монографию 'Инерционные аккумуляторы энергии', между прочим, первую в мире по этой тематике! И сказал также, что получил его отрицательный отзыв, которому очень удивлён академик Трили...

- Трили, - удивился Красин, - а какое он к вам имеет отношение?

- Как - какое? - удивился, в свою очередь, я, - он мой первый учитель, у меня с ним десятки совместных трудов, под его руководством я работал и проводил испытания. Да и вообще он - мой родственник! - не удержавшись, соврал я. Мне стало окончательно ясно, что Красин не читал моей диссертации, иначе бы он не спросил, какое отношение ко мне имеет Трили...

Красин замялся и, после раздумья, сказал:

- Хорошо, я не приду на вашу защиту и не устрою разгрома, хотя обещал... - тут он прикусил язык, поняв, что сказал лишнее. Но я обещаю, что в ВАКе ваша работа пролежит долго! - почти радостно сообщил он, - меня назначают председателем секции, и я буду подробно знакомиться с вашей работой! - и дверь в ВАК захлопнулась перед моим носом.

Когда Красин весело и хвастливо сообщил мне, что его назначают председателем секции, и что он 'завалит' меня в ВАКе, 'что-то' заклинило во мне.

- Ишь, какой принципиальный выискался, - взбесился я, - в Грузии оппонируешь всякую 'плешь' за пьянку-гулянку! Губишь жизнь молодому учёному, даже не прочитав его работы, трусливо избегаешь открытых конфликтов! Да ещё хвастливо заявляешь, что тебя назначают 'большим начальником', и тогда уж ты добьёшь его!

Тут у меня помутилось в голове и наступило уже знакомое мне странное, потустороннее состояние. Лампы в коридорах потускнели, и я увидел в сумерках ссутулившегося молодого человека с портфелем, нерешительно стоявшего перед входом в ВАК.

- Нет, не бывать тебе председателем секции, агент международного сионизма! - послышался какой-то неживой, потусторонний голос, похожий на голос роботов из фантастических кинофильмов. И слова какие-то суконные, чужие! И причём тут 'международный сионизм'?

Грозное обещание Красина звучало эхом в моих ушах, вызывая жажду мщенья:

Но нe сдержал Красин своего грозного обещания, да и не смог бы его сдержать. Не назначили его председателем секции, да и вообще вывели - 'выгнали' из ВАКа! Злые языки утверждали, что Красин скрыл своё еврейское происхождение, а при назначении на столь ответственные должности, компетентные органы 'роют' достаточно глубоко. Ещё не хватает, чтобы в нашей советской ВАК председателями секций были бы скрытые сионисты! Хорошо, что 'злые языки' не были в нужное время у входа в ВАК и не слышали 'вещего' роботизированного голоса. Иначе бы им стало известно, почему вдруг компетентные органы спохватились и начали 'рыть' столь глубоко!

Но не 'блокирован' пока Илларионов. А он, по словам 'злых' языков', своими выступлениями на Совете 'собирает' много голосов. Тогда я накануне защиты зашёл в лабораторию, где обычно бывал Илларионов. Он подчёркнуто вежливо встретил меня, пригласил присесть на студенческий табурет. Вокруг сидели два-три преподавателя с кафедры Илларионова, которые тут же навострили уши.

- Виталий Алексеевич, - спокойно начал я, - я очень ценю ваше мнение, как выдающегося учёного. На заседании кафедры вы говорили, что по тематике моя работа не для вашего Совета. Но защита уже назначена на завтра, и если вы скажете, что сама работа не заслуживает быть докторской, она не годится, то я завтра же откажусь от защиты!

- Чёрта с два, - в действительности думал я, - ну, скажи сейчас, что ты рекомендуешь мне в последний день оказаться от защиты, да ещё при свидетелях, - я же всё это заявлю завтра на Совете. А где ты был раньше, почему раньше не предупредил диссертанта, не дал своего отзыва, наконец! Ты же - член Совета!

Илларионов внимательно посмотрел в мои честные, правдиво открытые навстречу ему глаза (а я долго тренировал такой взгляд перед зеркалом в мастерской своего дяди!), и оскалился в улыбке. Боже мой, как это лицо напомнило мне мордочку умного, расчётливого, решительного животного, живущего, преимущественно, в подполье и на мусорных кучах!

- Нет, почему же, мне лично ваша работа нравится, но ведь могут быть недовольны ею другие специалисты. Вот, например, известный учёный, член нашего Совета, профессор Красин, который дал отрицательный отзыв. Он будет завтра и выскажет своё мнение! - осклабился Илларионов.

- Размечтался, маразматик, - внимательно глядя в глаза Илларионова и кивая головой, подумал я, - Красина завтра не будет, он не хочет портить отношений с более влиятельными своими друзьями!

Я поблагодарил Илларионова и вышел.

Всё было готово к боевым действиям. Роман уже развесил плакаты, а я подтащил к столу на сцене свою, сверкающую хромом, тяжеленную модель. Члены Совета и гости уже занимали свои места, и я скромно присел на одно из гостевых мест. Места заняли и мои гости: дядя Жора, Лиля, её подруга Неля, которая привезла отзыв от Трили, Роман и даже почему-то оказавшийся в Москве Славик Зубов.

Учёный Секретарь зачитал мои данные и пригласил к докладу. Я отрепетировал доклад, и мне показалось, что и прочёл я его хорошо. Вопросов было много, почти все по существу дела - ведь работа-то действительно была новой в своём роде. Затем зачитали отзывы - все положительные, в том числе от академиков - Трили, Артоболевского, и из Америки, а также 'ругательный' - от Красина. Выступили оппоненты, зачитали отзыв оппонирующей организации - всё положительно.

Мне предоставили право ответов на замечания, и я выбрал только замечания Красина. А они были, кстати, не очень удачные, как только Красин мог подписать такую 'лабуду'!

- Заключение о несоответствии работы докторской диссертации базируется, в основном, на том, что вариатор, на котором основан 'гибрид' неработоспособен и КПД его равен нулю, - начал я. - И могу ещё сказать, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать!

Я с помощью подбежавшего Романа взвалил тяжеленную модель на стол и раскрутил маховик рукояткой. Потом через вариатор передал его вращение другому маховику; затем перекачал энергию обратно, и так передавал энергию от одного маховика другому раз пять. Зал зачарованно молчал - такого 'фокуса' никто никогда не видел!

- Вот такой гибрид был и на грузовике, и на автобусе. Вы только что убедились в работоспособности вариатора гибрида и в том, что КПД его отнюдь не равен нулю!

- Кстати, добавил я, - профессор Красин - член Совета, и очень жаль, что его сегодня почему-то нет. 0н бы смог пояснить нам свои замечания лично!

И тут к микрофону выбежал взбешенный Илларионов. Он убедился, что Красин не пришёл, и решил сам идти напролом.

- Мне стыдно быть членом этого Совета! - решительно начал Илларионов и картинно помолчал.

- Стыдно - уходи, тебя не держат! - услышали все реплику Островцева из зала; послышался смех.

- Что за работу мы рассматриваем, какое отношение имеет она к нашему Совету? Да и в чём, собственно, сама работа? Какое имеет отношение маховик к автомобилю? Когда у нас в Курске занимались автомобилями, где там автомобильная школа? Автор - малограмотный изобретатель, а его работа - бред подмастерья! И отзыв получил почему-то из капиталистической Америки, а не из стран народной демократии!

В заключение Илларионов схватил со стола экземпляр моей диссертации и зашвырнул его под ноги сидящих в первом ряду.

Зал загудел от возмущения.

- Вывести eгo! - крикнул кто-то, боюсь даже, что это был Роман.

Мне надо было отвечать, и я вышел к микрофону.

- Насчет Курска, - начал я, - там я работаю только последние два года, когда диссертация уже была практически завершена. А выполнялась она в Москве - при школе профессора Фалькевича, в Тбилиси - при школе академика Трили и в Тольятти - автомобильной столице России! Остальные замечания уважаемого Виталия Алексеевича настолько трудны для восприятия подмастерья (смех в зале), что я не знаю, как и отвечать. Отзыв получил из США, потому, что там занимаются подобными проблемами. У меня, к сожалению, нет сведений, занимаются ли этим в Албании, на Кубе или Северной Корее, чтобы получить отзывы оттуда(смех в зале). Какое отношение имеет маховик к автомобилю? Да самое прямое - он имеется