– Что, поплохело от зависти? – засмеялась Наташка.

– Да иди ты, – устало отмахнулась Тина и вышла из гримерной.

Она прошла по короткому коридору, вошла в туалет, толкнула дверцу кабинки…

И попятилась.

Перед ней сидела Эльза, левый рукав ее был закатан, в правой руке она сжимала одноразовый шприц.

Тина как будто окаменела. Она не сводила глаз с руки, покрытой следами уколов.

Так вот почему Эльза Михайловна всегда носит закрытые платья с длинными рукавами!

Увидев Тину, Эльза побелела, лицо ее перекосилось гримасой ненависти. Она открыла рот, чтобы заорать, но не нашла слов и только беззвучно разевала рот, как огромная рыба.

Тина сбросила оцепенение, захлопнула дверцу и вылетела из туалета, как пробка из бутылки.

Она прошла по коридору, хлопая глазами и пытаясь взять себя в руки.

Ну и ну!

Эльза колется!

Эльза, которая за употребление наркотиков увольняет манекенщиц в двадцать четыре часа, Эльза, для которой сломать человеку судьбу ничего не стоит…

Прежде чем войти в гримерную, Тина досчитала до двадцати, медленно и глубоко дыша, но все равно, когда она появилась в комнате, все присутствующие уставились на нее удивленно.

– Ты что, привидение увидела? – спросила ее Диана.

– Да нет, она просто в зеркало посмотрелась! – подала голос вредная Наташка.

– Детка, садись, я тобой займусь! – окликнул ее Серж.

Тина села в кресло, попыталась расслабиться, но перед ее глазами все еще стояла Эльза со шприцем в руке…

Самое главное – чем это обернется для нее, Тины?

Эльза и так на дух ее не выносит (впрочем, кого она выносит?), но теперь, когда Тина застала ее на месте преступления, страшно подумать, во что превратится ее жизнь в агентстве! Лучше сразу начать искать другую работу!

Нет, но это же надо – если бы не увидела своими глазами, ни за что бы не поверила! Эльза колется!

– Тише! – шикнул на нее Серж.

Оказывается, последнюю фразу она произнесла вслух…

– Тише! – повторил Серж шепотом. – Не дай Бог, еще кто-нибудь услышит…

– Так ты что – знал? – изумленно прошептала Тина.

Она опасливо взглянула в зеркало. Девчонки не прислушивались к ним, каждая из них занималась своим делом.

– Так она давно колется? – повторила Тина, поймав в зеркале взгляд Сержа.

– Все совсем не так… – вполголоса проговорил он, продолжая заниматься ее лицом.

– Что значит – не так?! – прошипела Тина. – Я своими глазами видела! Видел бы ты ее локтевой сгиб!

– Видел… – вздохнул Серж.

– Ты давно это знаешь?

– Говорю тебе – все не так! – Серж явно не хотел говорить и боролся с собой. Покосившись на остальных манекенщиц, он склонился ниже и прошептал: – Это вовсе не то, что ты подумала. Она тяжело больна. У нее неизлечимая болезнь крови, и ей нужно ежедневно делать уколы, чтобы как-то держаться. Впрочем, все равно это только вопрос времени…

– Так вот почему она такая злобная! – тихо проговорила Тина.

Она внезапно почувствовала жалость к Эльзе. Но только на полминуты.

Эта злобная мегера, настоящая фашистка, оказалась на поверку несчастной, тяжело больной женщиной.

«Ну и что? – подумала Тина. – Мы-то чем виноваты, что здоровые?»

Она вспомнила, сколько крови Эльза перепортила девчонкам, как выгнала Милку и сделала так, чтобы та не смогла найти работу, как отказалась выплатить несчастной Соне Ивановой выходное пособие, мотивируя это тем, что та и так перебрала денег, когда валялась в больнице со сломанной ногой. Как орала на мертвую Алису, как тело Лены Сумягиной едва ли не ногами пинала… Конечно, Эльза все про себя знает, и ей наплевать на остальных людей, ее болезнь объясняет причины жестокости, с которой она относится к остальным людям, но все же так нельзя. Это не по-людски… Хотя Тина понятия не имела, как бы в таком случае вела себя она сама…

И только теперь она поняла причину, по которой Серж так терпеливо относился к Эльзе Михайловне.

Наташка достала сигареты, на нее все, как обычно, заорали, чтобы не смела дымить в крошечном помещении. Она привычно огрызнулась, но вспомнила, что Эльза Михайловна тоже предупреждала – местный пожарный, дескать, строг, курить можно только в отведенных для этого местах. Наташка показала всем язык и выскользнула из гримерной.

Серж последний раз провел по лицу Тины пуховкой и удовлетворенно оглядел результат своего труда.

– Ну вот, это уже похоже на лицо!

– Но как мне теперь себя вести? – прошептала Тина, взглянув на него в поисках поддержки.

– Никак. – Серж пожал плечами. – Как будто ничего не случилось! А что, собственно, случилось?

Вдруг дверь гримерной распахнулась, и на пороге возникла Наташка с выпученными глазами.

– Там! – выпалила она, ткнув пальцем за спину. – Там!

– Да что там такое? – испуганно переспросила Диана.

– Похоже, девочки, у вас сегодня эпидемия психического расстройства, – проговорил Серж. – Ну, юное дарование, что там такое?

Но Наташка не могла говорить.

Она выскочила в коридор, делая всем знаки следовать за собой.

– Да что же случилось? – озабоченно повторил Серж, переглянувшись с Тиной, и поспешил вслед за Наташей.

Она привела их туда, откуда совсем недавно ретировалась Тина, – к двери туалета. Серж замялся на пороге, но потом махнул рукой и шагнул внутрь, Тина, растерянно оглядевшись, последовала за ним. Наташка, всхлипывая и трясясь, схватила Сержа за руку и не выпускала.

Они приблизились к кабинке.

Дверца ее была распахнута, Эльза Михайловна сидела почти в той же позе, в какой ее застала Тина. Только рукав ее был расправлен и шприца не было в руке.

Он валялся на полу, возле ноги в изящной черной лодочке.

Но не это было главным, не это приковало взгляды всех вошедших, не это было причиной истерики, случившейся с Наташкой.

Голова Эльзы была запрокинута, а горло располосовано от уха до уха страшной раной. Как будто второй рот ощерился в жуткой, немыслимой усмешке.

– Господи! – едва слышно проговорила Диана. – Что же это?

– Во всяком случае, не самоубийство! – отозвался Серж. – Вряд ли возможно так перерезать себе горло, а самое главное – здесь нет ни ножа, ни бритвы…

– Но тогда… тогда… кто же это сделал? – выдохнула Диана, не сводя глаз с мертвой Эльзы.

– Это не я! – завизжала Наташка, отпустив руку Сержа, и выскочила в коридор. – Я знаю, вы хотите все свалить на меня! Вы все меня ненавидите, все мне завидуете! Вы это сделали нарочно!

– Уймись! – крикнула Диана. – И без тебя тошно!

– Тошно?! – орала девчонка. – Врете! Все вы врете! Вы ее ненавидели! Вы все желали ее смерти! Ты с ней только что сцепилась!

– Я вообще не выходила из гримерной! – огрызнулась Диана. – В отличие от тебя!

– Я знаю, это она! – не унималась Наташка. – Это она! – Жест в сторону Тины. – Она-то выходила как