на планете Дил-ли совершено злодейское покушение на ведущего профессора Академии археологии, президента общества «Наши предки покорили Галактику!» господина Гальени. Мы убеждены, что за зверским преступлением стоят козни изоляционистов, желающих закрыть нашу планету для контактов с прогрессивным человечеством и готовых на все ради достижения своих грязных целей. Известно, что разбитые на планете, но не смирившиеся изоляционисты пользуются скрытой поддержкой некоторых агрессивных кругов Галактического центра, что заставляет нас требовать немедленного расследования гибели профессора и выдачи виновных…»

На полях документа располагались разного вида и степени грозности резолюции дипломатических и ин-тергполовских начальников. Видно, лишь ввиду спешки с отлетом Коре не пришлось увидеть эту ноту раньше. А они так суетились в Галактическом центре!.. Надо будет завтра снова поговорить с Орсекки — пускай объяснит, насколько изоляционисты — реальность. Или они — плод административного воображения ксеровских властей.

Листая дальше бумаги и акты, Кора непроизвольно прислушивалась, что происходит у нее в животе. Ну почему бы здесь не оказаться еще одной ксеровской самке? Они бы все обсудили. Главное — ясность. А ведь Коре неизвестно даже, насколько болезненны роды. Ведь земные, мелкие курицы кудахчут довольно громко и даже отчаянно, когда сносят очередное яйцо… О Господи! За что на меня такая напасть! Кора отложила папку.

Разумеется, не исключалось, что преступление совершено из политических соображений. Тем более раз уж соотечественники профессора в том не сомневаются. Но где здесь отыщешь изоляциониста? Ведь здесь курице не укрыться и уж тем более не загримироваться под человека. Наемный убийца?

Кора решила поговорить с Греггом, чтобы узнать, насколько свободно прилетают сюда бродяги или туристы с других планет. Но видеофон администратора молчал. Того не было ни дома, ни на службе.

Будь Кора в обличье нормальном, своем, она отправилась бы в городок, зашла бы в бар, поужинала в ресторане, поговорила с людьми — может, даже сблизилась бы с каким-нибудь рудокопом или космонавигатором. Но вряд ли она представит интерес для навигатора в образе курицы, даже если убедит, что ее шкура — временная. Ведь бравые штурманы не ждут, пока лягушки сбросят пятнистую кожу и превратятся в принцесс.

Значит, этот путь расследования, самый плодотворный, если ты молода и хороша собой, исключается. Придется работать в одиночку.

Чтобы не терять времени даром, она решила проникнуть в квартиру Гальени — в собственную квартиру. Как она поняла, никто еще специально ее не осматривал, но чем больше ей удастся узнать об убитом, тем больше шансов понять, кто же убийца.

День уже клонился к закату. Кора проголодалась. Ей не хотелось идти по больничному коридору в столовую или на кухню — она знала, что ей предложат обычную кашу или бутерброды. Бутерброд она еще могла съесть, но без всякого удовольствия. Каша была ей противопоказана. Попробуйте хлебать кашу, если у вас клюв!

Голод стал дополнительным позывом к походу в дом археологов. Почти наверняка там сохранилась какая-то пища — зерна, крупа, орехи — мало ли что вкусное может там оказаться! В крайнем случае она выцыганит что-нибудь у ассистента.

Разумеется, лучшим путем к бегству из больницы было окно, но Кора не до конца верила в силу своих крыльев и потому избрала самый обычный способ — лестницу.

У входа в сад за столиком сидела медсестра в наколке. — Хотите погулять в саду? — спросила она, тем самым избавив Кору от необходимости придумывать. Кора кивнула.

— Через час ужин, — улыбнулась снисходительно сестра. — У нас сегодня сырники.

От слова «сырники» у Коры что-то перевернулось внутри — видно, курицы не выносят сырников. Она попыталась вежливо улыбнуться, хоть куриная физиономия и не приспособлена для этого.

— Да, — вздохнула сестра. — Нелегко вам приходится. — Нелегко.

— А когда вам… рожать? — Сестра не хотела показаться назойливой — это было выражением сочувствия. Ну кому охота рожать за другую женщину!

— Не знаю, — сухо ответила большая курица и поспешила по ступенькам в скудный полярный сад, где на лавочках сидели ходячие больные с посетителями. Ее появление не прошло незамеченным. Люди смотрели ей вслед, шептались, даже перекрикивались — конечно же, в таком небольшом городке, да еще на краю Галактики, новости путешествуют мгновенно. Здесь все знали о смерти археолога и трагедии в космопорту, где погибли две женщины — Кора и Гальени-папа. Так что всем было ясно, что под перьями громадной курицы скрывается гибкое тело земной девушки.

Кора прошла в глубину сада, где кусты сблизились настолько, что скрывали ее от любопытных глаз. Вот и забор — высокий кирпичный забор. Через него надо еще перебраться. Но как?

Кора решила, что забор-то одолеть можно. Потому, отыскав свободную от кустов полянку, примыкающую к забору, она разбежалась и отчаянно замахала крыльями, надеясь перелететь через забор. Ей это почти удалось — но все же она со всего размаха ударялась грудью о верхнюю часть забора и, ушибшись, медленно сползла на траву.

Тут же вспыхнула тревожная мысль: как бы не разбить яйца!

Она прислушалась, сидя у забора и вытянув вперед короткие желтые когтистые ноги. Внутри все молчало! И все же перелетать через забор придется. Кора отошла подальше от забора и мысленно прицелилась к перелету с большим запасом. Крыльями она начала бить так, словно плыла на скорость.

В нужный момент тело послушно оторвалось от земли и перелетело через забор так, что между животом и вершиной забора оставался пробел сантиметров десять.

Рожденный курицей летать не может! Кто это написал? И имелась ли в виду курица? Нет, кажется, речь шла о робких пингвинах.

Перелетев через забор, Кора довольно плавно опустилась на пешеходную дорожку, до смерти перепугав мирно гулявшую розовую лохматую собаку. Собака, как назло, оказалась небольшой, но совершенно бесстрашной. Она угадала в гигантском существе самую обыкновенную курицу и кинулась вслед за ней. Кора поняла, что ей нельзя ждать от собаки добра. Она припустила по улице и нырнула в первый же проулок. Проулок был узок, так что крылья пришлось прижать к телу. Собака, не ведая страха, кинулась следом за Корой и готова была уже схватить ее за пятку. Вот тут-то Кора остановилась и, подождав, наклонила тело вперед таким образом, чтобы загнуть голову под брюхо и посмотреть назад.

Когда собака подбежала, завывая от предвкушения того, как она сейчас вонзит зубки в куриное тело, Кора резко выставила назад ногу. Ударившись с ходу о костяную пятку, собака полетела назад и скрылась на основной улице. Она обогнала свой собственный визг, который еще несколько секунд бился в проулке в поисках выхода.

К счастью, проулок не был тупиком, и Коре не пришлось встречаться с опечаленным хозяином собачки. Она проследовала дальше и вскоре вышла к дому, где жили археологи.

К тому моменту голод завладел всеми ее желаниями — она была рабыней собственного желудка. И даже понимала, в чем дело: ведь она была будущей матерью, ей приходилось кормить не только себя, но и как минимум три яйца. Дверь в дом была открыта. Кора вошла в коридор и позвала: — Господин Орсекки, где вы? Я к вам пришла в гости.

Дом молчал. И молчание отзывалось пустотой. Было очевидно, что никого дома нет.

Кора сразу прошла на кухню. Это никуда не годилось: дело должно стоять на первом месте. Но Коре хотелось есть.

Не таясь, она зажгла свет и поразилась тому, насколько иначе устроена кухня в доме археологов, чем в человеческих домах.

На кухне не было плиты и печки. Вокруг комнаты шли широкие полки, на которых стояли мешки с различными зернами и орешками. В большинстве своем они были Коре незнакомы, но по запаху и вкусу очень приятны.

Тело Коры знало, как устроиться на круглой плоской метровой подушке, лежавшей на полу рядом с другими такими же подушками. Тело даже подсказало, какую из подушек занять и за каким из мешков с орешками протянуть когти.

Высыпав орешки в приятного размера неглубокую миску, Кора поставила ее на круглое возвышение. Затем Кора принялась клевать орешки — наконец-то она почувствовала себя естественно и свободно.