наблюдать, но искушение поставить вешки и вернуться когда-нибудь сюда было слишком сильно.
В конце концов меня вынесло на берег океана. Это был бесконечный простор безначальной световой энергии, простирающийся во всех направлениях. Я не мог войти в океан, поскольку не был к этому готов. Мне показали лишь его берег, на котором я пробыл очень короткое время, но этого оказалось достаточно, чтобы понять, что океан — основа всего. Его световая энергия была теми кирпичиками мироздания, из которых слагались все мыслимые и немыслимые бесконечные вселенные. Меня охватило чувство благоговейного восторга. Океан был тайной более великой, чем все те невероятные миры, что я видел на пути к нему. Существовало ли что-нибудь за ним или нет — этого я не знал. Моей энергии было недостаточно, чтобы долго оставаться рядом с океаном; да и мои попытки запомнить дорогу сослужили мне плохую службу меня начало выталкивать назад, — так же, как выталкивает пробку из бутылки шампанского. Та же сила, что принесла меня сюда, теперь непреодолимо влекла меня назад. Мое время истекло.
Когда я вернулся, тело было по-прежнему невесомым и как бы состояло из летучего огня. Я открыл глаза и увидел, что темноту комнаты заполняют мириады светящихся искр — принесенные мною капли океана. А что было бы, если бы мне удалось пригнать с собою целую волну!
Мои попытки запомнить дорогу назад оказались не совсем безуспешными. Они вылились во фразу:
Вопрос был в том, как остановить ум. Мысль невозможно уничтожить мыслью, — это все равно, что лить воду в воду. Чтобы остановить инерцию мышления, нужна качественно другая, более высокая энергия, чем та, что используется в мыслительном процессе. Видимо, мне удалось накопить некоторое количество этой энергии в горах.
Я взглянул на Н. Она лежала на соседней кровати в состоянии глубокого транса. Из моих опытов с Тошей я знал, что высокие энергии электризуют пространство и изменяют состояние сознания находящихся рядом людей. Поскольку мое тело было по-прежнему невесомым, и я едва ощущал его, мне пришла на ум занятная мысль. Мне стало интересно, что испытывает человек в этом состоянии, занимаясь любовью. Честно говоря, я не испытывал в этот момент никакого сексуального желания. Желание это связано с телом, но тела-то как раз я и не чувствовал. Мною, скорее, двигало любопытство естествоиспытателя.
Последовавшее за этим менее всего ощущалось как секс. Основа секса телесные ощущения — полностью отсутствовали. Тело Н. было дверью для меня, и таким же входом было для нее мое тело. За этими открытыми дверями вздымался тот же светящийся океан, в который я не смог войти один. Мы прошли друг сквозь друга и потерялись в бесконечном просторе, где единственным способом существования был полет.
Глава 36
Секс всегда казался мне довольно абсурдным занятием, и я часто задавался вопросом: есть ли в нем еще какой-либо смысл, помимо наслаждения и воспроизведения себе подобных? После описанного случая мне стало ясно, что глубинный смысл занятия любовью, так же, как и брака, — возможность прорыва к освобождению. Таков был замысел Творца. И только после этого следовало размножение и, в последнюю очередь, наслаждение. Очевидно, что исходная последовательность была перевернута в обратную сторону.
После описанной ночи мое отношение к сексу радикально изменилось, — я уже не мог воспринимать его как одно из удовольствий жизни. Обычное занятие любовью казалось мне просто возней потных свиней. После нескольких неудачных попыток вновь пережить состояние полета, испытанное с Н., я забросил на долгое время это занятие.
Вскоре после возвращения из Грузии я возобновил свою лечебную практику. Неожиданным образом меня подвигнул на это Господь Кришна. В 1982 году движение Хари Кришна в Советском Союзе только начиналось и было нелегальным. Первые ленинградские кришнаиты попросили меня позволить организовать их киртан — молитвенное собрание — у меня дома. Я согласился, и кришнаиты собирались у меня дважды. Квартира наполнилась запахами благовоний и терпких индийских специй, поскольку на киртане положено кормить всех присутствующих, — еда является приношением Кришне. Вегетарианская еда
Одна из картинок с Кришной, играющим на флейте, осталась у меня. Это была замечательная репродукция, без тени индийской слащавости. Я любил ее и повесил над столом на кухне. Однажды я готовил еду на этом столе и резал луковицу большим, только что наточенным кухонным ножом. Неожиданно нож соскочил и рассек мне указательный палец до кости. Увидев разрубленный палец, я внутренне сжался, поскольку знал, что через секунду придет боль и хлынет кровь. Но в тот же момент что-то рвануло мою руку к фотографии, и я протянул палец к Кришне. Я никогда не относил себя к преданным синеликого Господа, движение было абсолютно интуитивным.
Тело ожидало боли и крови, но их не было. Вместо этого прямо у меня на глазах рана закрылась, не оставив на коже ни малейшего следа. Не веря своим глазам, я разглядывал палец, пытаясь найти хоть что- то, напоминающее шрам, но кожа оставалась гладкой и чистой, как будто ничего не произошло. Все происшествие длилось несколько секунд. И тут меня пробило, что Кришна так отблагодарил меня за то, что я собрал его преданных у себя.
Этот случай побудил меня возобновить целительскую практику, которую я забросил после того, как лишился потока. Вскоре я уже не знал, что делать с постоянно растущим количеством пациентов. Моя практика была нелегальной, и, по советским законам, за нее можно было угодить в тюрьму, но у меня ни разу не было ни одного больного, который бы донес на меня.
Первые два года я не брал денег за лечение, и люди приносили мне еду. Чаще всего, это было что- нибудь 'к чаю', и мой холодильник был забит тортами и пирожными, на которые я уже не мог смотреть, хотя меня и мутило от голода. Наконец, кто-то догадался и стал приносить картошку и прочую обычную еду. Из-за растущего потока больных пришлось начать жить по жесткому расписанию. Порой я уставал до смерти, так как некоторые случаи были очень тяжелыми.
К счастью, я обнаружил, что существует особый резервуар целительной силы, снабжающий энергией профессиональных целителей. Был ли этот резервуар создан сознательными силами, или он просто существует сам по себе как проявление закона вселенской справедливости, мне неизвестно. Но сколько раз, приезжая вечером к тяжелому больному и уже едва держась на ногах, я неизменно обнаруживал себя автоматически подключенным к этому источнику, и моя усталость никак не сказывалась на сеансе. Об этом мне когда-то говорил Тоша: не имеет значения, как ты себя чувствуешь, уровень энергии во время сеанса должен быть постоянным. Запас праны в резервуаре неограничен, можно брать, сколько хочешь, — все зависит от твоей способности как проводника.
У меня нет медицинского образования, и сколько бы я ни заставлял себя читать книги по медицине, — ничего, кроме отвращения, они у меня не вызывали. Анатомический атлас всегда ассоциировался у меня с мясной лавкой, и я с омерзением его захлопывал. Я воспринимал человека как светящееся существо, и меня в первую очередь интересовала чистая энергия, эликсир жизни, который бесконечно превосходит по своим целительным свойствам любые лекарства и ключом к которому никак не могут служить учебники по физиологии и анатомии.
Слова
