генералы, за исключением фельдмаршала Кейтеля и генерала Йодля, всегда и во всем поддерживавших фюрера. Они были его любимыми военными советниками. Именно Йодль придумал, чтобы фронт между расходящимися немецкими армиями и группой армий «Центр» удерживали румынские, итальянские и венгерские корпуса и армии. Их реальная боеспособность была невелика, но на штабных картах количество дивизий увеличилось, и Гитлеру это нравилось. Он всегда любил цифры.

В этот день, 23 июля, Гальдер записал в своем дневнике: «Всегда наблюдавшаяся недооценка возможностей противника принимает постепенно гротескные формы и становится опасной. Болезненная реакция на различные случайные впечатления и полное нежелание правильно оценить работу руководящего аппарата – вот что характерно для теперешнего так называемого руководства».

Генерал Типпельскирх так оценивал изменения в стиле работы своего главнокомандующего: «Гитлер с 1933 года не знал неудач. Мысль о том, что такое положение может когда-нибудь кончиться, что чужая воля окажется сильнее, чем его, была непостижимой и невыносимой для этого человека, который постепенно сжился с мифом о своей непогрешимости, „сомнамбулически“ следовал своей интуиции и которого льстивая пропаганда подняла до „величайшего полководца всех времен“… Неизбежным следствием подобного ведения войны было такое использование живой силы и техники, которое намного превышало их возможности…»

Генерал Ханс Дерр указывал, что «одних лишь перебоев с подвозом горючего было бы достаточно для срыва планов главного командования». С выходом к Дону германские коммуникации стали недопустимо растянутыми – их протяженность достигла 2 500 км.

Возражения генералов не смущали фюрера – он советовал всем «иметь побольше оптимизма». Основания для него были только в самом начале наступления двух групп армий – 9 августа пал Краснодар, 10-го Майкоп – тогда Гитлер получил первую кавказскую нефть, еще не зная, что она же будет и последней – вскоре группа армий «А» застрянет посередине Кавказа.

17 июля передовые части 6-й немецкой армии нанесли удар по 62-й армии генерал-майора В.Я. Колпакчи на рубеже реки Чир. Так началась Сталинградская битва. Поскольку Южный и Юго-Западный фронты к тому времени были совершенно разгромлены, ставка ВГК еще 12 июля создала Сталинградский фронт во главе с маршалом Тимошенко. Он уже доказал ранее свою несостоятельность, но Сталин ему, по-видимому, все еще доверял. Численность войск фронта достигала 540 000 человек, танков было свыше 1 000, а самолетов более 700. В резерв были переброшены 8 стрелковых дивизий с Дальнего Востока и вновь сформированная 57-я армия. В Ставке были уверены, что этих сил должно хватить для обороны подступов к Сталинграду. К тому времени более 200 тысяч жителей вокруг города были мобилизованы на строительство 4 оборонительных обводов.

19 июля 3 немецкие пехотные дивизии смяли передовую линию советской обороны и вступили в большую излучину Дона. В тот день на вопрос фюрера, когда будет взят Сталинград, генерал Паулюс ответил, что рассчитывает управиться к 25 июля.

Штаб фронта никаких достоверных сведений о намерениях противника не имел. Так, узнав о том, что какая-то «группа немецких войск» переправляется через Дон у станицы Цимлянской, Тимошенко приказал командующему 64-й армией генералу Гордову силами 66-й морской и 137-й танковой бригад нанести по ней удар. Соответствующий приказ был отдан, но когда танковая бригада стала переходить через мост у станицы Нижнечирской, выяснилось, что он не выдерживает веса средних и тяжелых танков. На поддержку атаки морских пехотинцев отправились 15 легких танков Т-60, именуемых в войсках «трактором с пушкой». Они шли всю ночь, а на рассвете увидели у Цимлянской «группу немецких войск». Это была 4-я танковая армия генерал-полковника Гота. Через полчаса для советских моряков и танкистов все было кончено.

23 июля терпение Сталина лопнуло, и он снял маршала Тимошенко с должности, назначив на его место командующего фронтом генерал-лейтенанта Гордова, по сути, заменив «шило на мыло». Излюбленным методом ведения войны у генерала Гордова были лобовые атаки и неподготовленные контрудары. Впрочем, то же самое можно сказать почти о всех советских военачальниках того времени. По этому поводу Сталин как-то высказался: «Гинденбургов у меня нет».

Н.С. Хрущев так вспоминал Гордова: «… недостаток его заключался в грубости. Он дрался с людьми. Сам очень щупленький человечек, но бьет своих офицеров». Вот такой «полководец» должен был отстоять Сталинград.

Тем временем 6-я немецкая армия продолжала фронтальное наступление на Сталинградском направлении. 27 июля немцы прорвались севернее города Калач к переправам на Дону и начали выходить в тыл всем советским войскам в большой излучине. Начальник советского Генштаба генерал Василевский, прибывший из Москвы для «усиления руководства» в штаб Сталинградского фронта, приказал бросить в бой 1-ю и 4-ю танковые армии (более 700 танков). Их атака не принесла особого успеха, прежде всего из-за плохого руководства и отсутствия должной координации действий между двумя свежеиспеченными армиями.

После 5 августа наступательный порыв советских войск иссяк, и они сами перешли к обороне. И все же ни о каком взятии Сталинграда «с ходу» говорить уже не приходилось, более того, Гитлер был вынужден согласиться на незапланированное усиление 6-й армии, понесшей тяжелые потери. В помощь Паулюсу с юга была переброшена 4-я танковая армия генерала Гота, ударная мощь которой тогда была сильно ослаблена – из ее состава уже были изъяты 2 танковых корпуса и мотодивизия «Великая Германия». Гот с оставшимися у него 48-м танковым и 4-м армейским корпусами перешел в наступление 1 августа. К 10 августа советские войска отошли на левый берег Дона. Получив сведения об очередном отступлении, Сталин сказал генералу Гордову: «Я поражен вашей близорукостью и растерянностью. Сил у вас много, а справиться с положением не хватает у вас хребта».

5 августа Ставка ВГК выделила из состава Сталинградского фронта еще один новый, Юго-Восточный, фронт под командованием генерал-полковника А.И. Еременко, который должен был удержать южные подступы к городу. Генерал Гордов поступил в подчинение генералу Еременко.