– Только не вздумай пробовать это блюдо, когда встречаешься со мной, – погрозила пальцем Элина, – иначе я сразу сбегу.

– Я могу попросить, чтобы ему привозили это блюдо каждое утро из любого азербайджанского ресторана в Санкт-Петербурге, – предложил Караев, – найду знакомых, и пусть он ест хаш каждое утро. Хотя бы одну или две недели. Любой врач скажет тебе, как это полезно.

– Меня мой бывший муж просто убьет, – простонала Элина, – он не выносит запаха чеснока.

– Пусть потерпит ради своего сына. Или пусть твой мальчик приедет к нам.

– Я поговорю с ним о твоем «лекарстве», – пообещала Элина, – мы говорим с тобой уже несколько минут, а ты еще стоишь в нескольких метрах от меня, как будто боишься подойти ближе.

Он подошел к ней, уселся рядом, взял ее руку.

– Надеюсь, что он быстро поправится и с моим лекарством, и без него, – мягко заметил Тимур. – Ты устала?

– Нет. Полет был прекрасный. Я гораздо больше люблю самолеты, чем поезда. Только сорок минут – и ты уже в Москве. Очень удобно. Из аэропорта мы добираемся гораздо дольше.

– Ты у нас лягушка-путешественница.

– Сейчас уже нет. Раньше ездила гораздо чаще.

Он нахмурился. Получается, что он сознательно использовал психологический прием, подведя ее к нужному разговору. Он мог бы не применять подобные методы к любимой женщине.

– У меня есть еще одно предложение, – сказал он, – как ты посмотришь на нашу совместную поездку куда-нибудь в Европу?

– Я не поняла, – она повернула голову, – какая поездка? О чем ты говоришь?

– Мы поедем отдыхать в твою любимую Италию, – несколько мрачноватым тоном сказал Караев, – например во Флоренцию.

Она освободила свою руку. Улыбнулась:

– Ты же знаешь, как я обожаю Италию и тем более Флоренцию. Неужели такое возможно? А как твоя работа? Ты же только недавно перешел в Академию. И сейчас у вас экзамены?

– Экзамены закончились, и я могу уехать, – сообщил Караев, – я уже узнавал. Мне дадут неделю отпуска, и я могу поехать с тобой в Италию. Конечно, если ты согласна.

– И ты еще спрашиваешь?

– В таком случае – решено.

– Я могу узнать, почему ты говоришь мне об этом таким мрачным тоном? Или ты не хочешь туда ехать?

– Хочу. И даже сам выберу для нас отель, чтобы ты ничего не знала. Я думаю, что, если ты быстро закончишь свои дела, мы сможем вылететь на следующей неделе. В среду или в четверг.

– Прекрасно. У меня там столько знакомых, – она радостно обняла его.

– А у меня к тебе только одна просьба. Никому не рассказывай, где именно я преподаю. Вполне достаточно, если ты будешь представлять меня как обычного преподавателя истории.

– Для обычного тебе слишком много лет. И у меня высокая самооценка, – притворно недовольно сказала Элина, – ты ведь старший преподаватель в своей Академии. Вот мы и будем говорить, что ты профессор в университете. Профессор истории. Не возражаешь? Иначе меня поднимут на смех. Бросила такого специалиста, как мой бывший муж, и прилетела во Флоренцию с обычным преподавателем. Хорошо, что ты не требуешь выдавать тебя за завхоза или монтера.

– Для тебя это так важно?

– А мне приятно, что ты полковник ФСБ. Было бы еще лучше, если бы ты был генералом. Я бы вообще цвела от счастья. Но на худой конец сойдет и полковник.

Она вдруг, не выдержав, прыснула. Снова обняла его.

– Мне абсолютно все равно, чем ты занимаешься. Скажем, что ты преподаватель истории. В любом случае во Флоренции нам все будут рады. Мне кажется, что я знаю этот город так же хорошо, как и Санкт- Петербург. Или даже немного лучше, ведь наш Питер невозможно узнать даже за всю жизнь, настолько он огромный.

– Я это знаю, – сказал Караев, и в его голосе не было никаких эмоций. Но, к счастью, Элина не обратила внимания на его последние слова.

– Неужели ты все это придумал для меня? – спросила она, задыхаясь от счастья. – Ты ведь знал, как именно я люблю Флоренцию?

– Вот поэтому мы и едем туда, – сказал он, отводя глаза. Ему было стыдно. Нужно было предложить эту поездку самому, а не ждать, пока их отправят туда по заданию Большакова. Но говорить об этом он не решался. И понимал, что совершает самую большую ошибку в своей жизни.

В этом небольшом кафе у Северного вокзала обычно собирались ребята из соседних кварталов, в основном арабы и темнокожие представители Африки. Сюда редко заглядывали чужие, слишком одиозной была слава у этого небольшого кафе. Но заглянувшему сюда высокому иностранцу на это было наплевать. Он попросил чашечку кофе и уселся в углу, не обращая внимания на косые взгляды, которые бросали в его сторону завсегдатаи.

Ему принесли чашечку кофе, к которой он даже не притронулся. Незнакомец, сидя спиной к залу, демонстрировал поразительную выдержку к перешептывающимся посетителям. На часах было около шести. Минут через пять появился другой незнакомец. Он быстро вошел и, не оглядываясь, сразу прошел к тому месту, где сидел первый незнакомец. Когда к нему подошел удивленный бармен, он отрывисто попросил принести ему пива. И, наклонившись к первому гостю, начал оживленно шептаться с ним. Остальные присутствующие потеряли к ним всякий интерес. Было очевидно, что эти двое явились сюда на встречу.

– Добрый вечер, Фармацевт, – сказал второй, – почему вы выбрали такое место? Это же квартал темнокожих. Нас здесь могут запросто ограбить и даже убить. И вы сели спиной к этим бандитам. Это на вас так не похоже.

– Не беспокойся, – спокойно заметил Фармацевт, – я нарочно так сел. Единственный способ заслужить уважение этих подонков – демонстрировать свое презрительное отношение к ним. Я сел таким образом, чтобы видеть в стекле отражение всего, что делается за моей спиной. Поэтому можешь не волноваться.

– Не нужно встречаться в подобных местах, – попросил связной, – мы здесь сразу бросаемся в глаза.

– Зато здесь никто не будет за нами следить, – резонно заметил Фармацевт, – эти люди неплохо знают друг друга и, если здесь случайно появится чужой, сразу демонстрируют свое враждебное к нему отношение. Агенты полиции не любят сюда соваться. Как и офицеры других спецслужб. И поэтому здесь можно чувствовать себя в относительной безопасности. Конечно, только от наблюдения французской контрразведки. А эти ребята у меня за спиной могут решить, что я ненормальный белый чудак на букву «м», и попытаться пересчитать мои ребра. Ты приехал на машине?

– Да, конечно. Разве сюда можно приходить без машины?

– Машина хотя бы застрахована?

– Разумеется. А почему ты спрашиваешь?

– Это твоя ошибка. Нужно было приехать на такси и попросить водителя подождать тебя рядом с кафе, заплатив ему пятьдесят евро. Или поделив пополам купюру в сто евро.

– Я не догадался, – зло сказал связной, – вы думаете, что мою машину могут повредить?

– Не знаю. Но могут снять все четыре колеса и магнитофон. Или просто сжечь.

– Как это сжечь? – не понял связной. – Мы во Франции, а не в Ираке.

– Это черный пояс Парижа, – холодно пояснил Фармацевт, – я же тебе говорю, что сюда боятся заглядывать даже полицейские. Здесь легко могут сжечь машину чужого, тем более белого. И так же легко могут тебя убить. Ты взял с собой оружие?

– Господи, конечно, нет. Откуда у меня оружие? Я ведь связной, а не убийца…

– Интересный намек, – усмехнулся Фармацевт, – но ты не беспокойся. Я провожу тебя до района, где ты сможешь обнаружить цивилизацию. Теперь давай сюда свою флэшку. Или, как ты сказал в прошлый раз,