одной стороны, эти мастера высоких технологий привыкли получать хорошие деньги за свой труд, будучи к тому же более или менее свободными в выборе темпа выполнения работы и места приложения своих сил. Как следствие, культурный водораздел между хиппи и «человеком организации» в наши дни стал довольно размытым. С другой стороны, такие работники связаны условиями своих контрактов, не имея какой бы то ни было гарантии постоянной занятости. Они, в отличие от хиппи, испытывают недостаток свободного времени, и поэтому для многих представителей виртуального класса сама работа как таковая становится основным средством самореализации.
«Калифорнийская идеология» дает возможность понять представление о реальности этих мастеров высоких технологий. С одной стороны, специалисты этого типа являются привилегированной частью рабочей силы, с другой стороны — адептами радикальных идей общественных активистов медиа. Таким образом, «калифорнийская идеология» одновременно сочетает в себе дисциплину рыночной экономики и свободу ремесленничества хиппи. Столь причудливый гибрид стал возможен лишь благодаря чуть ли не поголовной вере в технологический детерминизм. Еще в 1960-е годы либералы — в социальном смысле этого слова — тешили себя надеждой, что новые информационные технологии позволят им реализовать свои идеи. Отвечая на вызов новых левых, новые правые возродили старую форму либерализма — экономический либерализм. В отличие от радикальных представителей хиппи, стремившихся к коллективной свободе, они боролись за свободу индивидуумов в рамках рынка. Но даже эти консерваторы не смогли устоять перед романтикой новых информационных технологий. Предсказания Маклюэна 1960-х годов получили иную трактовку и стали восприниматься как реклама новых медиа, компьютерных технологий и телекоммуникаций, разрабатываемых в частном секторе. Начиная с 1970-х годов Тоффлер, де Сола Пул и прочие гуру пытались доказать, что пришествие гипермедиа парадоксальным образом влечет за собой возврат к экономическому либерализму прошлого. Эта ретро-утопия повторяла прогнозы Азимова, Хайнлайна и других «мачо» научной фантастики, чей мир будущего обязательно населен космическими торговцами, сверхловкими коммивояжерами, гениальными учеными, капитанами пиратов и прочими упрямыми индивидуалистами. Путь технологического прогресса не всегда вел к «экотопии» — он мог увести и назад, во времена Америки «отцов-основателей».
Двусмысленность «калифорнийской идеологии» наиболее наглядно проявляется в противоречивости ее воззрений на цифровое будущее. Развитие гипермедиа становится главной составляющей следующей стадии капитализма. Как указывает Зубофф, внедрение медиа, компьютерных и телекоммуникационных технологий на промышленном предприятии и в офисе представляет собой кульминацию долговременного процесса отстранения рабочей силы от непосредственного участия в производстве. Если руководствоваться только соображениями конкурентоспособности, то тогда все ведущие промышленные экономики в конце концов будут вынуждены подключить все свое население, чтобы добиться увеличения производительности цифрового труда. Не ясно, какими будут социальные и культурные последствия предоставления гражданам возможности производить и обмениваться почти неограниченными объемами информации в мировом масштабе. Прежде всего, кому именно, новым левым или новым правым, пришествие гипермедиа позволит реализовать свои утопии? Будучи гибридной верой, «калифорнийская идеология» благополучно справляется с этой головоломкой, возлагая надежды на ту и другую перспективы одновременно и не подвергая критике ни одну из них.
С одной стороны, антикорпоративная чистота новых левых была сохранена сторонниками «виртуального сообщества». По утверждению их гуру, Говарда Рейнгольда, ценности контркультурных детей бэби-бума определяют развитие новых информационныхтехнологий. Как следствие, общественные активисты медиа смогут воспользоваться гипермедиа для замещения корпоративного капитализма и «большого правительства» высокотехнологичной «экономикой дара». Электронные доски объявлений, Интернет-конференции в реальном времени и чаты уже сориентированы на добровольный обмен информацией и знаниями между участниками. С точки зрения Рейнгольда, члены «виртуального класса» все еще находятся на переднем крае борьбы за социальное освобождение. Несмотря на лихорадочную коммерческую и политическую деятельность по построению «информационной супермагистрали», электронная агора непременно одержит победу над своими корпоративными и бюрократическими противниками.
С другой стороны, другие идеологи с Западного побережья воспользовались идеологией laissez-faire63 своего былого консервативного оппонента. К примеру, Wired—ежемесячная библия «виртуального класса» — некритически воспроизвела воззрения Ньюта
Гингрича, лидера ультраправых республиканцев в палате представителей конгресса США, и Тоффлеров, являющихся его ближайшими советниками. Игнорируя их курс на урезание программ социального обеспечения, журнал зачарован энтузиазмом этих деятелей в отношении либертарианских возможностей, которые предоставляют новые информационные технологии. Тем не менее, даже позаимствовав у Маклюэна его концепцию технологического детерминизма, Гин-грич и Тоффлеры отнюдь не стали сторонниками электронной агоры. Напротив, они заявляют, что слияние медиа, компьютерных технологий и телекоммуникаций приведет к созданию электронного рынка: «...в киберпространстве... технологический прогресс преобразовывает рынок за рынком из 'естественной монополии' в такую ее форму, где конкуренция является нормой».
В этой версии «калифорнийской идеологии» у каждого члена «виртуального класса» есть перспектива стать преуспевающим высокотехнологичным предпринимателем. Согласно приводимой аргументации, информационные технологии наделяют индивида соответствующими полномочиями, повышают уровень личной свободы и радикально ослабляют мощь национального государства. Существующие общественные, политические и правовые структуры власти зачахнут, и их заменят ничем не стесненные взаимодействия между независимыми индивидами и их программными средствами. Последователи Маклюэна новой волны энергично доказывают, что «большое правительство» должно отстать от находчивых предпринимателей, поскольку только они достаточно хладнокровны и смелы для того, чтобы рисковать. Вместо составления контрпродуктивных инструкций склонные к фантазиям инженеры занимаются разработкой инструментария, необходимого для создания «свободного рынка» внутри киберпростран-ства: криптографической защиты, цифровых денег и процедур верификации. В самом деле, попытки воспрепятствовать новым проявлениям этого технологического и экономического влияния (предпринимаемые, в частности, правительством) бьют только лишь по тем, кто достаточно глуп, чтобы игнорировать фундаментальные законы природы. По мнению исполнительного редактора Wired, «невидимая рука» рынка и слепые силы дарвиновской эволюции — это, по существу, одно и то же. И в научно-фантастических романах Хайнлайна и Азимова дорога в будущее, похоже, оказывается дорогой, ведущей назад, в прошлое. Информационная эпоха двадцать первого века станет временем реализации либеральных идеалов Томаса Джефферсона восемнадцатого столетия: «...создание новой цивилизации, основывающейся на вечных истинах Американской идеи».
После победы партии Гингрича на парламентских выборах 1994 года правая версия «калифорнийской идеологии» стала доминирующей. И тем не менее, священные принципы экономического либерализма вступают в противоречие с фактической историей развития гипермедиа. Так, например, ключевые компьютерные и сетевые технологии удалось разработать только благодаря массированным государственным субсидиям и энтузиазму занимавшихся этим непрофессионалов. Немаловажную роль сыграло и свободное предпринимательство, но лишь в качестве одной из составляющих смешанной экономики.
К примеру, первый компьютер — «дифференциальная машина» — был спроектирован и изготовлен частными компаниями, однако его разработка оказалась возможной только благодаря дотации британского правительства в размере 17 470 фунтов стерлингов, что для того времени (1834 год) составляло весьма приличную сумму. Развитие компьютерных технологий — от Colossus до EDVAC[220], от имитаторов полета до виртуальной реальности — в решающие моменты зависело от государственных пожертвований на исследовательские работы или выгодных контрактов с общественными организациями. Первая программируемая цифровая ЭВМ была изготовлена корпорацией IBM только по запросу министерства обороны США во время войны в Корее. С тех пор разработки очередных поколений компьютеров прямо или косвенно субсидировались за счет американского военного бюджета*25.
