Однажды жена Моллы рожала. В комнате, кроме роженицы и повитухи, никого не было. Молла стоял во дворе, за дверью.

Вдруг повитуха приоткрыла дверь и закричала:

– Молла, поздравляю! С тебя магарыч.

И показала ему новорожденного.

Вскоре повитуха опять закричала:

– Молла, поздравляю. Вот еще и другой младенец.

Только Молла собрался взглянуть на ребенка, как повитуха снова закричала:

– Тебе, Молла, здорово везет, вот уже и третий появился.

На этот раз закричал и Молла:

– Милая, убавь огонь в лампе, эти сукины дети лезут на свет!

У Моллы была очень ленивая дочь. Она никогда ничего не делала, и Молла сказал однажды жене:

– Жена, я возьму веник и начну подметать комнату. Ты подойди, начни отнимать его у меня и скажи; «Как не стыдно! Мы здесь стоим, а ты подметаешь». А я не отдам тебе веник и скажу, что у тебя и так много работы, ты и без того устаешь. Может быть, хоть так мы пристыдим дочь, и она подметет в доме и во дворе.

Так они и сделали. Жена хотела отнять у Моллы веник, но тот не отдавал его. Она тянула веник к себе. Наконец, дочь поднялась, подошла к ним и сердито сказала:

– Здесь нет ничего такого трудного, чтобы поднимать шум. Подметайте по очереди: один день – ты, а другой – ты.

Молла послал дочку за водой. Давая кувшин, он влепил ей пощечину и сказал:

– Смотри, будь осторожна, не разбей кувшин.

Девочка заплакала. Все, кто видел это, спросили:

– Молла, в чем провинилась девочка, почему ты ударил ее?

– Ударил, – ответил Молла, – чтобы она не разбила кувшин.

– Откуда же ты знал, что она разобьет кувшин? – Сказали ему. – Вот если бы разбила, тогда дело другое.

– Это устаревший способ воспитания, – возразил Молла – Когда она разобьет кувшин и я после этого ее ударю – какой в этом толк? Надо ударить заранее, чтобы предупредить. Вот тогда она будет бояться и кувшин останется цел.

Молла выдал дочь замуж. Когда пришло время увозить невесту, позвали Моллу;

– Молла, иди и благослови дочь. Может быть, у тебя есть ей напутствие.

Молла подошел к дочери и прошептал ей на ухо:

– Доченька, запомни – сколько бы ты ни шила в новом доме, завязывай конец нитки узелком, а то нитка выскользнет и только иголка останется у тебя в руках.

Молла выдавал дочь замуж. Родственники и друзья жениха пришли за невестой. Когда все пиршество и веселье закончилось и девушку нужно было увозить, она заплакала.

Молла спросил у жены:

– Ай жена, почему девочка плачет?

– Ай киши, – ответила жена, – разве ты не отец и не чувствуешь, что она плачет, разлучаясь с тобой?

Молла тут же сказал дочери:

– Не плачь, дочка, раз тебе так не хочется замуж, не выходи, оставайся у нас дома. Сейчас я выпровожу всех родственников жениха.

– Нет, отец, – ответила дочь, отирая слезы, – если я сейчас откажусь уйти, то ослушаюсь тебя, пусть меня ждет смерть – за тебя я пойду и на смерть.

– Дочь – твоя, – сказал Молла жене, – она за словом в карман не полезет.

Говорят, Молла Насреддин некоторое время плохо себя чувствовал. Ему казалось, что он заболел. Не осталось ни одного врача, ни одного знахаря, к кому бы он не ходил, но никто не мог понять, что у него за болезнь.

В это время в городе жил один очень умный врач, лечащий от всех болезней. Молла Насреддин тоже верил в его премудрость, но не хотел беспокоить столь почтенного человека. Когда же все другие врачи не смогли распознать его болезнь, ему не оставалось ничего другого, как только пойти к тому врачу.

Врач принял Моллу прекрасно. Несколько часов осматривал его, долго расспрашивал и, наконец, сказал:

– Дорогой, никакой болезни у тебя нет. Видно, ты очень мнителен. Чтобы избавиться от этого, не обращай внимания ни на что. Послушайся моего совета, поезжай летом в горы. Проведешь там месяц – другой и забудешь о всех болезнях.

Молла увидел, что и этот врач не угадал, какая у него болезнь, и опечаленный вернулся домой. Жена спросила его:

– Ну что, узнал этот врач, что у тебя за болезнь?

– Нет, жена, у него одна только слава. Сколько он ни возился, но тоже ничего не нашел.

– Может быть, эти бедные врачи говорят правду? Ей богу, у тебя, кажется, нет никакой болезни. Только мысль о ней засела у тебя в голове, и ты ни о чем другом думать не можешь.

Молла рассердился:

– Все твердят мне об этом, как будто друг у друга язык украли. Почему эта мысль должна была засесть у меня в голове? Почему не засела мысль о том, чтобы пойти прогуляться, или поесть, или взять себе новую жену, чтобы избавиться от такой, как ты, которая никогда ничего не делает для мужа? Почему я должен думать только о болезни?

Потом, немного поразмыслив, Молла продолжал:

– Эти врачи говорят так потому, что все они – такие же невежды, как ты. Раз уж получилось так, я