внешне похожее на такой случай. Наверное, вас интересует то происшествие с американской девушкой, погибшей в дорожной аварии.

— Какой девушкой? — Дронго взял инициативу в свои руки.

— Она была дочерью какого-то известного человека, кажется, сенатора. Из-за этого был даже большой шум, ее отец жаловался на наших экспертов в прокуратуру.

Меня вызывали три раза.

— А девушка действительно погибла при аварии? — уточнил Дронго.

— Конечно, — кивнул профессор, — никаких сомнений. Во-первых, в ее крови был обнаружен алкоголь, а во-вторых, она погибла при ударе и технические эксперты МВД установили, что виновата была именно она.

— Она погибла в результате удара автомобиля? — спросил Дронго.

Профессор подозрительно прищурился. Снял очки, протер стекла. Потом тихо спросил:

— Почему вас так интересует именно это дело? Вы действительно журналисты?

Дронго взглянул на Сигрид. И уже не колеблясь достал из внутреннего кармана пиджака медицинское заключение американских экспертов.

— Мы действительно журналисты, — сказал он, — но нас интересует и это дело. Вот заключение американских экспертов. Они считают, что девушка погибла от удушья. Причем не в результате аварии, а в результате преднамеренного убийства. Грудная клетка у нее почти не повреждена. И наоборот, алкоголь, который вы нашли у нее в крови, американские эксперты не обнаружили. Эксгумацию и вскрытие проводили лучшие специалисты из Вашингтона. Чем вы можете объяснить такое расхождение?

Бескудников побледнел. Он гневно взглянул на посетителей.

— Уходите! — закричал вдруг громко. — Уходите отсюда!

Дронго не понял такой реакции профессора. Он ожидал чего угодно, но только не этого.

— Убирайтесь! — продолжал бушевать профессор. — Вы меня обманули! Это подло, гадко! Уходите отсюда немедленно.

Дронго поднялся и пошел к вешалке. Взял свой плащ и обернулся к профессору:

— Вы, очевидно, не понимаете, профессор, как это важно. Погибшая девушка болела особой формой аллергии и вообще не притрагивалась к спиртному. Боюсь, что вас обманули, профессор, и вы исследовали не то тело, о котором давали свое заключение, подписывая акт экспертизы.

— Уходите, — устало попросил профессор, словно умоляя больше его не беспокоить.

Сигрид пожала плечами и взяла свою куртку.

Они вышли из кабинета. Профессор крикнул им вслед:

— И не приходите больше никогда! Я вам все равно ничего не скажу!

Испуганная женщина-секретарь смотрела на иностранцев, не понимая, почему так гневается обычно спокойный патрон.

Дронго и Сигрид вышли из приемной.

— Он что-то знает, — уверенно сказал Дронго, — нужно было обязательно сюда прийти, чтобы увидеть это самому. Он наверняка что-то знает. Но почему-то не хочет об этом говорить. Да и смерть Короткова не могла быть случайностью. Как мне не нравится это дело. У нас с ним будут еще большие проблемы, Сигрид. И я боюсь, что еще много раз пожалею о том, что моим напарником оказалась именно ты.

Следующий день Юдин потратил на изучение документов фирмы «Монотекс» и ее связей с республиканской таможней. Несмотря на все усилия, обнаружить следы фирмы не удавалось. Повсюду, куда отправлялись сотрудники ФСБ, они встречали пустые склады, уже переарендованные квартиры и офисы, опечатанные помещения.

Казалось, что фирма, возникшая из небытия, в небытие и ушла, не оставив после себя зримых следов. Если, конечно, не считать, что именно эта фирма просила выдать своему сотруднику Паршутину паспорт для поездки в Голландию. Под фамилией Паршутина скрывался рецидивист Дьяков, которого случайно узнал пограничный офицер.

Все документы «Монотекса» поступали только к Леонтьеву, который лично проставлял на них подписи. Как правило, входящие номера на бумагах ставились потом, из чего можно было заключить, что подобные документы поступали к Леонтьеву нарочными, их привозили к нему в кабинет. Его загадочное самоубийство вызвало многочисленные пересуды, но, кроме неотправленного груза «Монотекса», не было никаких причин для смерти столь важного государственного чиновника.

Когда рабочий день уже заканчивался, позвонил Самойлов.

— Как у вас дела? — спросил у Юдина.

— Работаем, — вздохнул следователь, — ну и дельце вы нам подкинули. Мои ребята сидят на этих бумагах весь день. Вызвал еще двух экспертов. Судя по документам, Леонтьев был очень тесно связан с «Монотексом». Фамилия президента фирмы — Еромалев, очевидно, вымышленная. Но как быстро и оперативно они свернули все свои дела!

— В Москве — да. А в Амстердаме у них наверняка остались связи и люди. Там гораздо труднее ликвидировать предприятие просто потому, что на его след вышла полиция.

— Вы хотите послать туда своего сотрудника? — понял Юдин.

— Да, мы готовим его к поездке в Амстердам. Это один из лучших моих работников. По адресам, куда отправлялся груз, мы попытаемся проверить, кому именно и почему его отправляли.

— Но это очень опасно, — предостерег Юдин, — если это действительно контрабандисты, они действуют с международным размахом.

— Именно поэтому мы и хотим перейти на международный уровень. Тем более что «Монотекс», очевидно, посылал Дьякова именно для этого.

— Хотите послать связного вместо Дьякова? — догадался Юдин. — Но это безумие.

— Нет, конечно, — согласился полковник, — мы просто хотим, чтобы наш человек узнал, с кем именно сотрудничала в Голландии столь загадочно исчезнувшая российская фирма. А заодно установить, кто еще в таможенном комитете и в аэропорту помогал бандитам переправлять их грузы. Кстати, мы до сих пор не знаем, какие это были грузы. И почему застрелился Леонтьев.

— Я хотел бы об этом с вами поговорить, — сказал Юдин. — Вы убеждены, что он действительно застрелился сам, что ему не помогли?

Ответом было долгое молчание.

— Не убежден, — тяжело дыша, сказал полковник, — хотя прокуратура и наши специалисты считают, что это было самоубийство.

— В таможенном комитете отмечали посетителей?

— Не знаю. Наверное, отмечали. А почему ты спрашиваешь?

— Я думаю проверить всех, кто летел вместе с Дьяковым в том самолете.

Может быть, какие-нибудь фамилии совпадают с теми, кто обычно приходил к Леонтьеву на прием.

— Тебе никто не говорил, что ты гений?

— Нет, — засмеялся Юдин, — но завтра пошлю одного человека проверить всех посетителей, приходивших к Леонтьеву за последнюю перед самоубийством неделю.

— Очень интересная мысль, — одобрил Самойлов. — И пусть составят список вообще всех приходивших в таможенный комитет. Вполне возможно, что гость из «Монотекса» не хотел указывать истинную причину своего визита и сначала наносил визит другому чиновнику, перед тем как зайти к Леонтьеву.

— Обязательно. А заодно еще раз посмотрю дело о самоубийстве Леонтьева.

Должны были существовать очень веские причины, толкнувшие его на этот шаг.

Кстати, кто-нибудь назначен на его место?