именно банк Лео, если, конечно, это его рук дело. Да, вероятно, это так. Он знает, что с брата Джо ему не получить выкупа. Как видно, он собирается давить таким путем и на нас, и на банкиров, и, если мы ничего не предпримем, мы рискуем потерять все банки. Они перейдут к нему, если мы не сумеем их защитить.

— Можно сделать так, что доносы на банки не принесут ему никакой пользы, — сказал Бэнт.

— Вот это-то я и хотел бы знать.

Бэнт сказал, что, если найти способ поставить полицию в известность о том, какие именно банки, контролеры и сборщики входят в синдикат, он мог бы, пожалуй, устроить так, чтобы их не трогали. Способ предложил Уилок. Они напечатают новые карточки для Рудди — поручителя синдиката; всякий, имеющий такую карточку, или любая контора, на дверях которой такая карточка наклеена, принадлежит к синдикату. Бэнт сказал: он берется устроить так, что этой карточки будет достаточно, чтобы отвадить полицию.

— Идет, — сказал Тэккер. — А как насчет остального?

— Да, — сказал Джо, — как насчет выкупов, которые он собирается наложить на наши банки?

— Мы можем натравить полицию на Фикко, — предложил Бэнт, — и убрать его с дороги.

Уилок был против этого.

— Кроме истории с Джилиамом, Фикко пока еще ничего не натворил, — заметил он. — А для нас будет совсем некстати, если это дело попадет в суд. Никогда нельзя сказать наперед, что может выплыть наружу из свидетельских показаний.

— А как полиция его разыщет? — спросил Тэккер.

— Это, вероятно, будет нетрудно, — ответил Бэнт. — Поработают сами, и ваши ребята помогут.

— А я тем временем должен сидеть сложа руки и смотреть, как Фикко хозяйничает в моем синдикате и разрушает его или во всяком случае пакостит в нем? Не забудьте, что я вложил кучу денег в это дело, своих личных денег, совершенно добровольно, чтобы приобрести доверие.

Бэнт встал; лицо его было все так же серьезно.

— Ну так, — сказал он. — Если вам понадобится помощь полиции, чтобы разделаться с Фикко, дайте мне знать. — Он протиснулся боком между кроватью и коленями Уилока и, выбравшись из узкого прохода, остановился в ногах.

Тэккер медленно поднялся вслед за ним.

— Это ваш совет? — спросил он.

— Да.

— И вы считаете, что это хороший совет?

— Да, очень хороший.

— А по-моему, дрянной.

— Не горячитесь, Бен, — сказал Бэнт и поднял руку, а Уилок вскочил на ноги и крикнул:

— Одну минутку, одну минутку, прошу вас!

— Что это значит «одну минутку»? — сказал Тэккер. — Я вложил без малого 110000 долларов своих личных денег в это дело. Я мог бы прибрать к рукам все банки, не затратив ни гроша, как сейчас Фикко старается сделать это. Но я купил их, купил потому, что хотел, чтобы был настоящий бизнес и чтобы лотерейщики работали на меня и имели ко мне доверие. Вы все просто ошалели, если думаете, что я буду сидеть и ждать, пока полиция сцапает Фикко, и смотреть, как он тем временем будет тут рыскать и хапать то, за что я платил деньги. К дьяволу! Я так дела не делаю.

— А мне кажется, совет неглупый, — сказал Уилок.

— Может быть. Значит, я дурак и как дурак считаю, что люди, которых я нанял и которым плачу, обязаны на меня работать, а я вправе требовать от них работы.

Тэккер свирепо взглянул на Бэнта. Бэнт застегнулся на все пуговицы, обдернул воротник и повел плечами, оправляя пальто.

— Что же вы от меня хотите? — спокойно спросил Бэнт. — Может быть, посадить по полисмену в каждый банк, чтобы они защищали вас от Фикко?

— Нет, — сказал Тэккер.

— Это было бы не очень умно, верно?

— Я этого и не прошу. Но я хочу поставить Фикко с известность, что если я еще раз о нем услышу, то пошлю к нему, кого следует, и с ним поговорят.

— Значит, вы знаете, где его найти?

— Нет, но снестись с ним я могу.

— А если он не испугается, тогда что?

— Тогда, — сказал Тэккер, — я пошлю к нему, кого нужно, и с ним поговорят.

Тишина, воцарившаяся в комнате, казалась плотной и густой. Слышно было, как дышит Джо. Рот у него был полуоткрыт, и на лице застыло напряженное выражение. Уилок все еще стоял с поднятыми руками. Голову он наклонил набок, и лицо у него досадливо сморщилось, а глаза блестели так, точно в них стояли слезы. Тэккер угрюмо смотрел на Бэнта, а Бэнт задумчиво морщил лоб.

— Что ж, Бен, — сказал Бэнт. — Не я хозяин в вашем деле.

Тэккер не ответил.

— Но если вы хотите знать мое мнение, я вам скажу.

— Я только и жду весь вечер, — сказал Тэккер, — чтобы вы наконец высказались начистоту, что же вы все-таки думаете.

— Я думаю, что если вы посидите тихо и смирно, это вам не повредит.

— Вам не повредит, вы хотите сказать?

— Да, и мне. Ни вам, ни мне не повредит. Если же вы попадете в газеты сейчас, когда Холл… Ведь он имеет полномочия возбудить любое судебное дело. Он может совать свой нос всюду, куда только ему вздумается.

— Теперь все ясно, — сказал Тэккер. — Вот когда мы услышали правду.

— Бросьте, Бен, вы всегда об этом знали.

— Да, но я хотел услышать своими ушами, что вы боитесь Холла.

— Конечно, боюсь. А как же иначе? Времена тяжелые, все жаждут перемен, а мистер Холл поставлен на такое место, что ему это как раз на руку. Избирателям приходится туго, они волнуются и сами не знают, чего хотят, а поэтому им прежде всего хочется посчитаться с кем-нибудь. Поэтому всякий, кто скажет им, что их грабят, и пообещает разоблачить грабителей, тот у них и герой. Сейчас мистер Холл взял монополию по этой части. Они думают, что он может раскрыть, кто их грабит, и навести порядок. Нет, нам остается только ждать, пока мистер Холл сам влипнет, потому что ничего не сумеет сделать, или, наоборот, сделает столько, что получит монополию покрупнее.

— И все вы ждете, все? И те, кто растаскивает мое пивное дело?

— Да, — сказал Бэнт. — Нам всем, и всем, кто связан с нами, надо сейчас выждать. Вот например: я знаю, как добраться до мистера Холла; я знаю, как он ведет судебные дела, и мог бы лишить его адвокатского звания, а то и засадить в тюрьму. Но какая мне от этого польза? Я могу выставить против него всеми уважаемых свидетелей из самых высших нью-йоркских сфер, а приговор кто вынесет? Любой суд присяжных, любая корпорация юристов, любой редактор газеты скажет: «Мистер Холл, вы прекрасно делаете, борясь с этими людьми их же собственным оружием. Мистер Холл, поздравляем вас, наконец-то вы поняли, что нельзя быть честным, охотясь за жуликами». Они побоятся сказать иначе. И если мы открыто выступим против Холла, мы только сядем в лужу. Нас самих назовут жуликами — мы, мол, заступаемся за жуликов. Сейчас дело обстоит так, что мистер Холл может сделать решительно все, потому что он против нас, а мы не можем сделать ничего, раз он против нас.

— Так оно всегда и бывает, когда крупный делец имеет и монополию, и положение в обществе, — сказал Уилок.

Тэккер не обратил на него внимания. Он продолжал смотреть на Бэнта.

— Я так понимаю, — сказал он, — что я попал между вами и Холлом?

— Да, таково положение вещей, Бен… Я думал, вы знаете.

— Да, я знаю, очень хорошо знаю, но мне хотелось, чтобы вы сами это сказали, и, кроме того, я желаю услышать, что вы можете предложить.

— Я могу сделать только одно: действовать как можно осторожней. Если вы полезете напролом, попадете в газеты и дадите им вытащить на свет весь старый хлам… что ж, разумеется, понятно, я