Мы призваны идти непреклонно по пути, указанному нам Господом. Часто мы начинаем хорошо, пускаемся бодро в путь и проходим успешно несколько шагов; но этого еще недостаточно. Решившись следовать за Господом, нам необходимо продолжать наш путь с таким же усердием, с каким мы его начинали. Нередко говорят, что во всяком деле первый шаг самый трудный. Без сомнения, он требует от нас большой решимости, которая не всегда легко дается; но, быть может, еще труднее и еще необходимее постоянная выдержка в протяжении всего пути.

Ранней весной деревья покрываются почками, из них образуются листья, зарождается цвет, обещающий плод; но не все почки достигают полного расцвета. Так и наши благие начинания не всегда достигают развития, не всегда доводятся до конца. Будем помнить, что должны подвигаться вперед, ежедневно и ежечасно, движимые твердым упованием на нашего Божественного Вождя, от Которого мы не должны никогда отводить наш уповающий взор.

Будем взирать на Него непрестанно, с полной уверенностью, что Он совершит за нас все то, что нам не под силу, лишь бы мы продолжали путь наш с терпением, не унывая, не уклоняясь, несмотря ни на какие препятствия.

Следя издали за плавающим кораблем, мы не можем видеть, кто им управляет, но правильный его ход указывает на то, что он несется не один и что ведет его твердая, искусная рука. И наша жизнь, если потечет с постоянством и терпением, самоотвержением — вся к одной небесной цели, то явно станет, что в нас невидимо действует Божественная сила, что Дух Божий обитает в нас и ведет нас, шаг за шагом, по всему предлежащему нам поприщу.

Вместо того, чтобы постоянно искать недостатки и ошибки в наших ближних и находить некоторое удовольствие в суждениях и пересудах об их действиях, нам бы следовало строже следить за собою и стараться избегать всего того, что может послужить соблазном нашим братьям. Мы слишком легкомысленно относимся к нашим собственным недостаткам, забывая, что нашим необдуманным поведением мы не только вводим в искушение меньших братьев, но и грешим против закона, которому мы служим, не исполняя на деле тех правил, которые мы исповедуем.

Мы неумолимы в обличении ближнего и слишком снисходительны к самим себе. Обратим же взор наш на себя, будем судить себя строго, будем 'удерживаться от всякого рода зла' (1 Фес. 5, 22), и без громких слов, одним нашим примером, мы, быть может, приведем ко Господу отпадших братьев. Тогда вся жизнь наша будет живой проповедью, более полезной ближнему, чем порицания и увещевания.

Сознавая всегда наши бесчисленные пороки и недостатки, мы будем 'почитать один другого высшим себя' (Флп. 2, 3), и дастся нам благодать, обещанная Господом: 'Бог гордым противится, а смиренным дает благодать' (Иак. 4, 6).

В минуты глубокой скорби, в минуты безутешного горя только в Господе можем мы искать и найти утешение. Мы все, пережившие тяжелые испытания, знаем по опыту, как бессильны слова человеческие; в эти минуты. Но многие из нас, если не все, испытали на себе всесильное утешение, дарованное нам свыше, струю благодати, орошающую сухую почву нашего наболевшего сердца, непонятно и неизъяснимо для нас самих. Вспомним те случаи из земной жизни Спасителя, когда Он являлся Утешителем скорбящих.

Он утешал, как Бог Всемогущий и как человек, которому понятны все житейские скорби. Как Бог, Он возвращал плачущим тех, которых смерть уже отняла у них: вдове в городе Наине Он возвратил сына; Иаиру — дочь; Марфе и Марии — любимого брата!

Но рядом с этим утешением, всемогущим, сверхъестественным, исцеляющим открытые раны, утирающим слезы, — Он утешал и по-человечески, указывая и нам способ помочь и облегчить страдания братий наших. Утешение это, доступное всякому, есть сочувствие искреннее, глубокое, болеющее скорбями страждущих братии. 'Прослезился Иисус' (Ин. 11, 35), — в этих двух словах выражается вся сила, вся теплота сострадания, охватившего преисполненное любовью человеческое сердце Спасителя. В этих двух словах открывается перед нами путь к облегчению и смягчению чужой скорби, которую устранить мы бессильны. Ныне, стоя у гроба любимого существа, мы не можем надеяться на чудо, совершенное Спасителем при Его земной жизни, но мы не должны скорбеть безутешно, скорбеть, как 'прочие, не имеющие упования' (1 Фесс. 4, 13), ибо мы 'знаем, в Кого уверовали, и уверены, что Он силен сохранить залог наш на оный день' (2 Тим. 1, 12).

Быть может, день этот недалек. В загробной жизни, в том чудном мире, где уже не будет ни болезни, ни печали, ни воздыхания, Господь возвратит нам навеки всех тех, которых мы оплакиваем и которым Он даровал жизнь вечную. А пока мы здесь горюем, Он плачет вместе с нами, Он приходит к нам, чтобы 'не оставить нас сиротами', и посылает нас утешителями к тем, которых мы не могли бы понять, если бы сами не страдали.