попытавшись вновь поссорить закавказские группы с московскими. Это, возможно, грандиозная провокация, но мы пока ничего не знаем.

— Знаем, — сказал вдруг Комаров, — кое-что знаем. — Все посмотрели на представителя ФСБ.

— По сведениям нашей службы, — осторожно сказал Комаров, — покушение на Рафаэля Багирова было спланировано и организовано его соотечественниками совместно с чеченской группой Хаджи Асланбекова.

Специально для операции был выбран день похорон банкира Караухина. Внешне, это могло выглядеть как месть сторонников Караухина замешанному в преступлении против их лидера Рафаэлю Багирову. Так мне сообщили у нас в контрразведке. Это все, что я знаю.

Наступило молчание. Все переглядывались.

— Значит, скоро начнется новая война между людьми Багирова и Асланбекова? — спросил осторожно Соболев.

— Если Багиров узнает, кто именно готовил покушение, — конечно, начнется. Он ведь остался в живых, — согласился Комаров.

— Ладно, с этим все ясно, — подвел итог Пахомов, — версию Багирова мы можем исключить. Хотя возможно, что сведения ФСБ также не совсем точны, и нам нужно всегда помнить и о таком возможном варианте.

— Думаю, это правильно, — поддержал его Комаров, — мне сказали, что это сведения пока предварительные. Ничего более определенного сообщить не смогли.

— Нужно будет связаться с группой Варнакова и узнать, какие у них данные по расследованию, — предложил Чижов.

— Это я сделаю, прямо сегодня, — кивнул Пахомов. — Значит, Женя Чижов как самый молодой и самый настойчивый поедет вместе со мной в управление делами Кабинета министров. Нам нужно узнать, куда пошло письмо, копию которого мы нашли у Чешихина. Оно было зарегистрировано в журнале исходящих документов банка, но почему-то хранилось у погибшего помощника Караухина дома. Мы сделали ксерокопию, которую возьмем с собой для сверки. Соболева прошу усилить работу с агентурой. Пока у нас нет даже малейшей зацепки. И найдите наконец нам этого Асинова. Он нам очень нужен. Перцов работает с найденным ножом. Нож самодельный, я вас верно понял?

— Да.

— Опросите всех, кто мог его сделать. Пусть эксперты дадут заключение по рукоятке и состоянию металла, из которого был сделан нож. В общем все, как обычно. Отпечатки пальцев, надеюсь, сохранились?

— Плохие, но есть, — кивнул Перцов.

— Хоть какие. Нужно опросить там на месте жителей соседнего поселка. Может, кто видел эту машину. Вернее, две машины. Они ведь должны были приехать на двух автомобилях, чтобы один сжечь. Понимаете?

— Конечно. Но меня волнует другое, — сказал вдруг Перцов.

— Что именно?

— Эксперты дали заключение, что машина была почти новая. Даже после аварии её вполне можно было продать или разобрать на запчасти. А преступники не тронули даже магнитофона, решив сжечь машину. Нелогично, товарищ Пахомов, совсем не похоже на обычных бандитов. Я понимаю, конечно, что их главной целью было убийство Чешихина, но зачем после этого сжигать автомобиль? Его можно перегнать в другую область. Или разобрать. Почему они так торопились избавиться от автомобиля?

— Забавные наблюдения, — сказал Пахомов, задумавшись, — вот вы сами и ответите нам на эти вопросы. Товарища Серминова я прошу завтра начать проверку компании «Делос». Надеюсь, что она не испарилась вместе со своим президентом. Все свободны.

Все заулыбались, встали, поспешили к выходу. После того как все вышли и Пахомов остался вдвоем с Комаровым, он спросил его:

— Кто тебе сказал насчет Багирова?

— Наш начальник контрразведки. Он знает, что я подключен к расследованию преступления против Караухина. Наши ведь тоже проверяют некоторые вещи. Вот он мне и сообщил насчет покушения, просил передать тебе об этом. Правда, сказал, что это пока только предварительные результаты.

— Понятно, — вздохнул Пахомов, — он тоже хочет быть полезным в расследовании этого дела. Миллион долларов, кажется, всех сводит с ума.

— А как ты думал, — засмеялся Комаров. После перерыва, получив письмо и.о. и строгие наставления как себя вести, Пахомов и Чижов отправились в Кабинет министров.

В управлении делами их принял заместитель Управляющего. Продержав более получаса в своей приемной, он наконец милостиво согласился принять этих двоих сотрудников прокуратуры, словно явившихся сюда в качестве рядовых просителей. Он долго и с брезгливым выражением лица смотрел на письмо прокуратуры и наконец выдавил:

— Мы дадим вам ответ в течение семи дней. Он был маленького роста, и его сморщенное лицо напоминало отчасти злобную маску карлика.

— Нет, — решительно сказал Пахомов, — нам нужен ответ немедленно.

— Вы куда пришли, — разозлился маленький чиновник, — это Кабинет министров. Научитесь себя вести как подобает.

— Это вы научитесь работать как подобает, — так же дерзко ответил Павел Алексеевич, — согласно нашим законам любой гражданин обязан помогать сотрудникам прокуратуры в расследовании преступлений. И тем более должностное лицо. Отказ от подобной помощи считается существенным нарушением своих должностных обязанностей, а в некоторых случаях влечет за собой даже уголовную ответственность.

Карлик усмехнулся.

— Хотите меня испугать?

— Хочу вам объяснить. Вы можете выяснить это в течение минуты. Кому было направлено письмо и какая на нем была резолюция. Вот и все, что мне нужно знать.

— А вы знаете, что у нас вся документация секретная?

— Я следователь по особо важным делам, — сказал спокойно Павел Алексеевич, — и у меня есть доступ к любым секретным документам. У вас есть еще возражения? Или мне нужно идти к Управляющему?

— Посидите здесь, — прохрипел карлик, — я сам отнесу ваше письмо.

Когда он вышел, Чижов сочувственно улыбнулся Пахомову.

— Сильно вы его, Павел Алексеевич.

— Да нет, — отмахнулся Пахомов, — можно было сильнее. Страх в нас еще сидит. Не до конца мы его все выдавили. А тебя я специально привез. Ты молодой, смотри, учись. Может, действительно вы и будете первым поколением России, которое вырастет без этого страха в душе.

— Нас даже называют «непоротое поколением», — улыбнулся Чижов.

— Вот-вот. А я до сих пор, когда вспоминаю наши пионерские лагеря дома, в холодном поту просыпаюсь. Словно опять я маленьким мальчиком в этих лагерях оказываюсь. Слабый я был, худой в детстве, вот меня и били там часто, издевались. Пока наконец я однажды не взял большую палку и не отлупил своего главного обидчика. Меня потом сильно избили за это, но с тех пор зауважали надолго.

Вернулся неприветливый хозяин кабинета. Вопреки всему он радостно улыбался, показывая свои мелкие, как у хорька, зубы.

— Такое письмо мы действительно получили. Вам нужна его ксерокопия? — спросил он.

Пахомов почувствовал подвох.

— А вы можете её дать?

— Нет, — любезно сообщил заместитель управляющего, — у нас его нет. Письмо было на имя премьера и передано Первому заместителю премьера на рассмотрение. Резолюция была «Рассмотреть и доложить». Что-нибудь еще?

— А где сейчас это письмо?

— У первого вице-премьера. Хотите зайти и к нему? — явно издеваясь, спросил карлик.