отводилась достаточно серьезная роль. Помимо разведки и корректировки огня на нее возлагалась задача непосредственного поражения сил противника. Разгром же предполагалось довершить ночными атаками океанских эсминцев и легких крейсеров. Но так как в связи с итоговым документом Вашингтонской конференции этим планам не суждено было осуществиться, Япония приступила к активному строительству авианосцев. Для этих целей решено было переоборудовать недостроенные линейные крейсера «Акаги» («Красный замок») и «Амаги» («Небесный замок»). Правда, последний после сильнейшего землетрясения, произошедшего в сентябре 1923-го, повредившего его корпус, был отправлен на слом, а его место занял перестроенный из линкора авианосец «Кага» («Буйное веселье»).
Оба этих корабля, подобно британскому «Фьюриозу», имели ступенчатую схему расположения палуб. Хотя впоследствии и они подверглись усовершенствованию – увеличение размеров ангаров и длины полетных палуб дали возможность принимать на борт не 60 машин, как раньше, а 90. Четвертому японскому авианосцу – «Рюдзё» («Вставший на дыбы дракон») – по причине его весьма посредственных тактико- технических характеристик пришлось принимать ограниченное участие в боевых операциях начального периода войны. Что же касается остальных двух предвоенных авианосцев Императорского Флота – «Сорю» («Серо-голубой дракон») и «Хирю» («Летящий дракон»), то они обладали высокой скоростью хода, довольно большой авиагруппой и сильной зенитной артиллерией.
Таким образом, перед началом войны Япония располагала шестью действующими авианосцами, а еще на три могла рассчитывать в ближайшем будущем. Японский ВМФ много внимания уделял и вспомогательным судам – плавбазам подводных лодок и гидроавиатранспортам, которые в случае начала военных действий можно было быстро переоборудовать в авианосцы. Кроме того, перед началом войны японским военным флотом были получены новые типы палубных самолетов, и в том числе великолепный истребитель «Зеро».
Французский ВМФ, располагавший переоборудованными из коммерческих кораблей гидроавианосцами, после окончания Первой мировой вынужден был «вернуть» их на мирную службу. А итоги Вашингтонской конференции явственно свидетельствовали о том, что Республиканскому флоту необходим полноценный авианосец, а вовсе не носитель гидросамолетов. Самым подходящим для этого объектом был сочтен недостроенный линкор «Беарн». Вскоре на нем были сооружены ангар, полетная палуба и надстройка (так называемый «остров», расположенный по правому борту).
Затем работы были приостановлены и возобновлены лишь в августе 1923-го, впрочем, достаточно вяло. Основной причиной этого являлся не столько дефицит бюджета (хотя и его нельзя было сбрасывать со счетов), сколько явное недоверие французского командования к новому, дорогому и слабовооруженному типу корабля. Адмиралы никак не могли смириться с мыслью, что на корабле не будет артиллерии. И тем не менее спустя 5 лет «Беарн» все-таки вступил в строй.
И, собственно, на этом попытки Франции обзавестись собственными авианосцами были закончены.
По условиям Версальского договора Германия была лишена права иметь военные авианосные корабли, но это обстоятельство вовсе не исключало для нее возможности проведения в этой области активных конструкторских разработок. А потому в апреле 1934-го в рамках Главного Конструкторского управления был организован собственный отдел проектирования авианосных кораблей, перед которым и поставили задачу разработки проекта первого германского авианосца. Управление всеми работами было поручено инженеру-кораблестроителю, техническому советнику морского министерства Вильгельму Хаделеру. Он с воодушевлением взялся за дело, и уже к началу лета 1934 года эскизный проект первого германского авианосца был представлен на рассмотрение. В ноябре 1935 года фирме «Deutsche Werke Kiel A.G.», базировавшейся в городе Киле, был выдан заказ на строительство авианосца. В декабре 38-го еще не совсем готовый «Граф Цеппелин» в присутствии Гитлера и Геринга был спущен не воду. Имя ему дала присутствующая на церемонии графиня Хелла фон Бранденштейн-Цеппелин, дочь знаменитого графа Цеппелина. А год спустя все программы германского авианосного строительства были свернуты.
Широкое распространение получила версия, гласившая, что «Граф Цеппелин» так и не был введен в строй с подачи командующего люфтваффе Германа Геринга, поскольку он всячески тормозил работы по созданию и передаче палубных самолетов флоту (хорошо известно его высказывание – «Все, что летает, принадлежит мне»). На самом деле, палубные самолеты были созданы своевременно, в соответствии с первоначальным графиком постройки корабля.
Было даже сформировано авиакрыло корабля, в состав которого вошли пикировщики «Юнкерс Ju-87» и истребители «Мессершмит Bf-109», оборудованные приспособлениями для катапультного старта и посадки на аэрофинишер – палубное тормозное устройство. Но строительство запланированных Германией авианосцев так и не было завершено.
Существовавшие после Первой мировой войны американские экспериментальные авианесущие корабли не могли претендовать на роль ударной силы флота, и тем не менее возможность постройки авианосцев продолжала изучаться. Летом 1919 года Конгрессом Соединенных Штатов был принят «Акт о военно-морских ассигнованиях», согласно которому американский флот мог позволить себе переоборудование в авианосец одного корабля. Для этих целей был выбран угольщик «Юпитер», вошедший в строй в 1922 году как авианосец «Лэнгли». Сначала его самолеты использовались только для защиты линкоров от атак береговой авиации, но в 1928 году во время учений, проводимых на Гавайских островах, совершили неожиданный налет на Пирл-Харбор, «разбомбив» базовые аэродромы.
Что же касается создания самостоятельных Военно-воздушных сил США, то движение в его поддержку носило очень затяжной и неоднозначный характер. Возглавлявший это движение бригадный генерал Уильям Митчелл, командовавший во время Первой мировой американской авиацией в Европе, выступал за создание независящих ни от армии, ни от флота ВВС. В начале 1920 года Митчелл в доказательство правоты своей позиции заявил, что воздушные атаки вкупе с атаками подводных лодок в сложившейся на тот момент обстановке «делают невозможным такие свободные действия надводных кораблей, как это было ранее. Они вообще способны загнать корабли с поверхности под воду». В связи с этим было решено экспериментально определить степень воздействия авиабомб на корабли. А после того как самолеты Митчелла потопили несколько кораблей-целей, состоялась еще одна серия испытаний, доказавшая, что «появление авиации сделало линкор устаревшим».
Контр-адмирал Уильям Симс также поначалу считал авианосцы лишь вспомогательными единицами, отводя главенствующую роль линейному флоту, но после проведения в стенах военно-морского колледжа, президентом которого он был назначен, нескольких «боев» авианосных соединений против флота, не имеющего авианосцев, превратился в ярого сторонника авианосной авиации, заявив вскоре, что он «совершенно убежден, что будущее неизбежно докажет: флот, имеющий 20 авианосцев вместо 16 линкоров и 4 авианосцев, уничтожит флот противника». Симса поддерживал и контр-адмирал Брэдли Фиск: «Если бы в море произошел бой между авианосцем и 2 линкорами и мне пришлось бы выбирать, на какой стороне выступить, я предпочел бы находиться на авианосце…». И все же борьба между сторонниками и противниками этого класса судов продолжалась вплоть до начала новой войны.
Перед Первой мировой Конгресс утвердил постройку 6 линейных крейсеров, после Вашингтонской конференции было решено 4 из них разобрать на металл, а остальные 2 достроить в качестве авианосцев. Для этого были выбраны «Лексингтон» и «Саратога» – корабли, находившиеся в максимальной степени готовности. Первым американским авианосцем специальной постройки стал заложенный в сентябре 1931-го «Рэйнджер», явившийся отражением новых взглядов на роль корабля подобного класса. По новой концепции, авианосец должен был действовать не отдельно от эскадры, а только под прикрытием крейсеров и эсминцев. И так как его встреча с противником один на один практически исключалась, то усиленное бронирование, мощная артиллерия, а также скорость хода, превышавшая 30 узлов, могли быть принесены в жертву самолетовместимости.
И все же к началу новой войны подготовка военно-морских пилотов, впрочем, как и самого флота, оставляла желать лучшего.
С учетом направленности развития флотов ведущих морских держав и уже полученного в ходе Первой мировой опыта боевого использования авианесущих кораблей командование Морских сил РККА при представлении в 1925 году проекта первой советской программы военного судостроения выступило с предложением переоборудовать в авианосцы недостроенный линейный крейсер «Измаил» и пострадавший от пожара линкор «Полтава». Но так как восстановить
