порицает своего мужа, говорит о нем резко, пожалуй, даже раздражительно, но разве следует из этого, что она не любит его? Напротив, не любя его, Галина была бы равнодушна к нему, не возмущалась бы так его поступками.

«Она любит его, конечно! — убежденно заключает Алексей. — Просто между ними произошла какая- то случайная размолвка. Может быть, Басов обидел ее чем-то, и она не может ему этого простить…»

Охваченный благородным порывом, Алексей решает завтра же пойти к Галине и попытаться помирить ее с Басовым.

Галина живет почти в таком же домике, что и Костров, только в комнатах у нее уютнее. Это тем более удивительно, что все в них заполнено электромеханическими моделями и «кибернетическими игрушками».

Алексей заходит к Галине рано утром, опасаясь, что принятое ночью решение днем может показаться несерьезным.

Он застает ее в тот момент, когда она готовится к игре в «чет и нечет» с релейной машиной. Подняв глаза на Алексея, Галина смущенно улыбается. Говорит, словно оправдываясь:

— Это не просто забава, Алексей Дмитриевич. В поединках с машиной много поучительного. Они ведь ужасно хитрые, эти «машины, умеющие играть». Вот мой «Муи», например.

И она ласково похлопывает по эбонитовой панели машины. Зеленый огонек лампочки «Муи» сигнализирует о готовности к игре.

— А они могут перехитрить всякого или только не очень умного? — улыбаясь, спрашивает Алексей.

— Напротив, чем умнее противник, тем больше у машины шансов его обыграть. Умный противник непременно постарается ее перехитрить, а ей ведь только это и нужно. Попробуйте-ка сыграть с моим «Муи» хотя бы одну партию. Что вы выбираете: «чет» или «нечет»?

— «Чет», — говорит Алексей.

— Очень хорошо. Будем иметь это в виду. А теперь я нажму вот эту кнопку и тем самым предложу «Муи» самостоятельно сделать выбор из двух таких же возможностей. Вот видите, у него зажглась синяя лампочка. Синяя лампочка у «Муи» означает «нечет». «Муи» проиграл. В этом нет ничего удивительного: он ведь играет пока наугад.

Галина нажимает еще какую-то кнопку на панели своего «Муи» и поясняет:

— Это я сообщила ему результат игры. К сожалению, у нас нет времени продолжать. Для того чтобы «Муи» «научился» обыгрывать вас, он должен сыграть много партий. Но я объясняю вам, как «Муи» этому «обучается». Сначала он будет все время запоминать свои ходы и результат каждой партии. Затем станет обнаруживать в этих данных, по мере их накопления, закономерности, источником которых будет ваша тенденция играть «разумно» и пытаться перехитрить машину. На основе этих закономерностей он и начнет предугадывать ваши ходы. Что же вы улыбаетесь? Не верите?

— Ну что вы, Галя! — смеется Алексей. — Могу даже сообщить, что почти такая же машина знаменитого кибернетика Клода Шэнона из девяти тысяч сыгранных партий уверенно выигрывает больше половины.

— Зачем же вы тогда простачка передо мной разыгрываете? — сердится Галина.

— Мне приятно было слушать, как вы своего «Муи» расхваливали, — признается Алексей. — И не обижайтесь на меня за это, пожалуйста.

Галина протягивает ему руку:

— Ладно уж, давайте помиримся!

А Алексей сокрушенно думает: «Ну как я буду теперь говорить с ней о Басове? Язык не поворачивается…»

Он уходит от Галины, не только не поговорив о Басове, но и досадуя на себя за такое намерение.

«Почему, собственно, именно я должен мирить их? — угрюмо думает он, направляясь к аппаратной своего телескопа. — Это их личное дело, и нечего мне соваться в него…»

Спустя несколько дней к Кострову заходит Басов с американским научным журналом в руках.

— Вот! — самодовольно провозглашает он. — Дали-таки информацию о работе Климова! И ничего не исказили! Высказали только некоторые сомнения. «Нам кажется, что мистер Басов преувеличивает…» — пишут они в одном месте. И несколько подробнее в другом: «Мы полагаем, что мистер Басов не лишен чувства фантазии. Он видит то, чего еще нет, но что вполне вероятно. И мы не порицаем его за это…» Видишь, как деликатно! А все потому, что это наши же братья-ученые, а не какие-нибудь газетные шакалы.

Он молчит некоторое время, переводя дух и вытирая потный лоб носовым платком, — видно, очень торопился показать Кострову этот журнал.

— Откровенно тебе признаться, — продолжает он, отдышавшись, — очень меня беспокоило, как они подадут эту беседу со мной. Но, слава богу, как говорится, все обошлось… Ну, будь здоров! Я — к Климову. Пусть он теперь поднатужится и докажет американским скептикам, что ничего мы не преувеличиваем и что мистер Басов не такой уж фантазер.

Как только он уходит, Костров разыскивает Галину, намереваясь рассказать ей о своем разговоре с Басовым, но она лишь пренебрежительно усмехается:

— Знаю уже. Он ко мне первый пожаловал, — я ведь больше всех страху на него нагнала. Но я и сейчас не верю, что вся эта история уже кончилась. Не могут они упустить такого случая — поставить нас, мягко выражаясь, в неловкое положение. Ученые, конечно, не будут этим заниматься, а журналисты вряд ли проморгают такую возможность.

И Галина не ошиблась. Спустя еще несколько дней из института астрофизики в обсерваторию поступает целая пачка американских и английских газет. Приносит их на этот раз Пархомчук, так как Басова срочно вызвали в Москву.

— Видать, очень нами международная пресса заинтересовалась, — довольно замечает комендант. — Вон сколько газет, и во всех про нас. Выходим, стало быть, на мировую арену. Пусть знают западники, что «экс ориэнтэ люкс»..[4]

— Это что же такое будет? — спрашивает Галина, притворяясь удивленной.

— Латынь, — невозмутимо поясняет Пархомчук. — Будут еще вопросы?

— Ну ладно, идите, — смеясь, машет на него рукой Галина. — А знаете, — оборачивается она к Кострову, — он забавный. У входа в гараж, в котором стоит наша единственная служебная машина, он начертал: «Lasciate ogni speranza voi chentrate».[5] На сей раз это хоть и не латынь, но не лишено остроумия, ибо служебной машиной нашей никто, кроме Басова, не пользуется.

— Видно, товарищ директор не видел еще этой надписи, — мрачно замечает Костров. — Басов ему пропишет Данте. Давайте, однако, посмотрим, что там, в этих газетах.

— Вам перевести или вы сами? — спрашивает Галина, разворачивая одну из газет.

Через несколько минут Галина с раздражением бросает газеты на скамью.

— А что я вам говорила! — восклицает она. — Вцепились-таки они в неосторожную фразу Басова. Что же тогда американцы пишут, если уж англичане так неистовствуют?

— Представьте себе, они ничего в заявлении Басова не опровергают. Как будто и не думают сомневаться в том, что мы приняли искусственный сигнал из Космоса. Даже поздравляют Басова и Климова