дверью, отталкивая друг друга, пытаясь протиснуться вперед и вырваться на улицу. Должно быть, после взрыва началась паника. Более сильные кулаками расчищали себе дорогу к выходу, женщины в вечерних платьях истерично визжали.
Самых важных посетителей уже не было видно – охрана вывела их при первых признаках опасности. Не увидела Тина и Леонида с его спутницей.
Выйдя из лифта, Тина невольно замедлила шаги.
Она не сомневалась, что снова увидит послание от убийцы.
И действительно – на коврике перед ее дверью валялась кукла.
Кукла Барби в кроваво-красном коротком платье.
Она лежала на коврике лицом вниз и казалась на первый взгляд совершенно целой.
Тина хотела перешагнуть через нее, ей не хотелось прикасаться к этому зловещему предмету, не хотелось видеть его вблизи… но она вспомнила о соседской девочке, которая может увидеть эту куклу и поднять ее. И которую ждет самый настоящий шок.
Тина преодолела себя, наклонилась и подняла Барби.
Как она и ожидала, лицо куклы было изуродовано. Точнее, его просто не было. На месте лица зиял провал, из которого торчали какие-то кроваво-красные ошметки – то ли вата, то ли пенопласт…
Тина брезгливо, в вытянутой руке несла куклу к мусоропроводу и думала.
Эта кукла подтверждала ее догадку: убийца ошибся, его целью был вовсе не безобидный воришка Дима, а манекенщица-малолетка Наташа. Даже платье на кукле было такое, в каком Наташка должна была открывать несостоявшийся показ.
Из этого можно сделать два вывода: во-первых, убийца – кто-то из людей, очень близких к модельному агентству и к самой Тине. Он знает такие подробности, которые недоступны постороннему. Впрочем, это и раньше было понятно. И во-вторых, он не знает, чем закончилось сегодняшнее покушение, не знает о собственном промахе, думает, что жертвой его, как и планировалось, стала Наташа.
Значит, в момент взрыва его уже не было в ресторане. Он ушел раньше.
Тина перебирала в уме всех, кто подпадал под подозрение.
Эльза стояла в небольшой толпе возле раненого воришки; там же была Диана; Серж… кажется, Сержа там не было. Но подозревать его, который так трепетно относится к женскому лицу? Не он ли всерьез уверял, что влюблен в Тинину кожу? Не он ли всегда непритворно огорчался, если обнаруживал у модели прыщик, или пятнышко, или синяки под глазами? Серж в таких случаях расстраивался едва ли не больше самой хозяйки лица. Не он ли буквально накануне уговаривал Наташку бросить курить, мотивируя это тем, что от курения портится цвет лица? И тут же сделал так, чтобы это лицо разнесло в клочья, осталось только кровавое месиво… Это настолько дико…
Впрочем, так же дико подозревать и всех остальных.
И тут она вспомнила про Леонида.
Он был в ресторане перед началом трагических событий, она видела его в зале. Потом, когда перепуганная публика ломилась в двери, его уже не было. Может быть, он ушел заблаговременно?
В голове Тины всплыли все ее подозрения. Она вспомнила странного незнакомца, с которым разговаривал Леонид, вспомнила отпечаток ботинка на подоконнике фотоателье…
Неужели это он совершает все эти жуткие убийства? Неужели это он подбрасывает ей изуродованных кукол?
Но зачем?
Тина открыла мусоропровод и бросила туда куклу. Как бы ей хотелось так же легко отделаться от всех своих проблем!
Еще на лестнице Тина услышала, что в квартире надрывается телефон. Звонки были длинные, междугородные. Тина забежала в квартиру и схватила трубку. Разумеется, на том конце оказалась Милка.
– Привет! – заорала она. – Хорошо, что Юрка пораньше из командировки вернулся, а то бы ждать пришлось! Записывай! Дерябкин Леонид Павлович, одна тысяча девятьсот шестьдесят третьего, а не пятого года рождения – это он тебе вкручивал, нарочно годы убавлял, молодится… Так вот, этот Дерябкин проживал в Иркутске всего год – с девяносто седьмого по девяносто восьмой год. Место рождения – город Зауральск, приехал он сюда в девяносто седьмом и сразу женился на гражданке Дерябкиной Валентине Ивановне, одна тысяча девятьсот шестидесятого года рождения.
– То есть как Дерябкиной? – удивилась Тина. – Они что – однофамильцы, что ли?
– В том-то и дело! – радостно сообщила Милка. – В том-то и дело! Он когда женился, то взял ее фамилию! А был Кожевниковым Леонидом Павловичем, о чем в архивах городского ЗАГСа имеется соответствующая запись.
– Ну надо же… – пробормотала Тина. – Зачем он это сделал? Ну был бы каким-нибудь Косорыловым или, допустим, Синепузовым, а то Кожевников – вполне приличная фамилия.
– Вот именно! – энергично поддакнула Милка. – Юрка мой как говорит? Если мужик сразу же по приезде срочно женится на женщине старше себя да еще берет после женитьбы ее неблагозвучную фамилию – дело наверняка нечисто. Следы он заметает, вот что! Возможно, в деле криминал замешан, возможно, он просто от алиментов скрывается – это самый простой и законный способ сменить фамилию. Вот недавно у вас в Москве одного арестовали – аж четыре раза женился, чтобы фамилию сменить! Страшное дело!
Тина тут же подумала, что Леонид совершенно не похож на человека, скрывающегося от алиментов. Не зря он так боится упоминания о Зауральске, что-то там такое было…
– Слушай, Юрка сам заинтересовался и навел справки! – продолжала Милка. – Позвонил в Зауральск, нашел мента знакомого, тот вспомнил фамилию Кожевников, сказал, что был у них лет десять назад такой вице-мэр. И какое-то там было громкое дело, какие-то деньги пропали, а журналиста, который пытался до истины докопаться, убили. Якобы при ограблении. Ну, как обычно это бывает. Но Кожевников этот вроде ни при чем оказался. Он так по-тихому уволился и уехал. Только Юрка сказал, что если бы он был ни при чем, то тогда фамилию менять незачем. А он потом с этой Валентиной Ивановной развелся мирно-благородно и уехал. А фамилию обратно менять не стал. Так что ты, Тинка, учти, что этот твой Дерябкин – очень скользкий тип, и дел с ним никаких не имей! Это Юра велел тебе передать!
– Да я и сама поняла, – уныло ответила Тина и распрощалась с Милкой, пообещав не пропадать.
– Тина! – С площадки послышался голос соседа. – А что это у тебя дверь не заперта и ключи в замке торчат?
– Ой! – Тина бросилась к дверям. – Спасибо, Миша, а я, растяпа, услышала звонок и про все на свете забыла!
– Это тебе спасибо! – Сосед сегодня был спокоен, из чего Тина сделала вывод, что его дражайшая половина еще не вернулась с работы. – И за вчерашнее извини! Машка вообще-то невредная, это ее теща с толку сбивает. Девчонку совсем завоспитывали: куклу Барби – нельзя, животное – нельзя, от собаки – глисты, от кошки – шерсть, от попугая – орнитоз, а грызунов они просто ненавидят! Ну, я своей вчера прямо сказал: если теща и дальше будет лезть в нашу семью – я приму серьезное решение. Так что пускай выбирает: или теща, или мы с Сашкой и мышкой. Так что пока Масяне амнистию объявили, теща на месяц в санаторий уехала.
– Ну и ладно! – улыбнулась Тина. – Миша, а у меня к тебе просьба будет…
Сосед работал в газете, это Тина помнила точно, так что ему гораздо проще будет навести справки. Не вдаваясь в подробности, она назвала ему фамилию Кожевников и город Зауральск. И еще примерно время, когда было там громкое дело насчет разворованных денег и убийства журналиста. Миша все записал и пообещал, что попробует что-нибудь выяснить – в Интернете пошарит и поищет знакомых.
Этот день Тина хотела посвятить себе – закатиться с Дианой или еще с кем-нибудь в СПА-салон и забыть хоть на несколько часов все свои и чужие проблемы. Но позвонила Лина и плачущим голосом умоляла приехать – она договорилась с владелицей одного магазина о продаже кое-каких своих вещей из прошлой коллекции, так та непременно требует, чтобы ей показывали одежду на модели.
– Пусть возьмет свою! – возмущенно заговорила Тина – хрустальная мечта поплескаться в теплой водичке, а потом полностью расслабиться под ласковыми руками опытной массажистки рассыпалась на мелкие кусочки.
– Да нет у нее никого, – устало ответила Лина, – а нанимать все равно не станет. А если станет, то
