применяли псионику?
- Да в общем, ни на ком. Иногда читал мысли мамы и сестёр, ну и бабушки.
- А на учителях?
- Нет. Пару раз пробовал, но чуть не засыпался, поэтому перестал.
- Хорошо. А на Миле?
- Нет. Она бы это сразу заметила!
- Но вы ведь помогали ей заниматься?
- Помогал.
- И она ничего не замечала?
- Нет.
- И не задавала никаких вопросов?
- Задавала, но только в самом начале.
- И как вы объясняли свою осведомлённость?
- Я сказал, что прочитал много книг по псимагии, гораздо больше чем она.
- И она поверила?
- Да.
- Хорошо.
- Ирина Григорьевна, так что с ней? — снова задал я ей, мучающий меня вопрос.
- С Милой? С ней всё более-менее в порядке, специалисты говорят, что у неё лёгкий шок, но это не опасно. Если вы и правда провели только поверхностное сканирование, то скорее всего никаких последствий не будет. Но в том вашем состоянии, утверждать что-то со сто процентной гарантией, я бы не стала.
- Нет, я не забирался глубоко! Я же сказал, я сразу наткнулся на эту сцену, а потом уже не было смысла копаться дальше.
- Посмотрим. Время покажет, — ответила Ирина Григорьевна, покачав головой.
- А её подружки? Им сильно досталось?
- Ну, им в голову вы не лазили, так что они уже почти в полном порядке.
- Слава Богородице! — вырвалось у меня.
- Вернёмся всё же к вам, Сергей Александрович. Всё, что вы натворили, конечно не является страшными преступлениями, но в сумме тянет на два-три года исправительного режима в учреждении для социально-опасных личностей с сильными псимагическими способностями. Конечно, если мы передадим ваше дело в суд, — тут Ирина Григорьевна сделала паузу и посмотрела на меня строгим ожидающим взглядом.
- А разве вы можете этого не делать? — задал я совершенно идиотский вопрос.
- Нууу… — протянула Ирина Григорьевна. — Если вы чистосердечно раскаетесь в содеянном, и добровольно выполните наши требования, то мы можем закрыть это дело, учитывая ваш ещё незрелый возраст.
- Правда? А какие требования?
- Во-первых, вы должны добровольно пройти проверку ваших способностей, — ответила она.
- А во-вторых, вы должны подписать вот это прошение, — Ирина Григорьевна ловко вытащила пластолист из папки и подвинула его ко мне.
Я взял лист и стал его быстро читать. Это было прошение от моего имени, о зачислении меня кадетом в Одинцовское Военное Училище. Честно говоря, я застыл в недоумении, потом перечитал бумагу ещё раз и спросил:
- И это всё?
- Да, других требований у нас нет, — ответила Ирина Григорьевна. — Вы думаете, что это слишком мягкое наказание? — с усмешкой добавила она. — Вы просто не знаете, что за порядки в Одинцовке. Это училище предназначено для социально-неадаптированных молодых людей с сильными и средними псимагическими способностями, таких, как вы. Но всё же, это не исправительное учреждение, а коррекционное. Мы даём вам, Сергей Александрович, ещё один шанс. Последний шанс стать полноправным членом нашего общества и занять в нём место, подобающее вашим способностям. Воспользуетесь вы этим шансом, или нет, решать вам.
Всё встало на свои места. Второй шанс. Звучит красиво, но всё же мне кажется, что эта Одинцовка – то же самое исправительное учреждение, только под другим названием. Эээх… Вот только реально выбора у меня практически нет. Суд и приговор — это будет настоящий позор для мамы и бабушки. Да и что я потом буду делать? Куда меня возьмут с такой биографией? Ни в какой серьёзный ВУЗ не попадёшь. Да и смысл мне идти в простой ВУЗ, если я псимаг? Мне нужно учится псимагии, а не заниматься ерундой. А как раз там меня и будут учить, да ещё и без экзаменов примут.
- Хорошо. Я подпишу прошение, — я взял протянутую Ириной Григорьевной ручку и поставил под прошением свою подпись. — Это всё?
- Нет. Теперь вы должны пройти проверку псимагических способностей, — ответила она, вставая. — Пойдёмте.
Я вышел вслед за Ириной Григорьевной из кабинета, и прошёл к лифтовой шахте. Тут уже АПМ-поля не было, и я смог рассмотреть её ауру. Как я и думал, она была псимагом. Вот только сила у неё была не слишком велика, самое большее класс С. Подойдя к шахте, Ирина Григорьевна оглянулась и спросила:
- Левитировать умеете?
- Конечно! — ответил я.
- Тогда спускайтесь за мной, — сказала она и шагнула в пустоту шахты.
Я последовал за ней. Мы спустились этажей на двадцать пять, после чего вышли в практически такой же коридор. Прошли несколько больших железных дверей и оказались в огромном помещении, больше похожем на ангар и заполненным самым разным оборудованием, которое я видел первый раз в жизни.
Нас ждали. Ирина Григорьевна сдала меня с рук на руки женщине помоложе. Женщина была в белом халате и в очках. Меня подвели к чему-то похожему на огромный вертикальностоящий томограф, приказали раздеться и встать в центр. Слава богородице, что тут стояла кабинка для переодевания, а то я бы сгорел со стыда. Из всей одежды мне дали что-то типа набедренной повязки, еле прикрывающей моё естество. Я встал в середину и прикрылся руками, но мне тут же приказали опустить руки и держать их вдоль бёдер.
После первого исследования было ещё множество других. Меня промучили больше часа. Чего я только не делал. Но, в конце концов, проверка завершилась.
Ирина Григорьевна всё это время наблюдала за мной. И когда мне сказали посидеть и подождать, заинтересованно смотрела за обработкой результатов. Потом она подошла ко мне и сказала:
- Пойдём. Теперь я отвезу тебя в Одинцовку.
- Даже с мамой не дадите попрощаться? — спросил её я. — Она вообще знает, где я?
Ирина Григорьевна остановилась. Посмотрела на меня, покачала головой, и сказала:
- Пожалуй, я могу разрешить тебе повидать её. Не нужно думать, что Министерство настолько жестоко. Протяни правую руку! — приказала она мне.
Когда я это сделал, на мою руку быстро надели браслет из серебристо-белого металла.
- Это следящее устройство, — пояснила она. — Пойдём!
Ирина Григорьевна повернулась, и пошла назад по коридору, на ходу объясняя:
- В принципе, ты можешь попытаться его снять, но это будет означать, что ты разрываешь наше соглашение.
В этот момент мы вышли в большой почти пустой холл, с несколькими охранницами в форме
