…Боб осторожно поставил ногу на ветку, дождался, пока та прогнется под тяжестью его тела, и ловко спрыгнул на землю. Приземлился удачно – на обе ноги. Поправил охотничью сумку на боку, подошел к стволу могучего древнего дуба и протянул руку Крапиве. Крапива презрительно глянула на протянутую ладонь, вдруг согнула ноги в коленях, резко оттолкнулась и прыгнула вниз, сделав в воздухе кульбит.

–?Ловко, – не стал скрывать своего восхищения Боб, – эмансипация наступает.

–?Что? – сразу нахмурилась Крапива, поправляя короткий зеленый плащ.

–?Да так, ничего, это я о своем, об озерном, – сказал Боб и указал рукой направление движения. – Тут тропинка есть, минут через десять будем на месте. Если дама желает, может пройти первой.

–?Спасибо, мы как-нибудь за вами, – буркнула Крапива, отмахиваясь от наглой осенней мухи.

Боб кивнул и направился по едва заметной тропке вдоль густых зарослей кустарника. Крапива молча двинулась за ним, то и дело оглядываясь, словно впервые в лес попала. Однажды она даже замерла, затем метнулась за сосну и застыла с зажатым в руке ножом. Но тревога оказалась ложной – крупный матерый еж, удивленный вторжением на его территорию, соизмерил свои размеры с размерами «вторженцев» и ломанулся с тропинки в кусты.

Боб оказался прав: действительно, минут через десять впереди посветлело, сосны с вкраплениями берез словно расступились, и спутники вышли на крохотный пляжик.

–?Пожалуйста, озеро Беленькое, – широким театральным жестом Боб представил Крапиве озерную гладь, покрытую густой дымкой. – Прошу любить и жаловать.

Озеро было не особо большое – метров триста в диаметре. Идеально круглое, оно обильно заросло с одного берега камышом и прочей болотной травой. Со всех сторон его окружали сосны, осины и березы. Летом эта зеленая стена просто радовала взгляд, но сейчас, осенью соцветие зеленого, красного, желтого, оранжевого и прочих цветов радуги выглядело просто фантастически. А добавьте сюда зеркальное отображение этой красы на озерной глади…

–?Красиво, – после недолгой паузы сказала Крапива, – очень красиво. Не ожидала… Но к делу… И где же ваш этот… как его…

–?Сейчас, сейчас, – заверил Боб, оглядываясь по сторонам, – непременно должен быть где-то здесь. Место оговоренное, и вон его лодка в камышах… А вот, собственно, и он сам.

Действительно, чуть поодаль, за можжевеловым кустом обнаружилось едва дымящееся костровище, около него, возложив бритую голову на прозрачную пятилитровую бутыль, мирно дрых в обнимку с двустволкой бородатый мужичок в камуфляже с нашивками лесничего. Одеяло спящему заменяла старая брезентовая плащ-палатка еще советского образца.

–?Вот, полюбуйтесь, – улыбнулся Боб, – золотой фонд местного охотхозяйства, краса и гордость лесничества «Мещера» господин Лохматый. По совместительству – егерь.

–?А чем здесь так пахнет? – сморщилась Крапива, трогая носком мягкого сапожка еще одну пятилитровую бутыль, но почти пустую.

–?«Жидкость для мытья стекол», – прочел Боб надпись на этикетке и пояснил: – А попросту спирт. Очень эффектное средство, чтобы свалить с ног даже очень крепкого мужчину.

–?И они это… пьют? – снова сморщилась Крапива.

–?Пьют, и еще как пьют! Уж можете мне поверить! – заверил Боб и толкнул спящего сапогом. – Эй, Лохматый, проснись!

Лесничий что-то забормотал и попытался перевернуться на другой бок. Но Боб выбрал момент и ловко выдернул бутыль из-под его головы. Ткнувшись ухом во влажную траву, лесничий сначала замер, потом вскочил на карачки и аки зверь лесной начал озираться по сторонам. Наконец его осоловелый взгляд сфокусировался на Бобе. Тут же бородатое лицо его расплылось в широчайшей улыбке.

–?А-а-а, господин Боб. А че так рано? Я вас только завтра ждал, в воскресенье.

–?В воскресенье, – передразнил лесничего Боб. – Сегодня и есть завтра, то есть воскресенье, идиот. Пить меньше надо!

Лесничий на «идиота» совершенно не обиделся, поднялся с карачек на ноги и снова широко улыбнулся, заметив Крапиву.

–?О! Да к нам в гости мадам! Счастлив видеть, сударыня. Велкам! Позвольте ручку лобызнуть.

Крапива тут же отдернула руку и спрятала ее за спину, словно опасалась, что лесничий начнет силком ее целовать, а Боб тем временем представил гостью:

–?Да, Лохматый, вот госпожа Крапива к нам. По обмену и с инспекцией. Прошу любить и жаловать.

–?По обмену… – мечтательно протянул лесник, – вот бы и мне к ним по обмену…

–?Да куда тебе по обмену, Лохматый, – хохотнул Боб, – ты тут-то, у себя дома порядка навести не можешь, а еще куда-то собрался.

–?А че не могу, че не могу, – обиделся лесник, озираясь по сторонам. – Все у меня в порядке, все у меня готово: вот костерок, дровишки, вон рыбка в садке – окушки, щучка. Сейчас такую ушицу сварганим! Спиртик опять же оченно хороший, сам проверял.

–?Я уж вижу, что проверял, – усмехнулся Боб, ковыряя пустую бутыль ногой.

–?Да ладно, господин Боб, вы же меня не один десяток лет знаете, – засуетился Лохматый, выкладывая в центре костровища сухие полешки «колодцем» и засовывая в середину березовой коры. – Ну притомился вчерась, вас ожидаючи, и погода не заладилась. Дощь с утра – противный такой, холодный, моросил все. И никакого клева. Не как тут не принять для сугреву? Как согрелся, сетишки поставил, так что уха-то будет. И вы, сударыня, давайте-ка своих зайчиков, уточек сюда, я их мигом…

Крапива презрительно глянула на лесника, молча сняла с ремня свою утреннюю добычу – двух зайцев и трех уток. Также молча сняла тонкие замшевые перчатки и принялась разделывать ушастых. Боб только диву давался, как у нее все ловко получается. В пару минут зайцы были лишены шкурок, освежеваны и нанизаны на вертела. А вот уток Крапива бросила Лохматому. Видно считала, что ощипывать птицу – ниже ее достоинства.

Боб снова усмехнулся, помянул про себя недобрым словом эмансипацию и присел на поваленный ствол старой сосны наблюдать, как разгорается костер.

–?Послушай, Боб, а почему ты называешь его Лохматый? – спросила Крапива, устраиваясь рядом и отряхивая руки. – Он ведь… как это… совсем лысый.

Боб отвечать не торопился, разглядывая руки инспекторши. Ничего не скажешь, красивые руки: матовая кожа, голубые жилочки под ней, тонкие пальцы с идеальной формы ногтями, покрашенными золотым лаком. Только вот мозоли на большом и указательном пальцах правой руки несколько портили вид.

–?Так от фамилии это, – пояснил за Боба лесник, устраивая котелок над огнем. – Фамилия наша Лохматов, вот и пошло: «Лохматый, лохматый». А я ничего, я привык.

Крапива выслушала объяснения лесника вполуха, заметила взгляд Боба, усмехнулась и надела на большой палец правой руки золотой перстень с крупным изумрудом.

–?Здесь по-другому носят, – сообщил Боб, – обычно на среднем или безымянном пальце.