превращались в технику — метод, запрещённый во всей Вселенной. Даже 'Повелители Космоса' соблюдают этот запрет. В нашем случае они нарушили запрет по просьбе очень авторитетной личности, но эта история не относится к делу. Они взяли наш корабль, увеличили его в несколько раз с помощью живых тканей, а в качестве мозга посадили внутрь какую-то местную мышку. Как они тогда сказали: 'Мы просто добавили ей некоторые блоки памяти'.

Через пять лет оказалось, что доставили они отнюдь не только блоки памяти — Аис оказался полноценным разумным существом, человеком во всех смыслах слова. И полнейшим ребёнком, как ему и полагалось по возрасту. За полёт корабля у него отвечают одни части мозга, а за шалости — другие, причем вторых явно больше.

Аис вполне способен одновременно маневрировать среди астероидов и играть своим дистанционно управляемым телом мальчика — робота. Дистанционно управляемого человекообразного робота ему сделали уже у Богини, а до этого его передвижной 'любопытник' выглядел как платформа с камерами, ножками — манипуляторами и винтами — чтобы можно было летать по кораблю в состоянии невесомости. Впрочем, иногда Аис пользуется 'любопытником' и сейчас, в основном тогда, когда они втроём играют в охоту на чудовище — в этом случае летающая платформа играет роль чудовища, а троица носится за нею по кораблю с игрушечными пистолетами. Бывает любопытно наблюдать, как Аис, одной частью мозга управляя многотонным космическим кораблём, другой частью бегает по нашим коридорам с игрушечным самолётиком и жужжит. И ещё попробуй отними самолётик.

Аис очень замкнутый ребёнок. Иногда я его совершенно не понимаю.

Всем им сейчас по семь лет, и если что-то может сравниться с этой троицей, то только стихийное бедствие. Впрочем, взрослые члены нашей команды ненамного лучше. Дети хотя бы понимают смысл слова 'вакуум'.

И вот я беру весь свой летающий цирк, принимаю на борт восьмёрку новичков от Богини (ими будет командовать Фиу), традиционно на борт грузится десантная партия в составе Илиарсии и её охраны (в основном — для того, чтобы Один не разлучался с дружками), и мы отправляемся на праздник к союзному клану 'Повелителей Космоса'.

— Я так рад, так рад, что вы согласились поучаствовать в нашем ритуале, — разливался соловьём Вар Варуна, глава праздничной партии, — это так важно для нас, для нашего духа и выживания. Высокий дух истинных варов невозможно поддерживать без ритуалов, и только истинно благородный человек способен участвовать в ритуале без тени сомнения. Я так рад, что вас так много, это огромная поддержка для нашего народа!

Я молча хрустел засахаренными орешками, которыми снабдил нас клан Варов, и пытался пропустить слова распорядителя охоты мимо ушей. В таком духе он болтал уже добрых полчаса, и за это время успел мне порядком надоесть.

Проблемы начались сразу с момента встречи. Во-первых, выяснилось, что никакого стола не будет — то есть кормить нас готовы были в любых количествах и чем угодно, но ритуал предполагал не застолье, а охоту.

Во-вторых, охота должна была проводиться на удалённой планете, на которой был только один небольшой остров посреди огромного океана. К этой планете нас перевезли на огромном грузовом корабле варов — а Аис терпеть не может стоять в чужом трюме и терять ориентацию. В итоге мы вышли в чужой звёздной системе, даже не очень понимая, где мы находимся.

В-третьих, вары настояли на том, что спуск на планету должен осуществляться только на их корабле. Мы чуть было не развернулись и не отправились домой, но глядя на искреннее сожаление варов, остались.

В-четвёртых, глава праздничной охоты — Вар Варуна — устроил мне истерику с падучей с криками: 'Роботам нельзя! С роботами нельзя!'. Он имел в виду мыслящую жидкость и Аиса. Еле-еле ему объяснили, что мыслящая жидкость — живой организм, а Аис — ребёнок, который охоту ему не сорвёт. Когда Вар Варуна узнал, что мыслящая жидкость может погибнуть, если повредится его скафандр — аквариум, то согласился допустить его к охоте. С Аисом было сложнее — Варуна упёрся, что это не по правилам. В итоге договорились, что они сделают для него исключение, 'поскольку он будет плакать, если все его друзья попадут на охоту, а он нет'. Варуна согласился, но неохотно. Хорошо ещё, что он не знает, что наш говорящий камень — стоунсенс — тоже живой. Стоунсенс ездит за нами на самоходной платформе, мы всем говорим, что это наш передвижной банк данных. Даже слуги Богини не знают, что он живое существо. Мы попытались оставить его на корабле, но он устроил плач не хуже Аиса: 'Хочу на охоту!' Пришлось взять и его тоже.

В-пятых, следом за стоунсенсом мне попортил настроение Грумгор. Он почему-то решил, что если это мероприятие называется 'охота', то на него обязательно надо взять его собаку по кличке Суйу, которую он числит охотничьей. На самом деле это не собака, а акула на четырёх ножках, покрытая мехом, и обычно мы — во избежание дополнительных проблем — оставляем её на корабле в компании мыслящей жидкости код 55678.

Грумгор каждый раз возмущается и говорит, что собака тоскует, но мне, как правило, удаётся настоять на том, чтобы собака осталась на корабле. Попытка взять её на планету почти гарантированно чревата маленьким геноцидом местного населения. Никакой тоски я за ней не замечал, на мой взгляд, она вполне довольна жизнью, если есть, что грызть. Обычно мы привозим из каждого выхода по охапке дров, которые она успешно переводит на опилки. У неё два ряда зубов, которые всё время растут, жуткий аппетит и ужасная привычка писаться от радости, когда мы входим в корабль. Фиу рядом с ней всегда держит оружие наготове. (В скобках стоит заметить, что Суйу очень хорошо отличает своих от чужих и опасна для своих только тем, что слишком навязчиво требует почёса за ушком. Но Фиу это бояться её не мешает). Правды ради надо ещё сказать, что на некоторых планетах с агрессивной биосферой она нас здорово выручала, и в тех случаях, когда нам не грозит наказание за массовый геноцид, я соглашаюсь взять её с собою. Пораздумав, я решил, что сейчас, похоже, именно такой случай, и согласился. На корабле остался только один из наших новичков — практикантов — в наказание за бестолковость.

И вот теперь, стоя в десантном трюме корабля варов, я вынужден был выслушивать разглагольствования этого почтенного вара, которые он никак не хотел остановить. Надо сказать, что выглядит он ужасно — череп лысый, вокруг рта щупальца, которые мешают ему говорить, приходится прислушиваться. Между собой они общаются свистом, слова вар выучил ради меня. Ради вежливости я спросил:

— А как давно проводился последний ритуал?

Распорядитель охоты замолк очень надолго, потом через силу ответил:

— Двести лет назад. Это большой стыд для нашего народа. Я участвовал только в последнем и предпоследнем ритуалах.

Динь-динь. Колокольчик тревоги звякнул в моём сознании. Тут что-то не так. Меня захлестнули самые нехорошие предчувствия. А Вар Варуна продолжал:

— Что поделать… наш народ стар, очень стар. Былой боевой дух пропадает. Совсем немногие вары идут путём предков, и почти никто больше не хочет проводить ритуал. Нет, вы посмотрите на эту молодёжь! Ну что они творят!

Я послушно перевёл взгляд на группу соратников Варуны. Молодые ребята очень вежливо и спокойно разбирали доспехи, примеривали шлемы, нагрудники странной формы и передавали друг другу то, что им не подходило.

— Хорошие ребята, — сказал я, — вежливые. Можно только позавидовать.

— Вот именно! — взвыл Вар Варуна, — Вежливые! Мы в их возрасте дрались за лучшие доспехи смертным боем! Я добыл себе шлем в драке с тремя, а за нагрудники отлупил двоих! А эти тюхи еле шевелятся! Кто будет держать планеты разных ничтожеств в подчинении, когда вымрет старая гвардия?