легко могут заблудиться даже опытные придворные. Так ли это, Марис не знал и не стал бы проверять, даже если бы подвернулась такая возможность.
Ронтон и Эбол Гранн спешились и толкнули дверь трактира. Они были в обличье мелких купцов, скупающих шкуры у лесных охотников и перепродающих их потом втридорога на столичных базарах. У повстанцев даже имелись самые настоящие товары – весьма неплохие шкуры в тюках, притороченных на спине вьючной лошади. Марис и Эбол не знали, сколько времени им придется пробыть в столице, а Вазар не был дешевым городом. Охотничья добыча должна была прокормить их хотя бы пару-тройку недель. К тому же мелкий торговец был самой подходящей для их дела ролью – эта личина позволяла им бывать везде и всюду. При желании они могли бы наведаться даже в принцелский дворец, правда, лишь со стороны задней двери.
Трактир назывался «Красная корова» и находился недалеко от реки. Здесь не было явных трущоб, но народ попадался самый разный – и честные ремесленники, и откровенный сброд. Именно в таких трактирчиках и предпочитали останавливаться настоящие мелкие торговцы, поэтому Ронтон и Гранн не вызвали ни у кого ни малейшего любопытства. Пересчитав монеты, трактирщик с готовностью предоставил им комнатушку с двумя кроватями, места в конюшне для лошадей, ужин и массу нужной и ненужной информации.
– Никила Ганок нынче продает зайца по пять медяков, – сообщил лысый краснолицый хозяин «Красной коровы», ставя на стол поднос с едой.
– Да что вы говорите, уважаемый? – поддержал разговор Ронтон. – И как это у него продвигается?
– Вот и я говорю, в прошлом сезоне все за восемь торговали. – Трактирщик охотно присел рядом. – Говорят, у Никилы и раньше были неприятности с остальными? – полюбопытствовал он.
– Я тоже об этом слыхал, – подтвердил Марис. – Никак не успокоится, значит. А давно он в городе?
– Да дней пять уже.
Марис неодобрительно пожевал губами.
– Да, задержались мы в пути, – вздохнул он наконец. – А скажи-ка, уважаемый, почем у Никилки соболя?
Несколько дней они вели себя как самые настоящие купцы – походили по рынкам, приценились, потом сами выставили товар. Трактирщик оказался прав – некий Никила Ганок действительно целенаправленно сбивал цены на пушном рынке. И остальные купцы собирались его за это наказать. Ронтон и Гранн высказали свое одобрение и согласились держать цены на уровне прошлого года. Потом до них дошли слухи о серьезной потасовке в одном из трактиров на соседней улице, и пушной рынок успокоился.
Впрочем, Марис и Эбол внимательно слушали и другие сплетни. Толкаясь на базарах, можно было узнать много интересного. Народные настроения не стали для офицеров неожиданностью – до этого они проделали немалый путь по лесным и степным дорогам. Обстановку в Ор-Сите нельзя было назвать спокойной и благостной. Кузар Альгавийский последовательно и безжалостно выжимал из страны все соки. С крестьян были взысканы все недоимки прошлых лет и введены новые военные налоги. Купцов тоже обложили дополнительной пошлиной. В общем, смутное недовольство стало уже неотъемлемой частью орситанской жизни. Но выступать против новой власти открыто никто не решался – альгавийцы жестоко подавляли любое выражение непокорности. По всем сколько-нибудь значительным городам были оставлены альгавийские гарнизоны, в провинции назначили альгавийских наместников. А орситанские части одна за другой отправлялись на войну с Королевской Барой – с окончанием весенней распутицы военные действия возобновились с новой силой. Большинство в Ор-Сите уповало только на победу Аль-Гави над барийцами, надеясь, что хоть тогда новая власть немного ослабит свой железный гнет. Ронтон очень сомневался в оправданности таких надежд. При виде безропотно опущенных крестьянских голов в нем закипала холодная ярость. Его счет к Кузару полнился с каждым днем.
– Герцог Контерд в городе, это точно, – сообщил через неделю Эбол. – Мне удалось узнать, где он сейчас живет.
Марис с надеждой посмотрел на Гранна. Они всерьез рассчитывали на разговор с герцогом, больше чем с кем бы то ни было. При принцеле Аронге Контерд был влиятельной персоной. Хороший военачальник, он пользовался авторитетом в войсках. Повстанцы всерьез опасались, что Кузар пойдет на все, чтобы обезвредить Контерда. Если бы в жилах герцога текла хоть капля принцелской крови, возможно, он не избежал бы пули в спину. Кроме того, новый правитель вполне мог услать герцога на войну с Барой. Но по непонятным пока Ронтону причинам Контерд заперся у себя в особняке и практически не казал носа наружу.
– Рискнем? – спросил Ронтон, прекрасно зная ответ.
Из трактира они вышли в сумерках. «Пойдем развеемся!» – подмигнули они трактирщику. «Может, вам кого присоветовать?» – понимающе спросил тот, но постояльцы отрицательно помотали головой.
Герцог Контерд, крупный дородный мужчина с высоким лбом мыслителя и глубоко посаженными умными глазами, устало потер седеющие виски. Когда же пройдет эта головная боль! Он отложил книгу – за весь день прочитал, пожалуй, всего десяток страниц – и с трудом встал с кресла. Ему почудилось, что тяжелая портьера, отгородившая его от мира, колыхнулась от струи воздуха. Герцог направился было к ней, но тут из-за плотной ткани одна за другой появились две темные фигуры.
– Не надо звать слуг, – предупредили они.
– Что ж, я давно вас жду, – тяжело усмехнулся Контерд. Незнакомцы переглянулись.
– Не уверен, – осторожно заметил один из них, невысокий худощавый брюнет. Второй, в котором герцог безошибочно угадал дворянина, отвернулся, прикрывая окно.
– Меня зовут Марис Ронтон, – представился первый. – Я был правой рукой командора Донна Вельгиса.
– Пожалуй, я действительно ошибся, – пробормотал Контерд. – Чего вы от меня хотите?
– Это долгий разговор, – вмешался второй.
– Садитесь, – пригласил герцог.
– Милорд, вы хотите стать регентом? – без предисловий спросил Ронтон. – У нас есть тысяча хорошо вооруженных, готовых на все людей. По стране прячется еще несколько таких отрядов. Есть верные люди в Восточных горах. Я гарантирую, что развяжу народное восстание против Кузара. Если вы возьмете на себя переворот в столице, армия вас поддержит. Купцы тоже. Кузар завяз в Королевской Баре, он не сможет воевать на два фронта. У нас есть шанс, милорд.
Контерд внимательно посмотрел в жесткие черные глаза предводителя повстанцев. Первое впечатление оказалось ошибочным – этот человек не был ни слабым, ни неуверенным. Что-то шевельнулось в душе герцога, но он устало покачал головой.
– Вы не представляете, против чего идете, – негромко сказал он. – Я ценю ваше мужество, но шансов, боюсь, нет.
– Почему? – жестко спросил Ронтон. – Извините, милорд, но одного вашего слова мне недостаточно.
– Я слышал про вас, лейтенант Ронтон. – Герцог откинулся на спинку кресла. – Я знал капитана Вельгиса. Это был в высшей степени достойный человек и действительно отличный офицер. Я понимаю ваше желание отомстить за него. Но вас никогда не было во дворце, вы даже не представляете,
