добралась туда на метро и, отсидев минут тридцать в стыдливо молчащей очереди, вошла в кабинет.

Светило было седовато, интеллигентно на вид, с округлым животом, заметным даже под свободно парящим халатом.

— Здравствуйте, — вежливо сказала Наталья. — Я от Ирины Юльевны по поводу мужа.

Светило посмотрело в настольный блокнот, нашло там, видимо, Ирину Юльевну и неизвестного мужа, предложило благосклонно:

— Присаживайтесь. Ну, и что у вас с мужем?

Наталья завела канитель про аварию, про выпадение сознания, про инспектора Спичкина, про врача «Скорой помощи». Светило слушало внимательно — повышенное внимание входит в прямые обязанности психоневролога — и согласно качало головой, время от времени вставляя нечто вроде:

— Так-так… Ага… Понятно… Ну-ну… Да-да…

Когда Наталья закончила сбивчивый рассказ, светило спросило:

— Что же вы хотите?.. Эпилептиформное расстройство сознания — собственно, еще не болезнь… Говоря непрофессионально: расстроилось и настроилось. И может сто лет не расстраиваться, ваш муж напрочь забудет об этом случае.

— А последствия? — задала коварный вопрос Наталья.

— Есть последствия? — заинтересовалось светило. — Ну-ка, ну-ка…

— Он стал совсем другим.

— Говорите-говорите. Каким?

— Он стал каким-то… вежливым, нежным, благодарит меня все время, ручки целует… — Наталья всхлипнула от жалости к себе и к Стасику, отлично понимая при сем, что светило — в полном недоумении, что оно уже сомневается в ее, Натальином, разуме. В самом деле: приходит к психиатру дура и жалуется, что муж ей «спасибо» говорит и ручки целует. А не повязать ли дуру и не отправить ли ее в соответствующую клинику?

— Простите, — нервно сказало светило, — я не очень понимаю: что вас не устраивает в поведении мужа?

— Все, все не устраивает! — запричитала Наталья, с ужасом осознавая собственное словесное бессилие. — Раньше занудой был, орал на меня с дочкой, то ему не так, то ему не то, а вот мне звонили, что он на телевидении свое мнение начал высказывать прямо в камеру, а моей подруге и вообще сказал, что ему ужас как врать надоело…

— Послушайте себя со стороны, милая моя женщина. — Светило запело вкрадчиво и ласково, просто-таки заворковало, как и следует, наверно, поступать с нервными дамами, которые не ведают, чего хотят: — Вы утверждаете, что в результате кратковременного эпилептиформного расстройства сознания ваш муж приобрел иные, доселе несвойственные ему черты характера. И это вас пугает. Так?

— Так.

— Но по всему выходит, что характер его изменился к лучшему. Так?

— Выходит.

— Значит, вы должны радоваться… Припадки не повторяются?

— Нет.

— Он не буйствует, не бьется головой о стену, не возомнил себя Наполеоном, Цезарем, генералом Брусиловым?

— Что вы такое говорите! — возмутилась Наталья. — Он абсолютно нормальный человек.

— Видите: вы сами себе противоречите. Вы пришли к психоневрологу в странной надежде, что он поможет психически здоровому человеку. А надо ли?

— Поймите меня правильно. — Наталья наконец обрела всегда свойственное ей разумное спокойствие. — Меня волнует не то, что он стал лучше, а то, что он вообще изменился. Ведь все это может быть только началом какой-то болезни. Ведь может, верно?

Светило задумалось, вертя в пальцах паркеровскую золотую авторучку, машинально рисуя на рецептурном бланке кружочки, квадратики и пирамидки, что, как слышал автор, тоже не говорит об абсолютном душевном здоровье.

— Честно говоря, — осторожно начало светило, — и то минутное выключение сознания, и сама авария не должны были дать никаких изменений в психике. Не должны!

— Но дали! — настаивала Наталья.

— Это меня и удивляет… Знаете что, я не могу лечить на расстоянии. Приведите ко мне мужа, я с ним побеседую. Если понадобится, мы его положим на недельку в наш институт, всесторонне исследуем, энцефалограммы снимем. Ну, и так далее. И тогда я вам точно скажу, здоров он или нет.

— Он не пойдет.

— То есть? — опешило светило.

— Не захочет. Сам-то он считает себя здоровым и свое поведение — разумным и единственно возможным.

— Но сознает, что изменился?

— Сознает. Но решил, что раньше жил неправильно.

— А теперь правильно?

— Теперь — да.

— И пусть живет, — заключило светило.

— Но он перестал пользоваться транспортом, — бросила Наталья последний козырь. — Он ходит пешком!

— Шок, — немедленно отреагировало светило. — Пройдет. Он кто по профессии?

— Актер.

— А-акте-ер! — протянуло со всепонимающим удивлением светило. — Интересно-о-о!.. А как, простите, фамилия?

— Политов.

— Станислав Политов? Как же, как же! Хороший актер, популярный. Дочка моя им очень увлечена…

— Не только ваша, — мрачно констатировала Наталья.

— Да, да, судьба актерская… — посочувствовало светило. — Знаете что? Не обращайте внимания. Актеры — народ особый. Э-э-э… непредсказуемый. Академик Павлов говорил: кончу, мол, опыты на собачках, начну на актерах. Оч-чень восприимчивая публика… А где он сейчас снимается, если не секрет?

— «Ариэль», по Беляеву. Фантастика. Летающего человека играет. Главную роль. — Наталья поняла, что светило больше ни в чем ей не поможет, оно уже само спрашивать начало. Поднялась. — Спасибо, доктор.

— Не за что, — вполне искренне сказало светило. — Думаю, вы зря беспокоитесь. Но если что — приходите опять. Только с мужем, заочно не лечу…

Прямо снизу, из автомата, Наталья позвонила Ленке.

— Але, Ленк, это я… Ленк, я была у твоей знаменитости, а он меня выгнал.

— Как выгнал? — искренне изумилась Ленка на том конце провода.

— Сказал, что не может лечить заочно. Еще сказал, что все случившееся не должно было дать каких-либо последствий.

— Так и сказал? — заинтересовалась Ленка.

— Так и сказал.

— Ладно, Наталья, иди домой. Мы сегодня в одной бодяге играем, я с ним потолкую.

— Ой, потолкуй, потолкуй, Ленк! И позвони мне сразу. А то он вон и Ксюхе замуж разрешил выйти.

— Как так?

— А так. Сказал: живите, только не регистрируйтесь.

— Благословил?

— Я Ксюху видела, она — в легком шоке.

— Ее понять просто: деспот папуля нежданно стал демократом. Чудеса!.. Ладно, чао! — И трубку