Вновь это прозвучало для меня загадкой. Должно быть, мы говорили на разных языках, хотя все их слова звучали вполне логично.

Я вспоминал о так называемых интеллектуальных барьерах, о которых прочитал когда-то в журналах. Люди различного уровня развития слишком по-разному видят мир. Поэтому, даже объясняясь с помощью одной и той же лексики, они все-таки могут не понимать друг друга. Только название «интеллектуальный барьер», на мой взгляд, неточно. Непонимание объясняется тем, что существа, находящиеся на разных ступенях эволюции, отличаются друг от друга не одним лишь интеллектом, но и бесконечной совокупностью, сложнейшим спектром всех других духовных и психических качеств. И, разумеется, не поймет своего собеседника в основном тот, кто по сравнению с ним - пока что примитивный дикарь. Теперь в роли этого дикаря выступал я.

Гости сразу заметили, что я приуныл. Сергей, желая, наверное, отвлечь меня от грустных мыслей, стал рассказывать забавную историю.

Однажды в большом городе (дело было у нас на Земле) он приехал к философу, известному своими трудами о формах контактов разума во Вселенной. С этим человеком Сергей был знаком несколько лет. В тот вечер разговор невзначай зашел об инопланетянах и связях с ними. Философ заявил, что если телепатические контакты он еще допускает (как вполне вероятную форму общения), то личные контакты землян с пришельцами из космоса в нашу эпоху считает дикой, беспочвенной фантазией.

«Но если бы к вам в самом деле заявился инопланетянин и доказал, что он - из иного мира? Неужели вы продолжали бы упорствовать?» - не сдержался Сергей. «Пусть он только пожалует ко мне! - захохотал философ.- Я тотчас определю, какого рода помешательством он страдает…»

Сергею пришлось признать свое поражение.

– Если бы вы встретились мне в городе и я не видел бы вашего корабля, я тоже не поверил бы, что вы - представители иных миров, - сознался я. - Да и любой здравомыслящий человек поступит так же.

– Вот почему мы редко говорим земным людям в городах, кто мы, - сказал Сергей. - Здесь - другое дело. В естественных условиях многое приобретает иное, более реальное освещение, чем в центрах ваших цивилизаций.

Солнце, прорвавшись сквозь буйные заросли, метнуло сверкающий луч в узкое оконце хижины. Зенд предложил выйти погулять. Они стали благодарить меня за гостеприимство и угощение.

Окрестности давно пробудились. Дятел, пестрый, как клоун, сосредоточенно долбил полусухое дерево над нашими головами. В прозрачном потоке играла, прыгая через валуны, крупная непуганая рыба. Хозяин тайги - медведь, присев у воды, миролюбиво взирал на нас издали, с другого берега.

– Еще есть время, чтобы продолжить разговор, - сказал Сергей, глянув в сторону сопки, - там пока не закончили работу.

Я не заметил у них даже часов. «Откуда же он знает, закончили их товарищи работу или нет?» - невольно подумал я. Сергей тотчас обернулся ко мне, будто собираясь что-то произнести, но промолчал. Однако неожиданно я понял, что он хотел сказать. «Мы можем переговариваться мысленно» - вот что прочитал я в его взгляде.

– Вы проводите нас? - спросил Зенд.

– О, если позволите!

Проводить их? Да я готов был, не раздумывая, лететь с ними куда угодно!

И вновь разговор зашел о бессмертии. Зенд стал терпеливо объяснять мне, в чем они видят сущность бессмертия и почему эта проблема неразрывно связана с характером бытия многоплановой Вселенной. Я понимал далеко не все, но слушал жадно и, боюсь, замучил моих гостей вопросами.

По их представлениям, мир, воспринимаемый нашими физическими органами чувств, - есть мир форм, или, как они говорят, мир формной субстанции.

Формности - это совокупности форм. Они непрерывно изменяются, превращаясь все в новые и новые комбинации форм, возвращаясь иногда к прежним комбинациям и вновь изменяясь.

Это неостановимый процесс, пока существует сам мир. Именно поэтому никакие комбинации форм, никакие структуры не вечны. Никакие! В том числе - самые устойчивые из микрочастиц, не разрушающиеся, как полагают, даже при мощнейших звездных и галактических катаклизмах. Наше представление о любой формности всегда относительно, а сами они - конечны, размерны и непрестанно изменчивы. Только одни формности меняются быстрее, другие - гораздо медленнее. Понятно, что на их основе нельзя создать никакую вечную структуру, поэтому невозможно на основе формной субстанции достичь и бессмертия человеческого «я», как бесконечно сложного комплекса индивидуализированной воли и сознания.

Но формная субстанция - это лишь одно из основных всемирных состояний Единой мировой субстанции, из которой «слагается» Сверхвселенная.

– Если те или иные формности (в том числе самые «элементарные» из микрочастиц) разрушаются полностью, абсолютно (а такой процесс тоже возможен в природе), сама субстанция, составляющая их, никуда, разумеется, не исчезает, - объяснял мне Зенд. - Просто одно мировое качество субстанции сменяется другим: формное становится неформным, конечное - бесконечным.

Словом, я понял их объяснения так, что бессмертие достижимо лишь на основе неформной субстанции. Таково их убеждение.

Из рассказа Зенда я узнал также, что его цивилизация хранит особые, священные предания неимоверной древности. Некоторые из них гласят, что возможен полный переход того или иного существа в состояние неформности - «самое гармоничное из всех мировых состояний». Это - один из величайших и таинственнейших актов в Сверхвселенной - полный переход в Пламенную Бесконечность Неформного.

Переход в Пламенную Бесконечность Неформного?… Не связано ли это с идеями о дерзком проникновении могучих духом существ в загадочные огненные глубины Солнца, звезд? Не о попытке ли такого проникновения повествует древнегреческий миф об Икаре?

– Древнейшим расам Земли было известно немало сокровенных тайн о солнце, - сказал мне Сергей. - Солнце недаром считалось некогда главным божеством. И не только потому, что оно - источник и причина всякой жизни на Земле. Мудрейшие из мудрых знали: оно - вечный маяк эволюции земной цивилизации. В недрах солнца, звезд, галактических ядер и других космических «тоннелей», соединяющих все мировые планы формной субстанции с Пламенной Бесконечностью Неформного, творятся и исчезают первичные формы - «кирпичики» материальной Вселенной.

В каждой субвселенной одно и то же солнце (как и звезды) выглядит по-разному, в зависимости от того, какой спектр воспринимается. Оно - видимый светоч и двигатель жизни для всех космических планов материальности, составляющих его систему…

Незаметно мы достигли Синих камней. Сергей просил меня не ходить дальше, чтобы не подвергаться действию излучений при подъеме аппарата и переходе его в иное пространство. Мы простились. Мне было грустно, будто я терял самых близких, самых дорогих мне друзей, которых знал много лет. Вента взволнованно лаяла: тоже не хотела, чтобы они покидали нас…

– Неужели больше никогда не увидимся? - спросил я.

– Увидимся непременно, - ответил Зенд, обнимая меня. - И когда кто-нибудь из наших братьев явится однажды к вам в городе и скажет: «Я неземлянин», вы ведь не станете теперь думать, что он - сумасшедший, не так ли? Самый надежный для вас способ убедиться в том, кто он, - глаза. Есть и другие признаки; но глаза человека никогда не лгут, надо лишь научиться читать в них…