– Не преувеличивай, – попросил Эдгар, – ты у нас главный. А я могу тебе только помогать. Сначала позвоним госпоже Шмерлинг. Она будет ждать твоего звонка на городской телефон.

Эдгар набрал номер телефона и протянул трубку Дронго.

– Слушаю вас, – раздался в трубке незнакомый женский голос. Дронго несколько удивленно взглянул на своего друга. Голос явно принадлежал пожилой женщине.

– Добрый день, – поздоровался Дронго, – извините, что я вас беспокою. Я могу поговорить с госпожой Шмерлинг? Мариной Шмерлинг?

– Кто говорит? – спросила незнакомка.

– Я эксперт. Меня обычно называют Дронго. К госпоже Шмерлинг звонила госпожа Ивченко насчет меня и договаривалась о нашем разговоре.

– Подождите минуту, – попросила неизвестная. В трубке раздался мелодичный звон – очевидно, на другом конце отключили звук.

– Наверно, их домработница или ее мать, – предположил Дронго, взглянув на Эдгара. Тот согласно кивнул…

– Алло, – услышал Дронго, – я сообщила о вашем звонке Марине Владимировне. Она будет вас ждать сегодня в три часа у себя в доме на Рублевском шоссе. Вы сможете приехать?

– Конечно.

– Тогда запишите адрес. – Дронго выслушал адрес и, попрощавшись, положил трубку.

– Серьезная женщина, – вздохнул он, – она даже не подошла к телефону. Назначила мне аудиенцию у себя на даче. Очевидно, она уже входит в роль супруги министра.

– Я тебя предупреждал, – напомнил Эдгар, – будешь звонить Лапесскому?

– Обязательно. – Дронго поднял телефон и набрал номер Григория Лапесского. Тот сразу ответил.

– Добрый день, господин Лапесский, – начал Дронго, – вас беспокоит эксперт по вопросам преступности. Меня обычно называют Дронго. У меня есть к вам небольшой разговор. Если вы не возражаете, я бы просил вас о встрече.

– Эксперт по вопросам преступности? – недовольно уточнил Лапесский. – Я не совсем понимаю, о чем мы с вами будем беседовать.

– Если вы назначите время, мы обо всем поговорим.

– У меня мало времени, – грубо заявил Лапесский, – но если вы считаете, что вам нужно говорить именно со мной, то давайте встретимся. Когда мы можем увидеться?

– Это зависит от вас.

– Сегодня в два часа я буду обедать в ресторане…

– Извините, – быстро перебил его Дронго, – в два часа я не успею. У меня важная встреча в три. Вы не могли бы перенести нашу встречу на полдень?

– В это время я буду у себя в офисе. Вы можете приехать к нам, и тогда мы встретимся у меня в кабинете. Но учтите, что у меня будет не больше двадцати минут.

– Я думаю, мы уложимся, – взглянул на часы Дронго, – я буду в вашем офисе ровно в полдень.

Он убрал телефон и взглянул на Эдгара.

– Я начинаю думать, что Игорь Дегтярев был прав, – вздохнул Дронго, – одна даже не берет трубку, а второй явно не хочет со мной встречаться и разговаривать. Ты хотя бы знаешь, где находится его компания? Я даже не успел уточнить адреса.

– Знаю, – усмехнулся Вейдеманис.

Ровно в двенадцать часов дня Дронго вошел в небольшой кабинет Григория Лапесского. Фирма явно пыталась жить по средствам. Кабинеты были небольшие, скромно обставленные. Хотя оборот компании был достаточно большим, но в этой мебельной фирме основной пакет акций принадлежал шведам, которые пытались сэкономить буквально на всем. Лапесский оказался грузным высоким мужчиной лет сорока. У него были густые брови, тонкие губы и немного выпученные глаза. Шрам на подбородке придавал ему достаточно воинственный вид. Густые темные волосы были зачесаны назад, он уже начал лысеть. Рукопожатие было сильным. Он явно относился к той категории мужчин, которые привыкли все дела решать сами, не доверяя никому из своих помощников. Лапесский показал на стул напротив его стола и, усевшись первым, недовольно взглянул на своего гостя.

– Вы можете мне объяснить, что случилось и почему вы хотели со мной поговорить? – недовольно спросил Григорий Лапесский.

– Я пришел к вам поговорить об убийстве, происшедшем в замке Гоффорда, – пояснил Дронго.

– Так я и думал. Напрасно вы мне не сказали, зачем именно хотели со мной увидеться. Иначе вам не пришлось бы к нам ехать. Я не хочу разговаривать на эту тему, господин эксперт. Меня там не было, я ничего об этом не знаю, не слышал, не видел и не хочу узнавать никаких подробностей. Никаких.

– Но там были ваша первая супруга и ваш сын.

– К моему большому сожалению, – повысил голос Лапесский, – у моей бывшей супруги очень плохой вкус. Иначе она не выбрала бы себе в качестве друга на Рождество этого узбекского жулика Нурали Халдарова. Впрочем, я ее даже не виню. Насколько мне известно, Халдаров имеет крупный пакет акций компании братьев Валентины. И конечно, они сделали все, чтобы познакомить этого проходимца со своей сестрой.

– Почему вы считаете, что он жулик и проходимец?

– Я не считаю. Он действительно проходимец. Можете себе представить, что для новой гостиницы его компания заказала у нас мебель. Мы уже вышли на подписание договора, когда выяснилось, что он покупает мебель у наших конкурентов. На пятнадцать процентов дороже. Скажите мне: какой бизнесмен пойдет на подобную сделку? На пятнадцать процентов дороже. Это очень большие деньги. Мы не могли даже поверить в подобную глупость. А потом выяснили, что старший брат руководителя фирмы наших конкурентов как раз и был в московской мэрии руководителем комиссии, определявшей отвод участка для строительства новой гостиницы. Вы можете себе представить, какой мерзавец этот Халдаров. Он фактически подкупил этой сделкой председателя комиссии и получил отвод земельного участка. В центре Москвы. Я бы не удивился, если бы Нурали купил мебель в два раза дороже. Земля стоит сегодня таких баснословных денег.

– Обычная коммерческая сделка, – усмехнулся Дронго, – ты мне, а я тебе.

– С Валей у них тоже была обычная сделка? – разозлился Лапесский. – Он покупает пакет акций, а братья Дегтяревы подставляют ему свою сестру? Это все Игорь, он у них самый хитроумный, а Виктор был просто грубым мужланом, который вечно лез напролом. Хотя мне лично его жалко, он был неплохим парнем.

– Говорят, что вы с ним дружили?

– Да. Когда я был женат на Вале. Я же вам говорю, что Виктор был очень неплохим парнем. Хотя грубым, не очень воспитанным, иногда несдержанным. Все это было… Когда я услышал о том, что случилось в замке Гоффорда, я даже не удивился.

– Почему?

– Вы очень ловко втягиваете меня в разговор, – криво усмехнулся Лапесский, – в разговор, которого я хочу избежать. Но я вам отвечу. Виктор был не совсем урановешенным человеком. И присутствие рядом с ним такой известной женщины, как Злата, рано или поздно должно было закончиться подобной трагедией. Это было почти неизбежно…

– Я не совсем вас понимаю. Если об этом знали вы, то почему об этом не догадывался сам Виктор?

– Человек вообще не может догадываться о том, как он себя поведет. Это виднее со стороны. Его характер начал формироваться еще в юности, когда он был женат на Марине. Тогда он показал свою полную несостоятельность, и родители Марины просто выставили его за дверь. А ведь он очень любил Марину. Представляю, какая это была для него травма. Вот он теперь всю жизнь и доказывает, что Марина тогда ошиблась. Вернее, ошиблись ее родители. Но, похоже, у него не очень получается. Он встречается обычно с самыми известными женщинами в Москве. Словно нарочно выставляет эти связь напоказ, чтобы о них все знали. Но у этих дамочек свои запросы и свои претензии. С такими, как Злата, тысяча проблем. Им мало просто дать денег, их нужно ублажать, носить на руках, возить на все премьеры и вечеринки. Она была не дешевка, которую можно просто купить. Это обеспеченная женщина, которая может позволить себе самой выбирать, с кем ей проводить время.