этом холмике сходились вместе мачта ЛЭП и телефонный оптоволоконный кабель.

Подъехав к намеченному месту, я свернул в густые заросли справа от дороги и, отъехав метров на пятнадцать, выбрал место стоянки за густым кустарником. Тут уж точно никто не разглядит. Выключил фары и заглушил дизель. И на нас обрушилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием остывающего двигателя и тормозных дисков. Нет, полной тишины не было, просто мы уже привыкли не замечать сверчания насекомых, криков ночных птиц. Это стало привычным фоном любой тропической ночи.

– Выходим.

Я достал с заднего сиденья 'Грозу' с глушителем, но без оптического прицела. Ночников мы не брали с собой, а обычная оптика, даже с подсветкой прицельной сетки, тропической ночью не слишком полезна. Раулито вытащил из багажника свой 'волшебный мешок', как он сам его называл. Еще у него были 'кошки' для карабканья по столбам. Прилетел во всеоружии, если можно так выразиться. Я взял автомат наизготовку, сам же Раулито не стал вооружаться ничем, кроме пистолета в кобуре. Сейчас моя обязанность охранять его с его взрывоопасным мешком.

– Пошли.

До столбов отсюда было около ста метров, но свет луны был перекрыт горой справа от нас, поэтому мы оказались в густой тени, в такой, что не мудрено заблудится. Даже в трех соснах.

– Куда? Ни черта не вижу. – прошептал Раулито.

Я огляделся повнимательней. Да, есть силуэт холма впереди, на фоне темного неба, а других холмов, кроме того, что нужен нам, здесь не было.

– Давай за мной.

Я никого не предполагал здесь встретить, но привычка – вторая натура, и я шел по зарослям так, как будто крался по вражеским тылам. Вообще то так оно и было, только враг был не в курсе, что он с кем-то воюет, поэтому патрули не прочесывали лес, посты несли службу лениво, а кто был не на посту, тот мирно спал в своей постели. Но лучше не отвыкать от осторожности. Сильная паранойя – здоровая паранойя. Параноики погибают последними.

Надо было все же одни ночные очки с собой взять, подумал я, когда в очередной раз ударился голенью о лежащее поперек дороги бревно. Хорошо хоть без сучков оказалось, а то не хватало пропороть ногу перед самой операцией. Вечно забываешь что-нибудь действительно нужное. Ночники и ночные очки здесь дороги, а свои я еще и за собственные деньги покупал, думал, раз действовать будем днем, то не надену, а так лишний вес и разбить можно. А то, что готовить позиции будем ночью, даже не вспомнил. Вот теперь бейся ногами в этой тьме, хорошо, что не башкой об сук и не глазом на ветку.

Кое-как мы эти сто метров преодолели. Пришлось даже в паре мест подсветить 'карандашным' фонариком, с которым я никогда не расстаюсь, как и с маленьим ножом-брелком. Я сделал знак Раулито замереть, а сам минут пять лишь вслушивался в то, что происходит вокруг. В такой тьме и в зарослях даже от приборов мало толку, главный источник информации – слух. Никто не может быть абсолютно бесшумным долгое время. Если ты человек, разумеется. Нет, ничего не слышно.

– Минируем.

Раулито проскользнул мимо меня к двум близко стоящим столбам. Пока он будет возиться там, самым угрожающим направлением будет дорога. Если нас заметят, то пойдут проверить, чем мы тут занимаемся, именно оттуда. Поэтому я чуть спустился с холма и присел за кустами и упавшим древесным стволом. Здесь меня даже с ночными очками разглядеть будет сложно, а я услышу, как противник пробирается через заросли.

Мне было хорошо слышно, как Раулито за спиной надевает 'кошки', как заскрипел под ними бетон телефонного столба. Ему света хватит, тень от деревьев туда не дотягивается, а луна здесь яркая. Раулито минировал сам телефонный кабель на верхушке столба, там же устанавливал приемник радиовзрывателя собственной конструкции. Второе ВУ[7] устанавливалось на опоре линии ЛЭП, где минировались основания двух металлических ног из четырех, и колбасы СЗ-1П[8] соединялись между собой детонирующим шнуром. Когда взрывались кольцевые заряды на телефонном кабеле, одновременно с этим в эту сторону заваливалась мачта линии электропередачи. Тогда гарантирован обрыв хотя бы части проводов, а телефонные монтеры тысячу раз подумают, прежде чем лезть с ремонтом туда, где разбросаны во все стороны провода высокого напряжения.

Возился Раулито около тридцати минут, не больше. Затем я услышал, как он застегивает защелки рюкзака, и окликнул его.

– Как?

– Готово.

– Уходим.

Объект номер один минирован. Именно с этого взрыва и начнется весь концерт под названием 'Отдай ворота'. Теперь нам в сторону аэропорта. И там все повторить заново и по той же схеме.

Все собрались в доме через час-полтора после полуночи. Еще полчасика мы посвятили протирке поверхностей, на которых могли остаться отпечатки пальцев, и ликвидации всех следов, показывающих. что в этом доме был еще кто-то, кроме нас с Бонитой. Слабенькая предосторожность для тех, кто планирует войну, а не ограбление, но кто знает, как все дальше повернется? Может быть я и вправду, если верить Светлане, приеду на этот остров, поэтому не стоит оставлять чьи то отпечатки, связанные с преступлением.

Все попрятано по схронам, на руках осталось лишь то, с чем будем действовать с самого начала операции. Осталось последнее – не подставляться с орденскими и прокатными машинами. Если мы их не засветим, то, возможно, что те, кто будут расследовать нападение, даже не выйдут на эту виллу. Послезавтра Катя заберет 'сто десятый' отсюда, затем увезет 'девяностый', а прокатчики увезут 'рэнглер'. И нас ничто ни с чем не связывает. Поэтому у нас с Раулито, Дмитрием и Маноло оставалось последнее дело – добыть транспорт для операции, который мы уже давно присмотрели. Где? Правильно, еще одна прокатная контора, удачно расположенная на отшибе за одним увеселительным центром, где по ночам сидел лишь дежурный менеджер, которого сменяли в десять утра следующего дня. Контора специализировалась на машинах для экстремалов, любителей внедорожных развлечений, и держала исключительно мои излюбленные 'сто десятые', раскрашенные светло и темно-зелеными вертикальными полосами, вроде травы.

Туда мы и поехали вчетвером, оставив всех остальных дожидаться нас. Это уже последний выезд этой ночью, дальше только само дело.

До торгового центра мы доехали минут за пятнадцать, не больше. Ничего сверхсложного в этом ограблении не было. Обычная гравийная стоянка, обычный сетчатый забор вокруг, под двумя параллельными навесами стоят 'Лэндроверы', разрисованные яркими травяными полосками. Левый ряд – длиннобазные, правый – короткобазные. Справа от ворот светится стеклянный аквариум конторки, в которой сидит одинокий чернокожий клерк в красной бейсбольной кепке и красной же рубашке 'поло' с логотипом компании. Нас ему не видно, мы в темноте, а у него свет горит. Он вытянул ноги на стол, смотрит телевизор. Судя по доносящемуся звуку – какое то очень старое телевизионное шоу с вставленными в нужных местах взрывами смеха. Он тоже улыбается.

Раулито показывает мне свой 'Хеклер' с глушителем и вопросительно смотрит. Вообще то по правилам нам клерка надо ликвидировать. Если связать, то развяжется, если прихватить с собой, то он или не вовремя шум поднимет, или сбежит, в общем – иначе никак. Первое правило действий разведгруппы в тылу противника – никаких свидетелей. Никого, ни стариков, ни женщин,