нынешнему курсу. Мы тогда глупо считали доллар более стабильной валютой, а оказалось, что за последние несколько лет евро вырос почти на пятьдесят процентов.

– Ты можешь попросить отсрочки.

– Он не дурак. Понимает, что и сколько стоит.

– Может, предложить Тудору?

– Нет. Я не хочу вмешивать его в это дело. Кроме того, я ему предлагал, но он отказался. Сказал, что у него нет таких денег.

Я попытался догадаться, к чему он клонит. Если отец думает, что я могу попросить такую сумму у моего тестя, то он ошибается. Мой тесть тоже не дурак. И тоже умеет считать. Заплатив такие деньги, он переведет акции на себя, чтобы потом получить в десять раз больше. И этим самым навечно свяжет меня с моей женой. Всю оставшуюся жизнь я буду у нее на содержании. И мои родители тоже будут от нее зависеть. Так что все, что угодно, но только не это.

– Я не смогу взять такую сумму у Саитджана, – твердо заявил я.

– Никто этого не предлагает, – мрачно отозвался отец. – Не хватает нам вмешивать еще и его. Представляю, как он обрадуется. У него-то наверняка есть пара-тройка миллионов, которые он не знает куда деть. Как и у всех наших чиновников. Они ведут себя так глупо, что уже давно стали посмешищем у всей Европы. Прячут деньги в швейцарских банках, даже не решаясь их никуда инвестировать, открывают подставные счета, держат деньги у родственников. Некоторые до сих пор закапывают их в землю или прячут в тайники. В общем, ведут себя так, словно сейчас шестидесятые годы двадцатого века. Не могут даже нормально распорядиться своими средствами. Нам такой инвестор не нужен. И судя по поведению Рахимы, ты недолго будешь терпеть ее хамское поведение. Или я не прав?

– Не знаю, – честно признался я.

– Так что этот вопрос нужно решать совсем с другими людьми. Я думаю, что сумею найти инвесторов и выкупить акции. А потом нужно будет взять еще пять процентов и попасть в совет директоров.

– Но откуда такие деньги? – Все-таки я абсолютный профан в подобных вопросах. Отец прав – бизнесмен из меня никудышный.

– Очень просто, – снисходительно улыбнулся он. – Если я смогу выкупить первые пять процентов наших акций, то под их реальную стоимость смогу получить кредит в любом банке. А это как минимум два миллиона долларов. И тогда смогу предложить неплохие деньги за оставшиеся пять процентов, пока акции не будут размещены на нью-йоркской бирже. А тогда общая цена всех акций может составить около десяти миллионов долларов и плюс место в совете директоров.

– Здорово, – не удержался я, – похоже, ты все продумал.

– Почти все, – подтвердил отец, – но в любом случае нужно подождать аукциона и дождаться, когда акции Северогорского комбината появятся на реальном рынке. Поэтому мне не нужны никакие скандалы и никакие слухи о твоем возможном разводе с Рахимой. Даже если кто-нибудь узнает о том, как она глупо себя ведет. Ни одного слова. Под должность ее отца я смогу получить кредит в любом банке нашей страны. Или в хорошем европейском банке, у которого есть филиалы в Средней Азии. Они тоже умеют считать, уверяю тебя. Ты все понял?

– Все.

– Подожди два-три месяца. Потерпи и не устраивай никаких публичных скандалов. Как только десять процентов акций будет у нас, ты сможешь спокойно развестись, если захочешь. Или приструнить ее так, чтобы она знала свое место. Даже если после этого Рахима побежит жаловаться отцу, то тогда он не сможет ничего сделать. Мы будем ему не по зубам. Ты меня понял?

Я кивнул и в этот момент услышал за спиной голос Рахимы. Мы оба невольно обернулись. Она спустилась в сад и шла к нам. Неужели слышала последние слова моего отца?

– Куда вы пропали? – голосом обиженного ребенка спросила Рахима. – Мне здесь очень нравится. Прекрасный дом и хороший сад. Нужно остаться здесь на несколько дней. Только в комнатах очень холодно. Вы не знаете, как включить отопление?

– Нужно позвать нашу кухарку, – улыбнулся отец. – Тут в каждой комнате свое индивидуальное отопление. Я думаю, что можно включить кондиционеры, переставив их на тепло. Они тут мощные, запросто обогреют вашу комнату. Но все-таки лучше позвать кухарку, она знает, как включать отопление.

– Я так и сделаю. – Рахима успела переодеться. На ней были темные брюки и шерстяной джемпер. Она улыбнулась отцу и, повернувшись, пошла к дому.

– Красивая женщина, – с некоторым сожалением проговорил отец, глядя ей вслед. – Не понимаю, почему у вас ничего не получилось?

– Я сам ничего не понимаю. Должно быть, мы слишком разные люди.

– В любом случае виноват только ты. Она была совсем девочкой, когда вы поженились. И кроме того, ты обязан всегда помнить, что она – мать твоего сына. И моего внука, между прочим.

– Только поэтому мы все еще женаты. – У меня испортилось настроение. Рахима могла услышать последние слова моего отца. У нее очень хороший слух, в этом я много раз убеждался.

– Холодно, – сменил тему отец, подняв руку. – Кажется, снег все-таки пойдет. Обычно синоптики ошибаются, но, похоже, на сей раз будет холодное Рождество. Давай вернемся в дом. И поможем Рахиме включить отопление в вашей спальне. После обеда должны приехать Салим с супругой и Гулсум с мужем.

– Похоже, Рахиме не очень нравится Лена, – осторожно напомнил я отцу.

– Пусть потерпит, – резко бросил он. – В конце концов, это я решаю, кого приглашать, а кого нет.

Я не понял, почему он так занервничал, но не решился ничего сказать. Возвращаясь в дом, я пытался представить, как Рахима отреагирует на появление здесь Елены Сушко. Одно дело, когда она знает, что мы будем отмечать Рождество с моими родителями и семьей сестры. И совсем другое, когда вдруг увидит бизнесмена Мухтарова с его молодой супругой. Похоже, Лена вызывала у моей жены стойкое чувство неприязни. Но я не мог сказать об этом отцу. И это тоже была моя ошибка.

Индивидуальное отопление в комнатах оказалось очень эффективным. При этом работало оно не на газе, а на электричестве. В подвале дома был установлен мощный генератор, способный обеспечить электроэнергией целый дом. Я спустился вниз и сам все посмотрел. Генератор – нужная вещь, особенно в Англии, где во многих домах нет ни центрального отопления, ни кондиционеров, работающих по принципу «холод-тепло». В этой стране до сих можно услышать, что люди ложатся спать с грелками. Но этот дом в Честер-Сити был предназначен для богатых гостей, решивших отдохнуть вдали ото всех. Сдавала его известная туристическая компания, и стоимость аренды могла соперничать со стоимостью аренды лучших домов в самом Лондоне. А кроме аренды дома, надо было отдельно платить и за уборку, и за электричество, и за телефон. Поэтому сумма за один день проживания выглядела четырехзначной.

Мать пошла на кухню, проверить, что там готовила нам местная стряпуха. (Вы не удивляйтесь, что иногда у меня проскальзывают московские словечки. Я ведь учился в Москве и в школе, и в институте.) А я поднялся на третий этаж. Узкие лестницы довольно противно скрипели, и я подумал, что их нарочно сделали такими, чтобы придать дому особый колорит. Ведь было понятно, что на его капитальный ремонт, проводку электричества, установку самой современной сантехники и системы отопления затратили не одну сотню тысяч долларов. А на лестницу, что ли, пожалели денег?

Но сдача дома в аренду окупала все расходы. Я вошел в комнату и услышал, что Рахима поет в ванной. Похоже, ей здесь действительно нравилось. Это меня порадовало. Затем я подошел к окну, словно что-то почувствовал. Окна всех спальных комнат находились на переднем фасаде дома. И сверху увидел, как подъехал и остановился роскошный внедорожник «Лексус», на котором приехали Салим Мухтаров и его супруга. Пока автомобиль выруливал на стоянку, неожиданно пошел сильный мокрый снег. Водитель вылез из машины с зонтиком, под которым провел пассажиров в дом. Поэтому я видел только их ноги. При этом сначала в дом в сопровождении водителя прошла Лена, а затем он долго ждал, когда Салим Мухтаров закончит говорить по мобильному. Мухтаров так и не закончил и вылез из автомобиля с телефоном в руке. Водитель поднял над ним зонт, и они прошли в дом. Я поспешил надеть пиджак, чтобы спуститься вниз. И опять представил, что скажет Рахима, когда узнает о приезде Мухтаровых. Поэтому решил, что лучше самому рассказать ей об этом.