Комнат в доме оказалось четыре. И здоровенный подвал внизу. Там-то и отыскалась вторая печка. Точнее – очаг. И весьма немаленький. Где-то я уже подобную штуку видел… А! «Дом премудрого цыпленка»! Иначе говоря, алхимическая печь. Ну, не совсем такая, как в нашей действительности, но очень похожая. Надо думать, мысли аналогичных специалистов, независимо от их местонахождения, идут похожими тропами.
И что ж выходит – здесь местный алхимик жил?
«… Он писал черную книгу…»
Алхимик?
Ну… в общем, мог, конечно и писать. Собственно говоря, отчего бы и нет? А мог – записывать. Результаты исследований и опытов, например. Со стороны глядя – разницы никакой. Надышался или напробовался каких-то своих зелий, да и отбросил копыта. Вполне естественная смерть для алхимика.
А зачем тогда такой тщательный обыск проводить? Что искали-то? И, судя по разгрому, который здесь учинили – не нашли. Иначе бы ушли тихо, следов таких не оставляя. Психология преступника – она во всех мирах одинакова. Если есть возможность уйти тихо – уйдёт. И попросту, от широты души, ничего ломать и крушить не будет. Лишний след – он и в Африке лишний. А голова – везде одна.
Не торопясь, прохожу по дому, нигде особенно не задерживаясь. Нет тут явных тайников, это уж я различать ещё в своём мире научился. Стены в доме не шибко толстые, сделать в них тайник, разумеется, можно. Для ложки. Или для свитка бумаги – не более. А искомая вещь больших габаритов.
Так что же – здесь ничего нет?
А вот поставлю-ка я себя на место алхимика… куда, а главное – как, стану в этом случае, прятать дорогую для меня вещь, так, чтобы надежно и быстро?
Есть ли здесь такое место?
Разумеется, пригодное место отыскалось. И вполне естественно, что было оно пустым. Не дурак прежний хозяин был… не дурак. Но это ему не помогло…
Ещё раз. Поставим себя на место алхимика.
Вот я сижу, допустим, что пишу… В дверь стучат. Если я сейчас пойду куда-то, чтобы спрятать что-то (что?), это будет слышно – шаги выдадут. Резонный вопрос – стучат в дверь, отчего же ты ещё куда-то потопал? Там и будут искать.
Стало быть, естественный и объяснимый путь только один – к двери. Здесь тайник.
Так оно и оказалось. Не став особо мудрствовать, я просто разрубил клинком массивное бревно порога. Их тут, по непонятной причине, было три. Собственно притолока, её нижняя часть. И два солидных бревна уложенных по обе стороны от неё. Снаружи и внутри. Внешнее никаких сюрпризов не явило.
А вот во внутреннем оказался тайник – выдолбленная сердцевина. По-видимому, бревно как-то хитро поворачивалось, и в образовавшуюся щель можно было что-то убрать.
В данном случае это была книга. Черная, как и ожидалось. В черном кожаном переплете.
«…В который раз я пробую это сочетание! Не то! И всё вроде бы по правилам – но ничего не получается! Неужели Магдерт ошибался? Значит ли это, что я иду по неверному пути?»
«… Опять те же симптомы. Коза выздоравливает быстрее, но может быть, все дело в том, что её организм более приспособлен для таких экспериментов?»
«… Человек оказался более стойким, он выдержал на день больше…»
«… Организм человека не может достичь нужных пропорций. Что-то надо менять. Но как? Надо будет испытать мои новые рецепты…»
«…Снова приходил граф Дарен. Шумел и кричал, его не устраивают мои результаты. Но что я могу сделать, если даже великие мастера не продвинулись тут дальше меня?»
«… Посыльный графа принес какие-то записи. Дарен думает, что это может мне помочь в изысканиях. Начал читать и бросил. Какое-то Каменное сердце – при чем оно здесь? О вечной жизни здесь нет ни слова – есть только вечное заточение. Он совсем глуп, чтобы полагать, что это одно и то же?»
«… Снова пробую различные сочетания. Человек слишком слаб, чтобы выдержать такие дозы! А меньшие не смогут произвести нужных изменений. Тупик?»
«… Оно может быть поражено чужим оружием? Каким? Чужим – то есть, оружием не данного человека? Нет, ибо ранее написано – ничто, сделанное под этим солнцем, не причинит ему вреда. Описка? Ошибка? Не знаю…»
«… Граф дал мне ещё три дня сроку. Сегодня он выглядел плохо, сильно устает. Да, ноша, которую он на себя взвалил, не под силу многим. Но он проговорился! У него есть ещё какие-то союзники. И не только те, про которых я знаю. Есть ещё кто-то…»
«… Герцог! Но я знаю только одного герцога. Не может же быть, чтобы граф…»
«… Похоже, что в прошлый раз я не смог хорошо скрыть свои эмоции. Дарен что-то подозревает. Пора бежать! Но как?! Бросить тут всё, что уже успел достичь? Смогу ли я повторить опыты где-либо ещё?»
«… собираюсь. Деньги и записи опытов отправил с проезжими купцами. Их никто не заподозрит. Выжду пару дней и тоже уеду, уже пора…»
Откладываю книгу и вытираю тыльной стороною ладони слезящиеся глаза. Блин, ну и почерк у этого экспериментатора! За одно это прибить мало! И таким макаром полкниги исписать – изверг! Добро бы хоть толк с этого какой-то был… а так… Ну, ставил он эксперименты на людях и животных, так его за эту вивисекцию покарать уже нельзя. Разве что из могилы выкопать… так не до того сейчас.
Стоп…
Что-то щелкает у меня в голове. Почти буквально.
Из могилы…
Выкопать…
Нет, что-то ещё.
Вечная жизнь – понятно, это граф такого для себя хотел. Не то…
Вот!
– Милорд! – бросается ко мне старший патруля. – Вы живы!
– И здоров. Что случилось?
– Епископ разослал по городу всех людей. Вас ищут!
– Считайте, что вам повезло первому. Где все?
– В вашем доме. Ждут.
– Дождались уже… идемте.
Эрлих взволнованно потирает руки.
– Сын мой! Ну нельзя же так!
– А как можно?
– Ты должен понять старика – он слишком многое с тобой связал!
– Чтобы заподозрить меня в малодушии?
– Но… он такой же человек, как и все мы. Принять предложение полковника – что может быть естественнее? Ты не связан с этим миром и его страдания для тебя…
– Хватит, ваше преосвященство! Закончили этот разговор. Есть и другие вещи, которые требуют немедленного обсуждения.
– Хорошо, – согласно кивает епископ. Перестаёт ходить по комнате и грузно опускается в кресло. – Слушаю тебя.
– Кто такой герцог, ваше преосвященство?
А ларчик просто открывался…
Нет, ничего плохого я про местных феодалов-интриганов сказать не могу. В смысле – в плане работы головой. С этим-то у них полный ажур! Насколько я помню, у Стругацких предлагалось оценивать степень
