– А за что вы так этого «наблюдателя» дербалызнули? Он же спиной стоял, можно было бы его скрутить и без таких кардинальных мер воздействия.
– Дерба… что?
– Ну, по башке ему дали!
– Это колдун, милорд! Вы что, не почувствовали, как нагрелось кольцо?
– Блин! Да я его вообще не надел! Забыл как-то… вы уж извините меня, брат Рон! И на старуху бывает проруха!
– Что ж вы так, милорд?
– Да… сам хорош! Неуклюжее сексуально-скобяное изделие – вот кто я такой!
Монах удивленно выкатывает глаза.
– Изделие…?
– Ж..а с ручкой – вот кто ваш лорд! Других учить, да мордой тыкать – всегда готов! А как самому свои же рекомендации выполнять – только руками разводить могу!
Брат Рон усмехается.
– Ну, у вас кое-что другое имеется. То, чего ни у кого из нас нет и быть не может.
– Да не успокаивайте меня! Сам понимаю, что лопух! А ведь клинок ничего мне не подсказал!
– Видимо, милорд, дело в том, что он реагирует только тогда, когда вам грозит опасность.
– А колдун этот, стало быть, мне не угрожал?
– Серые невосприимчивы к враждебной магии. Им нельзя нанести вред колдовским способом. Вот ваше оружие никак и не реагирует. Вам-то лично ничего не грозило!
– Нет, брат Рон! Угроза другу – угроза тебе самому! Пока он жив – и ты стоишь на ногах. Выжить вы можете только сообща. Помоги ему – и он поможет тебе. Его жизнь и твоя связаны неразрывно.
Монах уважительно прицокивает языком.
– Золотые слова, милорд! Я запомню! И передам другим. Это ваши мысли?
– Да где там! – безнадёжно машу рукой. – В прошлой жизни приходилось мне встречаться с такими непростыми ребятишками… да… от них и услышал.
– Что ж это за люди такие были? Судя по словам – очень и очень… интересные!
– Да я и сам толком не знаю, брат Рон… Уж очень вокруг них секретов всяких понавертели. Знаю только, что тренировки у них были… жуткие. Свяжут двоих парней веревкой – да вверх на скалу. А скала крутая и повыше этой башенки… раза в два-три. Так что, шансов выжить после падения нет.
– Но ведь у них веревка есть? Можно же как-то друг другу помогать?
– Угу. Три метра длиной. Подтянуть товарища, поддержать – вполне достаточно. А вот, в случае срыва со скалы, не то что, удержать – крикнуть некогда! Так вдвоем и полетишь…
Монах явно потрясён.
– Зачем же так, милорд? Ведь они же оба погибнут!
– Или оба дойдут до конца. Зато, потом… будут чувствовать товарища, как самого себя! Всю жизнь. Любого, кто идёт рядом с тобой. Во всяком случае, у этих ребят так и было.
– Ничего себе… – ошарашенно покачивает головою спецмонах. – И с какого же возраста их так… готовили?
– Не знаю точно. Говорят – с двенадцати-тринадцати лет. Тот, кто мне об этом рассказал, учился так именно с тринадцати лет.
– Должно быть, милорд, у вас была очень воинственная страна.
– Нет, брат Рон! Просто враги наши были… тоже далеко не белыми и пушистыми… как маленькие котята и не отличались показным миролюбием и кротостью.
Снизу принесли доски и монахи, не доверяя это дело никому, сноровисто воздвигли ограду вокруг пролома в стене наблюдательной башенки. Накрыли доски сверху тяжелой плотной тканью. Подобрали и унесли вниз погнутые и исковерканные мечи горцев. Вот чем они стену-то курочили!
Оставляем наверху парный пост – монаха и солдата.
По выходу во двор нас разыскал барон.
– Чем порадуете, Лэн? Что там с остальными горцами? Сдались?
– Некому было сдаваться, милорд! Их опоили чем-то… они совсем потеряли разум. Бросились с мечами на пехотинцев с арбалетами.
– Понятно… никто не промазал.
– Нет, милорд! Стреляли по ногам! Почти все попали точно, но это их не образумило. Трое из них закололи себя сами, прочие…
– Добро, Лэн! Помер Максим – и хрен с ним! По крайней мере, нам достались неопоённые. Вот с ними и поговорим… Но это – уже утром! Простите меня, барон, но спать хочу – просто сил никаких нет! Да, к слову сказать, монахи и без меня все сделают в лучшем виде! Один-то из пленников – колдун!
Даже в неярком свете факелов было видно, как он побледнел.
– Вы серьёзно, милорд?
– Да какие уж тут шутки… А что вы так напряглись-то?
– Горные колдуны, милорд – это особая статья! Их у нас почти никто не видел уже очень-очень давно! Думали – уж и не осталось никого. Ан нет – вылезли! Это… это жуткие люди, милорд! Они никому не служат, так что, я и представить не могу, что же могло заставить такого колдуна играть подобную роль!
– Вот пускай с ним оба епископа и потолкуют… авось, собеседник будет интересным.
– Устал? – мягкая ладошка сероглазки гладит меня по плечу.
Сбрасываю перевязь с клинком и кладу его на табурет. Сажусь на кровать и чувствую, как к моей спине прижимается Мирна.
– Ты всё время на ногах… совсем про нас забыл.
– Ну что ты! – ловлю её ладошку и прижимаю к своим губам. – Что я буду без вас делать?
– Ложись. Я твою спинку разомну.
Лежу на брюхе и чувствую, как сильные и ловкие пальчики сероглазки бегают по моим лопаткам и ребрам. Хорошо… так бы лежал…
– Тебя надо почаще вот так разминать! Совсем спина закостенела! Так нельзя! Станешь неповоротливым…
– …растолстею…
– И это тоже! Превратишься в большого свина!
– … буду хрюкать… от удовольствия, если меня будут также почесывать.
– И лежать в грязи! Кстати говоря, этим ты уже, похоже, занялся. Чем это несет от одежды? В какую мусорную кучу вы умудрились вляпаться?
Надо же! Голова моя садовая! Я ведь так и не переоделся после всех наших похождений.
Приподнимаю голову и рассказываю Мирне о наших ночных разборках.
Меня переворачивают на спину, и сероглазка начинает пересчитывать мои ребра спереди.
– Колдун, говоришь? Странно… я думала, что они все глубокие старики… не вертись! А выглядит он лет на тридцать?
– Около этого.
– Надо же!
Она вдруг прекращает своё занятие.
– Этот рисунок… он стал больше!
– Да и фиг с ним! Пускай, хоть весь проявится, что с того?
О предсказании моего предшественника, кроме меня, почти никто и не знает. Во всяком случае, мне хочется так думать. Знает Эрлих, от него я этого скрыть не смог. Наверняка и второй епископ тоже в курсе дела. Надеюсь, что никто из них не взял на себя труд подробно просветить Мирну на этот счет.
– Но ведь это что-то значит?
– Может быть. И даже наверняка. Вполне может быть, что таким образом я повышаюсь в ранге.
– Зачем?
