линкора.

– За мной! – скомандовал я и быстро пополз вперед, под уклон, протискивась между кустами. Дмитрий сразу же рванул следом.

У нас за спиной снова бухнуло, с позиции егерей в сторону противника рванул еще один 'Метис', разматывая за собой тончайший провод. Яркая звезда, покачиваясь из стороны в сторону, пронеслась над долиной и достала кого-то, кто нам не был виден. Рвануло, вверх взлетел клуб черного дыма, перемешенного с пламенем. Нет, с ПТУР так просто не поспоришь, замечательная это штука. Вот бы нам потом каким-нибудь завалящим 'Фаготом' разжиться! Если выживем, разумеется.

Противник между тем пытался оседлать последний хребет, откуда открывался нормальный сектор обстрела в сторону летного поля. Техника туда забраться не могла, и выйти из дефиле в нашем направлении ей не давали, но затащить те же установки ПТУР, 'Тоу' или 'Джевелин', проблем не было. Особенно с последними, инфракрасного наведения, запускающимися с плеча. Если им удастся это сделать, то нам придется оставаться на острове и принимать 'последний и решительный'. Пусть основная задача операции уже выполнена, но я, например, за не менее основную основную полагал уцелеть самому. А может даже и за приоритетную.

Я знал, что на крыша аэропортного терминала находились целых два 'Корнета', можно сказать, наш главный калибр, резерв Ставки. Они были предназначены для уничтожения техники противника, случись ей вырваться из горного дефиле и взять аэродром на прямую наводку. 'Корнеты', с их дальностью больше пяти километров, скоростными ракетами и лазерным наведением, способны были уничтожить все, включая самые современные танки, найдись такие у Патрульных сил. Но против оседлавшей вершины пехоты они были бессильны. А если там окажется еще снайперская пара с пятидесятым калибром, то уничтожение 'Корнетов' становится вопросом времени. Недолгого. Впочем, такая же пара с таким же калибром ведет огонь с крыши терминала.

Спустившись чуть ниже увала, мы вскочили и побежали вниз, пригибаясь. К счастью, растительность здесь была густой, а разбросанные тут и там камни успели нагреться, делая тепловизоры противника бесполезными. И уже через пару минут мы свалились между двумя крупными каменюгами, пристроившись за россыпью камней поменьше. Дмитрий отстегнул от своего рюкзака моток масксети и быстро натянул ее над нами. Все, пока невидимки. Камни уже теплее нас, обнаружение теперь только визуальное. Антиснайперские детекторы, если такие здесь есть, тоже ни черта не стоят, потому что во время огневого боя они бесполезны. Столько траекторий им ни за что не рассчитать.

Я огляделся. Как и предполагал, сам распадок между хребтами мне с этой позиции виден был плохо, мешали наваленные тут и там камни, кусты и высокая трава. Зато мне прекрасно была видна вершина хребта, на которую рвался противник. И я мог вести по ним огонь с тыла и фланга. Идеально.

Я пристроил винтовку на сошки, откинул крышки прицела, снова проверил настройки. Обнулил вертикаль.

– Дима, начали по ориентирам.

– Давай.

Дмитрий уже направил бинокль-дальномер в сектор.

– За первый ориентир берем мачту ЛЭП, которая на одиннадцать часов. Ты с дальномером освоился?

– Да, все как обычно.

– Ну и ладно. Продолжаем.

Я хотел было сначала взять дальномер у Бониты для Дмитрия, но вовремя опомнился. Ее дальномер заточен под ее же 'Винчестер', у которого шкала в ярдах. У меня на винтовке прицел немецкий и бинокль с дальномером тоже. Какая разница? А разница очень большая – у европейцев и американцев очень сильно отличается понятие 'тысячная радиана'. У европейцев она из метрической системы произошла, а у американцев – из архаичной английской. И пересчитывать одно в другое почти невозможно, если делать это в уме, то мозги закипят. Ее прицел, и ее бинокль градуированы в американских 'тысячных', а мой прицел и бинокль – в 'тысячных' европейских. Поэтому, если корректировать мою стрельбу, то дальномер должен быть моим.

– До ориентира тысяча сто двадцать восемь. – доложил дистанцию Дмитрий. – Как называем ориентир?

– Пусть будет 'мачтой'. Второй ориентир – двойной камень на вершине следующего направо холма. Видишь?

– Да, на задницу похож. Тысяча одиннадцать.

– Вот и будет 'задницей'. Дальше у нас…

– Дерево хорошее почти на вершине следующего. Согнутое такое. Восемьсот двадцать два.

– Да, будет 'дерево'. Далее направо у нас есть… в ложбине между холмами груда камней. 'Камни', хорошо?

– Нормально. Девятьсот сорок один. – согласился мой корректировщик. – И у следующего холма склон крутой, там такая проплешина. Тысяча один. Ориентир 'плешь'.

– Хорошо. И достаточно. От 'плеши' направо можно до границы сектора по шкале отсчитывать. Теперь пристреляюсь, если есть возможность такая. Ориентир 'задница', ближний камень, такое светлое пятно на нем. Пристреливаюсь по нему.

– Давай. Я наблюдаю.

Я выставил прицел на тысячу метров. Главное – с боковым отклонением разобраться, по горизонтали проблем не будет. Ветер по-прежнему не сильный, под прямым углом к траектории выстрела. Начнем с десяти километров в час, скажем. На километре боковой увод составит метр ровно. С этого и начнем. Я тщательно прицелился в светлое пятно на камне, напоминающее свежий скол. Выстрелил. Можно не стсняться, пальба идет такая, что на лишний выстрел никто внимания не обратит. Рикошет я даже сам увидел, примерно в метре левее пятна.

– Около метра левее.

– Вижу.

Значит. ветер около двадцати километров в час. Пять метров с небольшим в секунду. Попробуем еще. Снова хлопнула винтовка. Почти в пятно, но немножко правее. Ветер изменился или обсчитался?

– Попадание правее центра, небольшое отклонение.

– Спасибо, вижу.

Сдвинул перекрестье левее на такое же расстояние, как ушла пуля, снова выстрелил. Точно в центр.

– Попадание в центр.

– Понял, спасибо.

Противник близко к вершине уже был, но ничего тяжелее стрелкового оружия на них я не видел, поэтому решил сразу подготовить себе все ориентиры. С корректировщиком работать не в пример легче, чем без него. Но вот мы с ориентирами закончили…

– Цели?

Дмитрий начал давать цели:

– Ориентир 'дерево', восемьсот двадцать, пятнадцать вправо, пулеметный расчет. Ориентир 'дерево', тридцать один вправо, офицер и радист.

– Этот.

Офицер – это хорошо. Я поймал в окуляр кривое дерево на вершине холма, повел от него вправо. Есть ротный пулемет и двое возле него. Но они нас пока не слишком пугают. Не их расстояние. Еще правее. Двое, в камуфляже, у одного радиостанция за спиной, у второго – бинокль. Командир с 'пейджером', как у нас зачастую зовут радистов. Может быть даже корректировщик для минометов. если я их не вижу, то совсем не значит, что их нет. Может быть их за следующим хребтом не спеша разворачивают, дальности то у них с запасом.

Можно было бы и пощелкать колесиком, переставляя прицел на новую