превышать их собственное представление о её ценности. Компании, не слишком уверенные в своих бизнес-планах и технологиях, уйдут первыми. Если цена растёт долго и никто не покидает комнату, каждый участник делает вывод, что другие уверены в перспективах рынка в целом. (Вот различие между этим аукционом и традиционными торгами на Sotheby’s: пока аукцион Sotheby’s идёт, никогда не знаешь, кто всё ещё потенциальный участник, а кто просто наблюдает.) Если некоторые участники выбывают на удивление рано, оставшиеся должны принять это к сведению и ещё раз проверить свои предположения. Аукцион искусно суммирует коллективную мудрость всех участников.
Ни у кого из участников аукциона нет стимулов врать. Слова ничего не стоят, но ставки высоки. Ни одна компания не покинет торги, пока цена всё ещё ниже той цифры, которой измеряется для неё ценность лицензии; и ни один участник не станет продолжать торговлю, если цена поднимется слишком высоко. В некотором смысле аукцион - это нечто вроде покера фон Неймана: поскольку речь идёт о настоящих деньгах, к ставкам следует относиться очень серьёзно. С другой стороны, это вовсе не покер, поскольку аукцион совершенно не даёт блефовать.
Аукцион заставляет каждого участника говорить правду о том, во сколько он оценивает выгодность лицензии для себя. В то же время аукцион сообщает коллективное мнение всем участникам, так что они могут соответственно обновлять свои представления. Что немаловажно, по ходу дела аукцион ещё и собирает выручку.
Теория игр также показывает, что простой аукцион приносит больше выручки, чем любой другой способ совершения сделки. Это не очевидно. Одна из альтернатив — проведение аукциона с резервной ценой (известной или тайной), ниже которой продавец не станет продавать. Ещё один вариант — вести тайные параллельные переговоры с несколькими покупателями и врать насчёт того, как они протекают. Или же продавец мог бы обратиться к каждому покупателю по очереди с первым и последним предложением по принципу «не хочешь — как хочешь». Возможны и другие варианты. Как продавцу при столь широком выборе определить самый выгодный способ заключения сделки?
Теория игр проникает в самое существо проблемы. В середине 1990-х Клемперер и Джереми Бюлов (также вошедший в команду разработчиков) опубликовали работу, в которой показали, что если простота аукциона привлечёт хотя бы ещё одного серьёзного покупателя, прямой аукцион принесёт денег больше, чем любой другой метод переговоров.
Помимо главного утверждения, что такие аукционы приносят больше денег, статья сфокусировала внимание устроителей аукционов на, казалось бы, очевидной мысли: чтобы аукцион был успешным, нужно, чтобы в нём участвовало большое число серьёзных покупателей.
Команда организаторов британского аукциона, несомненно, сделала всё от неё зависящее, чтобы эти серьёзные покупатели объявились. К марту 2000 года всё было готово к началу аукциона с участием тринадцати зарегистрированных участников, каждый из которых внёс депозит в размере £50 млн и подключился к Интернету, чтобы направлять предложения удалённо. Организаторы начали рекламировать аукцион более чем за год до проведения; к тому же они очень хотели, чтобы Великобритания первой из европейских стран провела аукцион по продаже лицензий связи третьего поколения. Результатом их усилий должно было стать чрезвычайно серьёзное соперничество участников.
Разработчики были просто одержимы мелочами. Они прогоняли модель аукциона на компьютере, проверяли её на лондонских студентах, игравших роли руководителей телекоммуникационных компаний. Они вчитывались буквально в каждую запятую в правилах, чтобы не оставить ни одной лазейки. Они даже оставили за собой право отложить аукцион, если будет происходить что-нибудь подозрительное. Но несмотря на все эти подготовительные мероприятия, никто не мог предсказать, чем всё закончится и не обернутся ли торги очередным конфузом экономистов.
Аукцион должен был проходить короткими раундами — по полчаса или около того, — во время которых покупатели были обязаны прислать предложение или прекратить участие. Те, кто решал не направлять очередного предложения, должны были покинуть торги; между тем каждому участнику было разрешено «спасовать» трижды, прежде чем выйти из игры окончательно. Планировалось каждый день проводить пару раундов, а затем, когда участники попривыкнут к процессу торгов, возможно, больше. Результаты каждого раунда следовало немедленно публиковать в Интернете; аукцион должен был проходить на виду у всего мира.
Выручка ожидалась весьма большая, 2—3 миллиарда фунтов — достаточно, чтобы скостить несколько пенни с подоходного налога каждого жителя страны. Хотя организаторы, понятное дело, нервничали, их чрезвычайно радовало, что к четырём участникам — старожилам рынка присоединились девять компаний- новичков, так что они всё же надеялись на успех.
Устроители связывали интерес со стороны компаний-новичков с тем, что на торги были выставлены пять лицензий. Первоначально технические специалисты полагали, что диапазон можно разбить на четыре смежные частоты, каждая из которых покрывала бы всю страну, так получалось четыре лицензии. Но при продаже четырёх лицензий на аукционе с участием четырёх компаний-старожилов победители были бы очевидны и новички даже не стали бы тратить время на участие в заведомо проигрышном аукционе. Экономисты испытали сильное облегчение, когда инженеры обнаружили, что широты диапазона хватит на ещё одну лицензию. Эта лицензия под литерой «А» была зарезервирована для компаний-новичков — тех, что на момент аукциона не работали на британском рынке сотовой связи.
Предполагалось, что сражение за лицензию «А» будет двигать вверх цены четырёх остальных лицензий. Любая фирма, которая в тот или иной момент не была лидером в борьбе за лицензию, обязана была продолжить ставки или прекратить участие; но пока фирмы продолжали делать ставки по всем правилам, они могли переключаться с одной лицензии на другую. Понятно, что фирмы будут биться за ту лицензию, которая в текущий момент кажется более выгодной. Это значит, что сражение за лицензию «А» будет подогревать страсти в борьбе за другие лицензии — всякий раз, когда цена лицензии «А» будет превышать остальные цены, другие лицензии будут казаться более дешёвыми. Тогда компании-новички могут бросить лицензию «А» и составить конкуренцию старожилам в борьбе за лицензии, на которые те положили глаз. Когда старожилы поднимут предложение по своим лицензиям, новички кинутся назад торговаться за лицензию «А».
Хотя схема одновременных торгов пятью лицензиями довольно сложна, участнику аукциона понять наилучшую стратегию нетрудно. Поскольку участники не знают, когда торги закончатся, они должны следить за тем, чтобы в каждый момент их текущая позиция их устраивала. Лучшая стратегия такова: следить за ценой на все лицензии и отправлять новое, более высокое предложение на ту лицензию, что в данный момент представляется самой выгодной. Если ни одна лицензия не выглядит привлекательной, самое правильное — отказаться от дальнейшей борьбы. Вероятно, именно простотой аукциона можно объяснить тот факт, что в нём приняло участие столько фирм. К тому же, в отличие от Мировой серии по покеру или игры с кошельками, он почти полностью защищён от глупостей участников.
Предположим, вы продаёте дом на аукционе, который продолжается много недель. До вас уже дошли слухи про другие аукционы, и потому вы немного боитесь, что вместо того, чтобы получить заветные $300 тыс., вы, как и ваш незадачливый сосед, останетесь без жены и без денег. Первая неделя торгов — адская мука. Но вот цена начинает медленно расти, а ваше кровяное давление - падать. Наконец предложение достигает $250 тыс., и вы понимаете: что бы там дальше ни было, самое страшное уже позади. Через пару дней ставка вырастает до $300 тыс., и вы счастливы. С этого момента всё в прибыль; может, вы получите $310 тыс., 320, а то и 350. А цена продолжает расти. Она переваливает за $320 тыс., 350, 400, 500. Что происходит? Вы не верите своим глазам.
Этот неожиданный поворот событий похож на тот, что приключился на британском аукционе, разве