услышала описания храма Изиды и храма Ра, меня стали переполнять эмоции. С помощью голоса Тома они производили звуки для моего друга, и я помню, что была очень горда, что нашла звуки, которые мне велено было найти. До сих пор я нигде не слышала звуков, которые Том Кеньон издает на своих звуковых сеансах.

Когда все закончилось, Том повернулся ко мне н сказал: «Богиня Хаторов хочет говорить с тобой. Джуди». Никто из нас не в состоянии вспомнить, что она сказала, и с тех пор она лишь раз приходила с группой.

Когда все закончилось, Том проводил нас до двери. Мой друг пошел к машине, я шла в нескольких метрах позади него. Том окликнул меня.

«Джуди - сказал он. - я должен вам коечто сказать».

Я подошла.

«Я так не делаю», - сказал Том.

«Чего не делаете?» - спросила я.

«Я никогда не принимаю людей у себя дома, и я не устраиваю частных сеансов».

«Тогда почему же вы нас приняли?» - спросила я.

«Потому что об этом меня попросили Хаторы».

Дома эти звуки преследовали меня много дней. Никогда в жизни ничего не производило на меня такого впечатления, как встреча с Хаторами через Тома Кеньона. Через неделю я опять позвонила Тому п спросила: «Если один раз Хаторы уже попросили нас встретиться с нами, может быть, они попросят вас об этом еще раз? У меня есть для них несколько вопросов».

Он рассмеялся, мы договорились о встрече, и как это началось.

Потом через несколько лет мой друг навсегда растворился в пейзажах Нидерландов, и больше я ничего о нем не слышала. Тем не менее, я все еще вспоминаю о нем с нежностью, и большой любовью, и уважением и надеюсь, что когданибудь он увидит эти строки и вспомнит, как мы жили вместе. После того как жена Тома умерла от рака, мы поняли, что буквально скатываемся с близких дружеских отношений к все более и более глубокой сердечной привязанности. И. хотя и Хаторы, и другие божества немало говорили нам в частных беседах о том времени и о нашей совместной жизни, мы предпочитаем не делиться этим с миром.

И вот, после восьми с лишним лет жизни с Хаторами я рассказываю вам о том, что произошло с нами за это время.

Группа из тринадцати существ общается через Тома. Они выступают с коллективных позиций по вопросам, по которым существует общее соглашение о том, что можно сказать. Здесь они явно находятся в качестве невмешивающегося разума. Они не используют свое влияние и не вмешиваются никаким иным способом. За все восемь лет они ни разу не сказали, что следует делать. Я умоляла их ответить на конкретные вопросы о нашем будущем и о будущем человечества, но они не отвечают на такие вопросы. Они работают по принципу «знать только то, что надо».

И еще раз: хочу, чтобы это было предельно ясно. Хатор никогда не станет говорить, что вы должны делать. Если вы слышите голоса, которые представляются Хаторами, и эти голоса вам чтото советуют или приказывают, поверьте мне, это не Хаторы.

Когда мы их просим, они могут сами попросить нас о чемто, и в основном это касается нашей работы с ними. Последние семь лет мы путешествуем, отправляясь туда, где, по их словам, было бы полезно «поставить звуковые якоря». По их просьбе мы ездили в Россию. Мы ездили на Украину, так как они сказали, что для Земли было бы чрезвычайно благотворно. если бы мы «поставили звуковые якоря на Украине. Когда же мы обнаружили, что находимся очень близко к Чернобылю, мы спросили их, зачем же они попросили, чтобы мы приехали на это место с таким высоким уровнем радиации? Они объяснили нам, что так было надо. Они сказали дословно. что, если бы могли, попросили бы Тома забраться в сам реактор, так как радиация будет хранить звук на протяжении многих тысяч лет.

Оглядываясь назад, могу сказать, что самым счастливым местом, которое мы посетили, были Фиджи. Мы хотели остаться там дольше. Но нас ждали, В Японии, и мы спросили Хаторов, каковы могут быть последствия, если мы отменим свою поездку в Японию и останемся на Фиджи. Они объяснили, насколько целебными для Земли были бы звуки, если бы мы поставили звуковые якоря как можно ближе к Северной Корее. Они попросили нас ехать в Японию и не отменять эту поездку. Это произошло семь или восемь лет назад, когда Северная Корея грозила начать испытания ядерного оружия и весь мир был очень встревожен. Хаторы сказали, что хотят доставить звук как можно ближе к Северной Корee, что это очень важно, но что, конечно, мы не обязаны это делать. Тогда, как нас просили, мы отправились в Японию. И только после этого они рассказали нам, насколько важна была та поездка и что в результате ее ситуация в Северной Корее начала меняться.

Все общение Хаторов с нами сводится не более чем к просьбам. И только когда я проявляю настойчивость и обращаюсь к ним через Тома напрямую, только в этих случаях я получаю объяснения к большинству их высказываний. Складывается впечатление, что сам вопрос определяет ответ, а диалог многое добавляет к ответам на конкретный вопрос. Например, у них есть крупные храмы в НыоМехико и в Центральной Америке. Много лет назад Том подумывал, не отказаться ли от работы на точке в НьюМехико изза крайне неприятных отношений с советом директоров. Он обратился к Хаторам с вопросом, может ли он отказаться от работы на этом объекте.

Они ответили - конечно, он может отказаться от этого объекта. Они сказали, что он волен делать все, что пожелает. Я отказалась поверить, что им нечего больше сказать в ответ на этот вопрос, и попросила обратиться к ним напрямую, и тогда задала им следующий вопрос. Я спросила их, каковы будут последствия для мира, если Том откажется от этого объекта. На этот вопрос мы получили ответ, которого искали. Если разум Тома и его непосредственное общение с группой Хаторов больше не будут участвовать в полном управлении работой этого объекта, это станет огромной потерей, так как именно он поддерживает непосредственную связь с Хаторами. И чтобы сам храм продолжал служить Земле так, как сейчас, его (Тома) участие и контроль в высшей степени необходимы. И тогда мы не стали отказываться от объекта, создали некоммерческую организацию, которая его поддерживает и выполняет дополнительную работу. Сейчас существует шахта для храма на КостаРике и планируется построить такую же шахту в Непале, чтобы замкнуть на треугольник действие «акупунктурных игл», который производят эти шахты на состояние Земли. Кроме того, Фонд Лечения Звуком, который мы создали для обеспечения работы объекта в НьюМехико, теперь ведет большое количество проектов. Например, впервые в истории получена запись пения монахинь в Тибете.

На самом деле, куда бы мы ни ехали и чему бы ни учили в этом мире, все это непосредственное отражение просьб, с которыми обращается к нам дух. Это может быть контакт с Хаторами или глубокие отношения, которые сложились у нас сейчас с сущностью, называющей себя Марией Магдалиной, с которой мы работаем начиная с 2009 года.

Однако здесь я хочу внести полную ясность. Ни Хаторы, ни Мария Магдалина никогда не говорят нам, что мы должны делать. Они указывают на то, какие последствия могут иметь те или иные действия для Земли и для нас с Томом. Затем мы с Томом решаем, что нам подходит, а что нет. В некотором смысле это напоминает консультации с адвокатом, бухгалтером или другим советником. На первый взгляд может показаться, что между консультациями с группой существ из межмерного пространства и другой Вселенной и консультациями с личным адвокатом или бухгалтером очень мало общего. Уверяю вас, что от первых я получала куда более ценные советы, чем от какого бы то ни было «человеческого» консультанта, сознание которого ограничено нашим измерением.

Итак, когда нам говорят, что наше путешествие в ту или иную точку планеты имеет большое значение для развития той или иной глобальной ситуации, мы очень рады сделать все, что мы можем, ее ли это идет на пользу и нам. Соединяя эти точки, мы никогда не руководствуемся просьбами людей. На самом деле мы почти никогда не рассказываем людям, почему одни просьбы мы выполняем, а другие - нет.

Мы не занимаемся рассылкой электронных писем с просьбой ко всем получившим взяться за руки в тот момент, когда мы будем петь «Ом» гденибудь в пустыне. Мы не объявляем, куда направляемся или что нам сообщили во время звуковой медитации, за исключением информации, которая очевидно поможет людям, присутствующим на том или ином звуковом сеансе, который проводится в ходе семинара. Я не