зала…

Далеко Владислав забираться не решался — затопчут. Да и темно синий морской китель, со стоячим воротником и красной повязкой на рукаве, смотрелся нелепо среди разряженной и пестрой толпы. Войдя в очередной раз в полутемное и душное помещение, он остановился недалеко от дверей и посматривал поверх голов беснующихся в быстром танце людей. Вскоре аллегро затихло, и капитан, все ещё ощущая звон в ушах, повернулся в сторону выхода.

«Лучше уж торчать на свежем воздухе, — подумал он, — да и потише будет на улице…»

— Влад! — вдруг окликнул кто-то и схватил его за широкий, черный ремень.

Перед ним возникла радостная физиономия однокашника Лешки, летавшего в полку ракетоносцев.

— Привет дорогой, — пропел он, протягивая широкую — как лопата, ладонь, — тут вопрос назревает…

— Пьянка, небось, опять? — с тоскливой безысходностью пожал приятелю руку Берестов.

— Как в воду смотришь! Семь лет выпуска — забыл что ли?

«Действительно из башки вылетело! — подумал начальник патруля, — надо же, как быстро летит время…»

— Не возражаешь, если у тебя соберемся? — на всякий случай поинтересовался командир ракетовоза, зная, что место встречи все равно неизменно.

— К тридцати годам ты становишься деликатным, Леха. Что с тобой?

— Пообщаешься одиннадцать лет с таким чертовым интеллигентом как ты…

— Ну, тогда у тебя имеется отличная возможность научится ещё и вежливости…

Он хотел ещё что-то отпустить по поводу начавшегося перерождения однокашника, но неожиданно заметил странный и, отчасти, изумленный взгляд друга, направленный куда-то за его спину. Лешка чуть стушевался и с завистью зашептал на ухо:

— Балбес… Тебя такая деваха приглашает, а ты оглох что ли!?

Звучали первые громкие звуки медленного танца, и Берестов действительно ничего не слышал. Он растерянно обернулся и увидел стоящую перед ним молоденькую, симпатичную девушку.

— Можно вас? — ещё раз, чуть громче, повторила приглашение незнакомка.

Обескураженный летчик, смотрел на обворожительную особу, почему-то обратившую внимание именно на него, но последовать за ней не мог. Виновато улыбнувшись, произнес:

— Простите меня ради Бога… Я бы с удовольствием, но…

От захлестнувшей досады из-за неловкого положения, в которое невольно ставил и без того смущенную девочку, Владислав готов был провалиться сквозь землю…

Не дослушав и в ещё большем смятении, она повернулась, исчезая в толпе… Расстроенный неожиданным происшествием Берестов, продолжал стоять, глядя ей вслед. Лешка — случайный свидетель драматичной сцены, сочувственно сжав локоть товарища, успокоил:

— Не переживай… Скоро закончится траур, придешь сюда в гражданке — без пистолета — найдешь эту очаровашку и сам пригласишь! Я всегда говорил, что ты у нас везунчик…

Именно так капитан и хотел поступить. Через шесть дней — по окончании скорби, приодевшись в цивильное, он пришел субботним вечером в клуб. Разговаривая с то и дело подходившими друзьями, пилот, посматривал по сторонам и искал прелестную незнакомку. Вряд ли он лелеял мысль познакомиться со столь красивой, но совершенно юной девушкой, но извиниться перед ней и загладить вину за неуклюжий, вынужденный отказ, возжелал непременно…

Через час, отчаявшись увидеть едва запомнившееся лицо и собираясь уже покинуть наполненный веселящейся толпой зал, он, внезапно заметил её. Она скромно стояла возле широкой колонны, вместе с Анастасией — врачом-терапевтом из летной медсанчасти. Подойдя чуть ближе и дожидаясь медленного танца, Берестов стал незаметно рассматривать девочку. Стройная, чуть выше среднего роста, с очень правильными чертами лица, она, на первый взгляд, походила на интригующую модель с обложки журнала. Что-то неуловимо знакомое напоминало в её облике. Она была похожа на Настю! Только длинные, по всей видимости, и густые темные волосы, аккуратно забранные назад и уложенные в тугую змейку, отличали её внешность от находившейся поблизости, хорошо знакомой ему девушки.

Наконец пилот услышал звуки спокойной музыки и отчаянно пошел в наступление.

— Добрый вечер, — тихо поздоровался он и, обращаясь к Насте, спросил: — позволишь пригласить твою спутницу?

— Здравствуй Влад, — приветливо улыбнулась врач, — тебе не могу отказать. Только верни мне её потом…

— Можно вас? — пилот чуть виновато смотрел на молодую девочку.

Но та вдруг вызывающе спрятала руки за спину и, взглянув на него не то с обидой, не то с дерзостью, произнесла:

— Извините, но мы уже уходим…

— Что с тобой, Александра!? — оторопела Настя, — куда мы уходим!?

— Пойдем! — настойчиво повторила та и решительно направилась к выходу.

Пожав плечами и сочувственно посмотрев на капитана, Анастасия по-дружески коснулась его руки. Владиславу ничего не оставалось, как проводить взглядом обиженную девицу и, уходящую за ней следом в полной растерянности, давнюю знакомую…

Интенсивно работая штурвалом, командир весьма удачно приладил брюхо к поверхности моря. Удара, как такового, не произошло. Днище фюзеляжа мягко — сразу после выравнивания, коснулось воды и самолет, рассекая воду воздухозаборниками двигателей, понесся по волне. Метров четыреста, несмотря на большую скорость, он ровно скользил по самому гребню. Затем, понемногу теряя воздушную опору под крыльями и заваливаясь набок, начал скатываться вниз — вправо, в широкую ложбину между соседними исполинскими валами. Его стреловидная плоскость распорола — словно ножом, серо-зеленую воду, взметнув высоко вверх фонтанирующий столб. «Тушка» резко дернулась и, клюнув носом, стала ещё стремительнее разворачиваться вправо, несясь навстречу следующей, набегающей волне. Рулей разведчик уже не слушался. Берестов, бросив бесполезный штурвал, уперся руками в приборную доску и пригнул голову…

«Все! — мелькнуло в сознании, — если от удара вылетит остекление — мы уже не вынырнем…»

Через секунду — когда остроносое тело воздушного судна врезалось в темную воду соседнего гребня, остекление с грохотом вышибло… Но пострадал только тонкий пластик в нижней штурманской кабине. Толстый и прочный триплекс выдержал. Ледяная вода, с шипением и брызгами, стала быстро поступать внутрь. Самолет, резко замедляя движение, пропустил над собой массивную волну, медленно всплыл, задрав к небу левое крыло, и остановился вовсе…

«Прикуп мой! — радостно осознал Берестов, повиснув на привязных ремнях и держась за подлокотники кресла, — полдела сделано — мы целы… Теперь посмотрим, что за пара карт и какую игру заказать…»

Левая плоскость плавно опускалась, возвращая самолету нормальное, горизонтальное положение, пока не шлепнула о поверхность океана. Ту-16, совершив последнюю посадку, качался на высоких волнах. Вместо правого крыла из прилепленного к фюзеляжу двигателя, торчал безобразный обрубок. Переговорное устройство не работало…

— Все живы? — крикнул майор.

Никто из членов экипажа передней кабины, во время посадки не пострадал, не считая нескольких ушибов. С задней кабиной связь отсутствовала, и стрелок с радистом безмолвствовали.

— Охренеть… — пробормотал выползший из-за кресла Берестова штурман, посматривая на свое развороченное рабочее место и стряхивая с одежды брызги соленой воды.

— Обалденная посадка! — изумленно качал головой помощник, — в жизни б не подумал, что на