Наступает очередь выслушать версию девки по вызову.

– Ты думаешь, она такая? Проститутка?

– Ох, Джини, а разве эта история не замешана на сексе? – Он взял ее за руку. – Есть в ней и другие вещи. Любовь? Возможно. Возможно, и война. Ложь – вполне определенно. Однако секс – прежде всего. Ясно как божий день, что нам предстоит встреча с проституткой. А ты как думала?

Паскаль снял номер в большом отеле, расположенном в укромном уголке Найтсбриджа. Задворки гостиницы примыкали к Гайд-парку. Паскаль и Джини приехали туда, прежде изрядно попетляв, что уже вошло у них в привычку. Их путь занял примерно сорок пять минут. Паскаль заказал в номер кофе. Закурив первую сигарету, за которой должны были последовать новые, он, как обычно, начал расхаживать по комнате.

– Итак, – провозгласил он, – я заполучил ключи от дома в Сент-Джонс-Вуде. Мы можем забраться туда, с тем чтобы уже завтра я взялся за установку фотоаппаратуры. Если Хоторн действительно решил явиться на это чертово свидание, то оно может состояться в любой момент начиная с полуночи субботы. Я хочу, чтобы все было готово заранее. Мне надо быть полностью уверенным, что никто не сможет ни войти туда, ни выйти незамеченным даже в темноте.

Помолчав, он добавил:

– А после я занялся проверкой всевозможных разрешений на хранение оружия. Вот уж где пришлось попотеть. Дело оказалось непростым, а потому заняло уйму времени. В конце концов с помощью одного человека из отдела огнестрельного оружия в городской полиции мне удалось нащупать нужную нить. Согласно регистрационным документам, оружие Макмаллен хранит в своей лондонской квартире, что само по себе вызывает недоумение. Нынешние положения на этот счет отличаются крайней строгостью. Владелец должен содержать свое оружие под замком в специальном шкафу, причем полиция сама проверяет, как выполняется это правило. В квартире Макмаллена нет никакого оружейного шкафа – мы же сами видели. Однако именно по этому адресу зарегистрировано его оружие: два дробовика плюс винтовка. Дробовики – для охоты, винтовка – поскольку он является действительным членом какого-то стрелкового клуба. Как явствует из документов, этот клуб находится где-то на окраине Оксфорда Макмаллен регулярно практикуется на клубном стрельбище.

Дойдя до стены, Паскаль обернулся и пожал плечами.

– Вот и все. Что касается его службы в армии, то в этом деле сдвигов никаких. Ноль. Так что сама можешь судить о том, чего я достиг в сумме. Справившись кое-как с делами, я приехал в бар, чтобы забрать тебя, прикинув, что этот Кент давно уже должен уйти. А получилось, что я появился в неподходящий момент. Не так ли?

– Вроде того. Но ты не расстраивайся. Он тем не менее довел свой рассказ до конца. К тому же, Паскаль, похоже, ты был прав. Макмаллен действительно хорошо знал женщину, убитую во Вьетнаме.

Джини начала быстро излагать наиболее важные подробности своей беседы с Кентом. Паскаль внимательно слушал.

– Теперь понятно, – проговорил он, когда ее повествование подошло к концу. – Что ж, вполне возможно, если Макмаллен жил в семье бывших колонистов. К тому же между французскими левыми и Вьетнамом всегда существовали крепкие связи. Все мирные переговоры между американцами и вьетнамцами проходили в Париже. 1968 год был решающим – Линдон Джонсон отдает приказ о прекращении бомбардировок Северного Вьетнама. Начинается наступление Тет. Кажется, именно в том году начались наконец и мирные переговоры, хотя они и тянулись впоследствии не один год. Надо бы проверить… – Он взглянул на Джини. – Кент упомянул о какой-то конференции? Именно поэтому, судя по его словам, та женщина и приехала туда?

– Да, он говорил что-то о конференции. Однако не смог уточнить, что это была за конференция. В чем- то его рассказ изобиловал деталями, в чем-то оказался расплывчатым. Он, например, хорошо запомнил, как эта женщина выглядела, но забыл ее имя.

– Какой же она получилась в его описании?

– Маленькой. Очень хрупкой. Тихой. Свободно говорила по-французски. Она была в белом, когда он впервые увидел ее. И у нее были длинные черные волосы, – в глазах Джини отразилась неуверенность. – Знаешь, Паскаль, мне в голову пришла одна мысль…

– О чем?

– О некой закономерности, определяющей появление в этой истории разных женских типов. Сначала идут блондинки – все женщины, с которыми, как нас убеждают, встречается Хоторн. Потом Лорна Монро. Теперь Сьюзи. И вдруг нечто совершенно иное: две женщины, которые в чем-то разительно отличаются друг от друга, однако имеют один и тот же цвет волос – темный…

– Может, ты и права, – пожал плечами Паскаль, – однако, на мой взгляд, тут скорее всего простое совпадение. Мало ли на свете черноволосых женщин?

– Не отрицаю. Но разве ты не помнишь? В машине, когда мы возвращались обратно в Оксфорд, Макмаллен сказал, что за всю свою жизнь любил только двух женщин. В его чувствах к Лиз сомневаться не приходится. Разве ты не видишь, Паскаль, что Лиз могла ему чем-то напоминать о той, другой? А если это так, то многое становится ясным. Если та, первая, умерла – пусть даже не такой смертью, как думает Макмаллен, – он мог перенести весь пыл своей любви на Лиз. И его преданность Лиз намного усилилась бы.

– Согласен, – досадливо отмахнулся Паскаль, – но я уже по горло сыт всеми этими досужими домыслами. Это то, к чему мы все время в конце концов приходим. К спекуляциям. А мне нужны факты. Знаешь, хорошенькие такие, простые и недвусмысленные. Состоят ли, к примеру, Макмаллен и Лиз Хоторн в любовной связи? Да или нет?.. Ты что это задумала?!

В это время Джини снимала телефонную трубку.

– Звоню Мэри, – спокойно объяснила она. – Вполне с тобой согласна. Мне тоже хотелось бы узнать кое- какие подробности.

– Мэри? Джини, подумай, может, не стоит? Не нравится мне эта затея.

– Почему бы и нет?