Над разноцветным шатром темнело бархатистое синее небо.

Вся компания, которую собрал Дарси, смеялась и хлопала в ладоши. А у Элен было какое-то тревожное предчувствие. В такой прекрасный, волшебный вечер ее вдруг охватила паника. С минуты на минуту должен был появиться Том. Дарси стоял рядом, его рука тяжким грузом лежала на ее плечах. Дарси увидит их с Томом и сразу обо всем догадается. И это хуже всего, более жестокого способа объясниться с ним и придумать нельзя.

– Ну, как тебе моя задумка со светом? – спросил подошедший сзади Оливер. – Нравится?

Он хотел увести ее от Дарси.

– Да, здорово придумано, – машинально ответила Элен.

– Оргкомитет думал, что это невыполнимо. Но осветитель, довольно мерзкий мужчина, у меня в долгу, вот я и решил этим воспользоваться. Дарси, я приглашу Элен потанцевать? Ты не против?

– Нет, конечно!

Дарси был в восторге от того, что обед прошел так удачно. Он повел танцевать Хлою. Дейв Уолкер расхохотался.

– Он, конечно, анахронизм, но ужасный миляга, – донеслись до Элен слова Дейва.

Потом они с Оливером отошли подальше, и уже ничего нельзя было расслышать. Оливер спас ее, и она успокоилась. Элен прошла за ним под светящимся куполом мимо фонтана. У нее мелькнула мысль, что большой карп, наверное, спрятался от шума и огней под листом водяной лилии.

Пройдя под аркой, они поднялись по ступенькам, которые вели в актовый зал. Платье Элен шелестело. Под большим сводчатым покрытием было темно и тихо. Длинные полированные столы были уже накрыты для праздничного ужина, а в баре, устроенном на помосте в конце зала, стояло полным-полно бутылок.

Официант в белом пиджаке бросил через плечо:

– Сожалею, сэр, но мы еще не открылись. Потом узнал Оливера и смутился.

– О, добрый вечер, милорд!

– Ничего-ничего, все нормально, Джо, – сказал Оливер. – Мы просто хотели посидеть где-нибудь в сторонке и немножко выпить.

Он прошелся по большому залу. Элен восхитилась его уверенной осанкой и тем, как прекрасно сидел на нем бархатный зеленый пиджак. У нее мелькнула толком неоформившаяся мысль о несправедливости наследственных аристократических привилегий. Все-таки Дарси настолько отличается от своего брата…

– Вот, – Оливер вернулся с бутылкой и бокала ми. – Давай-ка постараемся взбодриться. Мы должны веселиться, несмотря ни на что!

Он пил с какой-то яростной решимостью, беспечность, с которой он веселился недавно с Томом, бесследно исчезла.

Деревянная лестница в конце зала вела на галерею, где сидел оркестр. По количеству футляров для инструментов и пюпитров Элен догадалась, что за ужином будет играть струнный квартет.

«Какой прекрасный вечер! – с болью подумала она. – Прелестный интерьер, музыка, огни, лица друзей… но на душе такая свинцовая тяжесть!»

Элен тяжело опустилась на нижнюю ступеньку деревянной лестницы. Оливер примостился рядом с ней.

– Ну, давай выпьем за будущее, – он опорожнил свой бокал, и Элен была шокирована тем, что он сказал этот тост с ужасной горечью.

– А чем ты будешь заниматься?

– Без магического талисмана, называемого оксфордским дипломом, да?

– Нет, я не имела это в виду, я просто поинтересовалась.

Лицо Оливера презрительно скривилось.

– О, с этим все в порядке. Ничего другого, конечно же, и ожидать не приходилось. Я буду работать в банке.

Элен поперхнулась, Оливер невесело усмехнулся.

– Ты думаешь, меня волнует, чем я буду заниматься? Да и потом там все расчудесно! Это маленький, но очень влиятельный банк в Сити, где лорда примут с распростертыми объятиями. Мой отец, естественно, входит в совет директоров. Так что мне подыщут какую-нибудь непыльную работенку. Вложу денежки в какую-нибудь респектабельную фирму, и мало-помалу меня это засосет навсегда.

Элен выпрямилась, ужаснувшись тому, как бесцветно звучит его голос. Образ сидящего в банке Оливера показался ей смешным, нелепым. Повинуясь внезапному порыву, она схватила его за плечи и повернула к себе лицом.

– Оливер, ради бога! Неужели ты не в состоянии придумать себе какое-нибудь другое занятие?

К ней вдруг вернулось пьянящее сознание собственной силы и свободы, которым ее наградил Том, и Элен захлестнула жалость к Оливеру, она почувствовала в нем надломленность, не дающую ему быть счастливым.

Его ярко-голубые глаза были сейчас тусклыми, белки болезненно покраснели, но, встретившись взглядом с Элен, он искренне усмехнулся.

– Нет, я абсолютно ничего не могу придумать, – пробормотал он. – Элен, дорогая! Ты сама из породы борцов. И если у других не хватает на это духу, тебя это раздражает, да? Ты не понимаешь, почему я не могу взять себя в руки и сделаться премьер-министром. Ради тебя я, пожалуй, мог бы постараться. Знаешь, я к тебе очень хорошо отношусь, – он взял ее руку и ласково перецеловал костяшки пальцев. – Ты лучше