Другие профессионалы — врачи, актуарии[4], бухгалтеры и юристы — поддерживают высокий уровень оплаты иными, нежели профсоюз, методами. Они создают виртуальные «зелёные пояса», затрудняющие потенциальным конкурентам вход в профессию. Типичные примеры — очень долгие сроки получения квалификации и профессиональные ассоциации, которые ежегодно принимают в свои ряды лишь строго определённое число членов. Многие организации, созданные под предлогом защиты потребителей от некачественных услуг, на самом деле служат для поддержания высоких ставок «сертифицированных» специалистов, к которым нас с вами отсылают. На самом деле многие из нас счастливы получить неформальный совет у опытного юриста без степени или даже врачебную консультацию у студента-медика, врача-иностранца или специалиста по нетрадиционной медицине. Однако юридические и врачебные гильдии делают всё возможное, чтобы ограничить предложение сертифицированных специалистов и поставить вне закона любые дешёвые альтернативы: даже если аренда пашни вам не по карману, земледелие на лесных и пастбищных землях вовсе запрещено. Понятно, почему Бернард Шоу назвал профессии «заговором против профанов».
Для Америки иммиграция всегда была животрепещущей темой. И хотя в последнее время на первый план вышли вопросы национальной без опасности, дебаты вокруг извечного вопроса, «крадут ли иммигранты наши рабочие места?» не прекращаются. Может, у вас и крадут, но меня они пока точно не оставили без работы.
Высокообразованные работники, чей труд требует навыков и подготовки, так же как и бизнесмены, нуждающиеся в дешёвом труде, склонны приветствовать иммиграцию, для них это обогащение как экономической, так и культурной жизни нации. Зато малообразованные рабочие выступают против дальнейшего притока в страну неквалифицированных работников, утверждая: «Они отнимают у нас работу». Возможно, это слишком карикатурное описание, однако оно вполне соответствует эгоистичным интересам сторон.
Мне как одному из тех самых высокообразованных работников не по душе препоны, чинимые иммиграции; мне хотелось бы, чтобы иммигрантов было больше. А почему бы и нет? Ведь если для некой полезной работы нужны как квалифицированные, так и неквалифицированные сотрудники, то приток массы неквалифицированных кадров отвечает моим интересам, хотя и идёт вразрез с интересами тех неквалифицированных рабочих, что уже проживают в стране.
Представим, что я и мои образованные коллеги землевладельцы, только вместо пахотных земель у нас научные степени. Мои навыки и дипломы — такой же ресурс, что и пашня. Но являются ли мои ресурсы дефицитными? Представим, что я тружусь начальником в Wal-Mart. Когда мои навыки (не станем уточнять, какие именно) объединяются с упорным трудом продавцов и грузчиков, мы становимся производительным коллективом. Кто извлекает больше выгоды, зависит от того, чьи способности в дефиците. Если в стране не хватает неквалифицированных грузчиков, платить больше нужно будет им, чтобы привлечь людей на эту работу. Но если в стране полным-полно грузчиков и не хватает квалифицированных руководителей, то хорошо платить будут мне — точно так же, как с появлением достаточного числа фермеров землевладельцы стали выручать хорошую плату за дефицитную землю.
Некоторые обвиняют сопротивляющийся иммиграции рабочий класс в расизме. Альтернативная и более убедительная теория гласит, что всякий человек действует в своих собственных интересах. Появление новых рабочих рук хорошо, если ваши активы при этом становятся относительно более дефицитными, неважно, пашня это или диплом. Вполне можно понять неприятие уже закрепившихся в стране работников по отношению к новым. По сути, более всего от притока новых работников страдают предыдущие группы иммигрантов, чьи заработки опускаются ниже плинтуса.
Факты подтверждают правомерность применения теории Рикардо к иммиграции. Приток квалифицированных иммигрантов снижает заработки квалифицированных жителей страны, а неквалифицированных — соответственно, заработки местных чернорабочих. В Великобритании зарплаты медсестёр Государственной службы здравоохранения удержались на низком уровне благодаря наплыву тридцати тысяч медсестёр-иностранок; вероятность встретить человека с высшим образованием среди иммигрантов почти вдвое выше, чем среди представителей коренного населения. В США, напротив, среди иммигрантов больше малообразованных людей, и потому доходы неквалифицированных рабочих не растут вот уже около тридцати лет.
На протяжении всей главы мы рассуждали как экономисты. Что это значит? Мы использовали одну из основных экономических моделей, чтобы глубже разобраться в нескольких ситуациях. Начав с относительно беспристрастного анализа, кто делает деньги на капучино, мы вступили на опасную политическую почву дискуссий об иммиграции и ограничениях на строительство.
Некоторые экономисты скажут, что нет никакой разницы между анализом арендной платы с кофеен и исследованием иммиграции. В известном смысле это верно. Во многих отношениях экономическая наука напоминает инженерное дело; она расскажет вам, как работает мир и что произойдёт в случае тех или иных изменений. Экономист покажет, что приток образованных людей ограничивает разрыв в оплате труда квалифицированных и неквалифицированных работников, а приток неквалифицированных иммигрантов имеет обратное действие. Другой вопрос — как общество и его лидеры распорядятся этой информацией.
Хотя экономика есть инструмент объективного анализа, экономисты не всегда объективны. Они исследуют вопросы власти, бедности, роста и развития, и непросто остаться безучастным к событиям, из которых выводятся базовые модели этих явлений.
Поэтому экономисты часто выходят за пределы простой разработки экономической политики и начинают публично защищать те или иные идеи. Так, Давид Рикардо был одним из первых поборников свободной торговли. Его друг Джеймс Милль убедил Рикардо баллотироваться в парламент. И он был избран в 1819 году, успешно проведя предвыборную кампанию под лозунгом борьбы за отмену «Хлебных законов», жесточайшим образом ограничивших ввоз зерна в страну. Теория Рикардо наглядно показала, что благодаря этим законам землевладельцы набивали свои карманы в ущерб остальным жителям страны. Рикардо не довольствовался простым наблюдением, он хотел добиться отмены этих законов.
Сегодня экономисты придерживаются аналогичного мнения относительно протекционистских законов, которые, как мы увидим в девятой главе, защищают интересы привилегированных групп в ущерб всем остальным людям как в развитых, так и развивающихся странах. Миллионы людей умирают из-за несправедливого экономического устройства, и миллиарды могли бы выиграть от более адекватной экономической политики. Иногда логика экономической науки столь неотразима, что исследователи не в силах оставаться в стороне.
Глава 2
О чём молчат супермаркеты
ТЕ ИЗ ВАС, ЧТО БЫЛИ В ЛОНДОНЕ НЕ ТАК ДАВНО, ВЕРОЯТНО, ПОСЕЩАЛИ ЯРЧАЙШУЮ ГОРОДСКУЮ ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТЬ — КОЛЕСО ОБОЗРЕНИЯ «ЛОНДОНСКИЙ ГЛАЗ». Хорошо в солнечный денёк купить в Costa Coffee чашку капучино, и, прихлёбывая его, глазеть, как кабинки движутся высоко в небе, время от времени заслоняя солнце… Много ли надо для счастья?
Повсюду вокруг «Глаза» торговцы, пытающиеся заработать на дефицитном ресурсе. К примеру, Costa Coffee — единственная поблизости кофейня. Сувенирная лавка здесь также одна, и торговля идёт бойко. Но самый наглядный пример — сам «Лондонский глаз». Это крупнейшее колесо обозрения в мире, с которого открывается вид на большую часть знаменитых лондонских зданий. Власть дефицита явно велика, но небезгранична: хотя «Лондонский глаз» уникален, посещать его совсем необязательно. Никто не заставит
