И теперь перед Дронго сидела женщина, бывший сотрудник группы «Октава», которая уже давно стала такой же легендой в КГБ, какой был и сам Дронго.

– Вы работали с Кямалом Меджидовым? – спросил он, уточняя.

– Несколько лет, пока его не убили, – кивнула она.

– Как вас зовут?

Она улыбнулась.

– Вам сказать настоящую фамилию или придумать другую?

– Настоящую.

– Елена Львовна Суслова. Подполковник Суслова.

– Вы не родственница бывшего секретаря ЦК?

– Нет, – опять улыбнулась она, – не родственница. Я думала, о нем все уже забыли.

– Вы долго работали в группе «Октава»?

– Достаточно долго, – кивнула она, – только в КГБ обычно говорят не «Октава», а группа «О».

– Да, действительно, я уже забыл, – согласился он, – теперь я примерно представляю, кого именно ко мне прислали.

– А я знаю, с кем буду работать, – парировала она, – вы ведь тот самый Дронго, который сорвал работу нашей разведки в Ницце.

– Теперь я стал печально знаменитым, – пробормотал он, – меня, наверно, скоро обвинят и в том, что я передал документы ПГУ англичанам.

– В этом тоже обвиняют, – улыбнулась Суслова.

– Ничего я им не передавал. Я набил два чемодана старыми французскими газетами и оставил их в номере. А уже ваш бывший сотрудник полковник Савельев продал их за миллион с лишним долларов. Но я не думаю, что из старых газет можно узнать о вашей агентуре в Литве.

– Вы меня почти убедили, – сказала Суслова, – хотя в службе внешней разведки до сих пор считают, что вы невольно помешали ее сотрудникам привезти документы в Москву.

– Не невольно, а сознательно, – возразил Дронго, – мне почему-то стало жаль литовцев. Маленькая страна, которая так хочет что-то построить. Мне показалось важным, чтобы у них появился и свой шанс.

– И вы всегда даете шанс другой стороне?

– Не всегда. Только в тех случаях, когда мои убеждения не расходятся с представлениями о моем долге.

– Надеюсь, в нашем случае они не разойдутся, – пробормотала Суслова. – Меня вытащили сюда специально для работы с вами, посчитав, что я идеальный кандидат в ваши связные.

– Если бы вы не сказали про «Октаву», я бы еще сомневался, но теперь у меня нет никаких возражений.

– И вас устраивает даже мой пол? – улыбнулась она.

– Кажется, я начинаю любить женщин, – пошутил Дронго, – хотя по-прежнему считаю, что в нашем деле лучше иметь дело с мужчинами.

– Мы примерно одного возраста, и ничего удивительного, если мы будем встречаться с вами по вечерам, – сухо сказала Суслова. – Мне приказали быть постоянно рядом с вами. И оказывать вам всяческую помощь. Кроме того, я привезла деньги, которые лежат в черном портфеле. Он стоит в коридоре.

– Это не самое главное, – отмахнулся Дронго, – вот здесь, – он достал из внутреннего кармана пиджака, – список людей, с которыми я должен встретиться. И первая встреча у меня запланирована со вдовой покойного.

Елена взяла список, внимательно изучила его. Потом подняла глаза на Дронго.

– Я не совсем поняла, что значит «его близкие друзья». Вы еще не знаете, кто конкретно вам нужен?

– Конечно, не знаю. Я вообще только вчера узнал о деле, которым буду заниматься. И я пока еще не знаю близких друзей нашего фигуранта. Так что нужно узнать, с кем он близко дружил последние несколько лет. Самые близкие друзья. Мне нужны их фамилии и адреса. Хотя думаю, что уже сейчас могу набросать примерный список людей, которых уже допрашивали следователи. Но мне нужен другой список, проверенный и уточненный. Возможно, что следователей интересовали только люди, которые так или иначе могли помочь расследованию. А мне нужны его близкие друзья независимо от того, где именно они были в момент совершения преступления. Даже если они находились в экспедиции на Северном полюсе. Мне важна не криминальная сторона вопроса, а психологическая. Я должен прочувствовать настроение убитого, его состояние за несколько дней до убийства, за несколько месяцев… Мне нужна динамика его самочувствия, самоощущения.

– Это можно сделать, – кивнула Суслова.

– Но прежде всего – вдова, – напомнил Дронго.

– Вы думаете, она может рассказать вам что-то новое?

– Во всяком случае, нельзя вести расследование, не побеседовав с женой покойного.

– С ней беседовали три раза. Три разных следователя. Вы думаете, она захочет разговаривать в четвертый раз?

– Не уверен. Именно поэтому мне нужна ваша помощь. Необходимо, чтобы она меня приняла и согласилась со мной побеседовать. Совсем не обязательно говорить ей о том, что я четвертый следователь. Или тем более частный эксперт, ведущий расследование. Достаточно, если меня представят как журналиста, собирающего материал про ее покойного мужа. Я еще раз повторяю, что мне важна не криминальная сторона произошедшего, которую уж трижды выжимали из жены убитого Миронова. Мне нужна психологическая канва событий, настроение ее мужа перед убийством. Мне нужны детали, способные восстановить картину его душевных переживаний. Следователей интересует, кто мог убить Миронова и кому он мог помешать. А мне важно, как он обедал в последние дни, как спал, как общался с женой и друзьями. Иногда это говорит гораздо больше о человеке и помогает расследованию гораздо лучше, чем десятки допрошенных свидетелей и очевидцев.

– У вас свои методы расследования, – согласилась женщина, – впрочем, вам действительно виднее. Я узнаю, как выйти на вдову покойного и представить вас журналистом, собирающим материал об Алексее Миронове. К сожалению, она не очень жалует журналистов, написавших о ней слишком много вздорных и неприятных статей.

– Вы неплохо подготовлены, – заметил Дронго. – Очевидно, вы уже достаточно давно занимаетесь делом Миронова.

– Да, – сказала она, – уже давно. Я понимала, что вы догадаетесь. Мы анализировали все материалы по Миронову, появлявшиеся в нашей прессе и на телевидении. Мы считали, что это может помочь в расследовании. Поэтому накопили некоторый материал.

– Ваша группа по-прежнему существует?

– Нет. Она была расформирована сразу после смерти генерала Меджидова.

– Кто еще знает о том, что вы работаете со мной? Кроме генерала Потапова?

– Мне не сообщают таких подробностей, – невозмутимо ответила Суслова.

– Тем не менее вы хотя бы приблизительно знаете или догадываетесь о точном числе людей, задействованных в нашем расследовании?

– Несколько человек, – сказала, чуть подумав, Суслова. – Два-три человека от силы.

– Теперь давайте обговорим, как мы будем с вами встречаться. Приходить каждый раз сюда не совсем правильно.

– У меня есть мобильный телефон. Вы всегда можете найти меня. Он постоянно включен.

Она произнесла номер. Он кивнул.

– Я его уже запомнил. Но меня интересует нештатная ситуация, если вдруг мы лишимся этой связи. Что делать, если я вдруг не смогу вам позвонить или ваш телефон будет все-таки отключен? – спросил он.

– Приехать сюда. Здесь постоянно дежурит кто-то из наших сотрудников. Они будут предупреждены о вас, и если вы здесь появитесь, то сразу свяжутся со мной или с генералом Потаповым.

– Кажется, вы предусмотрели все возможности, – кивнул Дронго, – кроме одной.