– Тридцать тысяч немцев и семь тысяч испанцев хлынули в Шампань. Карл V приближается к Марне.

Франциск побледнел.

– Я думал, что Господь щедро даровал мне королевство, – воскликнул он. – Сегодня же он заставляет меня дорого заплатить за него.

В этот момент со двора донесся топот лошадей и бряцанье оружия всадников. Шум означал, что из Парижа прибыл дофин.

Король направился к огромному креслу, установленному на небольшом возвышении, которое служило троном, и сел в него.

– Ваше Величество, – доложил капитан гвардейцев, – Его Высочество принц Генрих!

– Да хранит его Господь Бог! – воскликнул король.

– Лучше бы черт унес его в преисподнюю, – прошептала герцогиня д’Этамп стоящему рядом с ней графу де Лонгвалю.

Пожар чувств мгновенно разгорелся в груди фаворитки. «Борьба продолжается! – как заклинание убеждала она себя. – И на этот раз победа в конце концов должна быть за мной».

Вошедший Генрих тут же направился к трону, и не доходя до него трех шагов, остановился и сделал низкий поклон.

Герцогиня д’Этамп подошла поближе и остановилась недалеко от трона. Ее безмятежное в эту минуту лицо и само ее присутствие, неуместное с точки зрения сложившейся во Франции напряженной обстановки, показались Генриху плохим предзнаменованием. Еще чуть-чуть и Генрих уже готов был произнести роковые слова, упрекнуть отца в том, что он таскает за собой эту размалеванную куклу и разрешает вершить государственные дела этой алчной и продажной женщине.

Но в конце концов дофин заставил себя сдержаться.

Король бросил на строптивого сына долгий изучающий взгляд.

– Я срочно вызвал вас из Парижа, мой сын, чтобы возложить на вас обязанности главнокомандующего, и сим повелеваю обеспечить защиту государства.

Дофин вздохнул от радости и снова сделал почтительный поклон. Наконец-то у него появилась возможность взять реванш. Войска, собранные чтобы остановить императора, отдавались под его начало. В его задачу входило переместить назад театр военных действий и при этом воспрепятствовать врагу перейти Марну.

– Я уверен, сир, что положение можно исправить и с честью выйти из создавшейся ситуации. Приложу все усилия, чтобы остановить продвижение войска Карла V вглубь Франции, – твердым голосом уверенно произнес Генрих.

Герцогиня д’Этамп, пожиравшая его глазами, усмехнулась.

Генрих продолжал стоять перед троном короля, словно собираясь с мыслями, чтобы сообщить что-то крайне важное.

Франциск догадался о намерении сына и, зная, что он не отличается находчивостью и решительностью в произнесении речей, спросил:

– Говорите смело, что вы желаете нам сказать?

– Я буду говорить не только смело, но и откровенно! – начал наконец собравшийся с мыслями дофин. – В Париже царит паника. Многие только и думают бросить все и убежать, как будто у них нет ни занятий, ни достоинства, ни имущества, ни домов, ни короля, ни родины. Некоторые парижане уже начали удирать из города по Сене, побросав в лодки имущество. Я имею честь передать вам пожелание большинства жителей и их настоятельную просьбу видеть вас, своего любимого короля, в столице Франции. Ваше возвращение в Париж является залогом прекращения паники. Только вы, сир, можете вернуть гражданам города уверенность в завтрашнем дне и избавить их от страха за свою жизнь.

На лицах короля и всех собравшихся в зале было искреннее огорчение и тревога, когда дофин закончил свою речь.

– Я постараюсь защитить жителей столицы, избавить их от тревоги и опасности, – промолвил король. – Я срочно возвращаюсь в Париж.

С трудом превозмогая недомогание, Франциск спустился во двор и грустно улыбнулся при виде внушительной толпы дворян и стражников, выстроившихся под руководством капитана гвардейцев для сопровождения короля в столицу.

Забравшись в носилки, король подал знак, и процессия отправилась в путь.

Впереди всех скакал трубач, затем рота швейцарцев, далее носилки с королем, за ними носилки с фавориткой, окруженные тройной цепью приближенных. В рядах самой процессии и в душе короля витало беспокойство. Что ждет их в охваченном паникой и страхом Париже?

Только сердце фаворитки капля за каплей наполнялось желчью. Мысли ее витали в будущем… Она обязана во что бы то ни стало лишить дофина ореола победителя… Сразу же по приезде в Париж она пошлет к императору графа де Лонгваля с подробными сообщениями, которые позволят Карлу V действовать наверняка. Она даже была готова помешать разрушению мостов, необходимых для продвижения императорских войск. Сидя в носилках, под стук колес и цокот копыт Анна мечтала о мести, словно избалованный ребенок, мечтающий заполучить желанную игрушку.

Все восхищались великодушием государя, который, будучи серьезно больным, приказал немедленно перевезти себя в Париж для водворения спокойствия в городе. Это был поистине героический поступок.

Недомогание короля вызвало беспокойство среди придворных.

Герцогиня Антуанетта де Бурбон-Вандомская, жена герцога Клода де Гиза, нанесла визит Диане де Пуатье. Она была взволнована, что было для нее весьма необычным. Как правило, по невозмутимому и надменному облику герцогини невозможно было угадать обуревавшие ее чувства. Именно она первой среди клана Гизов заметила восходящую звезду Дианы де Пуатье, женщины, которая своей принципиальностью в вопросах веры заслужила ее восхищение и склонила своих сыновей усилить партию дофина. Недавно она породнилась с Дианой, женив своего сына на Луизе де Брезе, дочери вдовы, а свою дочь Марию выдала замуж за короля Шотландии Иакова V, который недавно умер, оставив вдовой дочь и сиротой маленькую внучку Марию Стюарт.

Дамы уединились в роскошном кабинете Дианы де Пуатье.

– Король стареет, хотя ему всего лишь пятьдесят. Заметили ли вы, как ухудшилось его здоровье за последнее время? – спросила герцогиня.

– По-моему, он просто выглядит несколько усталым, – ответила Диана. – Хотя, принимая во внимание жизнь, которую он вел и продолжает вести, его организм действительно износился.

Герцогиня перешла на совершенно конфиденциальный разговор.

– Может так случиться… в скором времени… что дофина призовут управлять государством, однако он недостаточно умен для того, чтобы справиться самому… Вы должны направлять его, чтобы это не сделали другие… Уверяю вас, что дофинесса не так простодушна, как кажется… Она не должна выходить из тени…

– Генрих никогда не допустит этого, – многозначительно произнесла Диана.

– Мне нравится, что вы осознаете свою силу.

– Думаю, что король и на этот раз поправится, ведь с покаянием он не торопится, поскольку находит утешение в объятиях своей белокурой беспутницы.

Герцогиня рассмеялась.

– Наш король – один из самых больших распутников. Его можно сравнить с престарелым царем Соломоном, пресытившимся излишествами и искавшим новых ощущений в объятиях блудниц.

Диана посмотрела на герцогиню с горькой улыбкой.

– Только в отличие от мудрого царя Соломона он часто посвящает в свои дела далеко не самых умных женщин и не видит, сколь пагубно их влияние на королевство. Лучше бы он был более осторожным.