означавший, как он знал, что вызов переключен на одну из линий шифрованной связи. Через несколько секунд жужжание прекратилось, и раздался голос:

— Разговор записывается на пленку. Назовите вашу фамилию, изложите сообщение и повесьте трубку.

— Докладывает майор Мэнчик, база ВВС Ванденберг, Центр управления программой «Скуп». Считаю необходимым объявить тревогу по режиму «Лесной пожар». Располагаю данными визуальных наблюдений, подтверждающими чрезвычайное происшествие. База по соображениям безопасности изолирована…

Он говорил, а самому ему все это представлялось просто невероятным. Даже магнитофонная лента — и та ему не поверит. Он еще долго сидел с трубкой в руке, почему-то ожидая ответа. Но ответа не было, лишь щелчок, оповестивший, что линия автоматически отключилась. Трубка безмолвствовала, он положил ее на рычаг и вздохнул. Он сделал все, как положено, но не получил ни малейшего удовлетворения.

Мэнчик полагал, что в самые ближайшие минуты его вызовут из Вашингтона, что в ближайшие часы звонки посыплются один за другим, и не отходил от телефона. Но никаких звонков не было; не мог же он знать, что дал толчок автоматическому процессу, независимому от человека. Раз объявленная, тревога по программе «Лесной пожар» протекала строго по плану, и отменить ее можно было не ранее чем через двенадцать часов.

Не прошло и десяти минут, как станции шифрованной связи особой секретности приняли следующее сообщение:

Сообщение это передавалось автоматически. Все до строчки, включая указания относительно прессы и возможного применения директивы 7-12, было предусмотрено заранее, и теперь, после звонка Мэнчика, начало проводиться в жизнь.

Через пять минут последовала еще одна телеграмма, в которой были названы члены группы «Лесной пожар»:

Предполагалось, что эта телеграмма также имеет совершенно служебный характер; назначение ее было — назвать фамилии пяти лиц, переводимых на положение «зет каппа» — кодовое наименование особого допуска. Но, к несчастью, машина не правильно напечатала одно из имен и затем не передала все сообщение повторно. (Если телетайп на секретной линии связи допускал ошибку, все сообщение полагалось передать заново либо перечитать на ЭВМ, чтобы установить, каков же его точный смысл.) Поэтому телеграмма вызвала сомнение в ее достоверности. В Вашингтоне и кое-где еще пригласили специалистов по ЭВМ для подтверждения правильности сообщения методом так называемого обратного прослеживания. Вашингтонский специалист высказал на этот счет серьезные опасения, поскольку телетайп допустил еще и другие мелкие ошибки. И привело все это к тому, что допуски получили лишь первые двое по списку, а остальные — нет, впредь до надлежащего подтверждения.

Элисон Стоун устала. В доме на склоне холма, откуда открывалась панорама Стэнфордского университетского городка, она и ее муж, профессор бактериологии, принимали сегодня гостей — пятнадцать супружеских пар, и все засиделись допоздна. Миссис Стоун была раздосадована: она выросла в официальном Вашингтоне, где вторая чашка кофе, предложенная подчеркнуто без коньяка, воспринималась гостями как сигнал расходиться по домам. К несчастью, — сокрушалась она про себя — ученые не сильны в правилах хорошего тона. Вторую чашку кофе она подала часа полтора, а то и два назад, а они все еще сидели…

Было около часу ночи, когда у входной двери раздался звонок. Она открыла и с удивлением увидела у порога двух военных. Ей показалось, что они взволнованы и смущены, и она решила, что они заблудились — по ночам машины часто плутали в этих жилых районах, застроенных частными особняками…

— Чем могу помочь?

— Извините за беспокойство, мадам, — вежливо сказал один из них. — Здесь проживает доктор Джереми Стоун?

— Да, — ответила она, слегка нахмурясь. — Здесь… За спинами военных, на дороге, она заметила синюю армейскую машину. Около нее стоял третий человек, и в руках у него поблескивало что-то такое…

— Он что, с оружием? — спросила миссис Стоун.

— Мадам, — сказал военный, — будьте так добры, нам немедленно нужен доктор Стоун.

Все это, право же, было странно, и ей почему-то стало не по себе. Выглянув за дверь, она увидела еще одного, четвертого человека, который подходил к особняку, заглядывая в окна. В бледном свете, падавшем из окон на газон, она ясно увидела в руках у четвертого карабин.

— Что за представление?

— Мадам, мы не хотели бы тревожить ваших гостей. Будьте любезны вызвать доктора Стоуна сюда…

— Право, не знаю…

— Иначе нам придется зайти самим.

Миссис Стоун поколебалась, но сказала:

— Подождите минутку…

Она отступила на шаг и попыталась закрыть дверь, но один из военных уже проскользнул в прихожую. Он встал у самой двери, прямой и корректный, фуражка в руке.

— Я подожду здесь, мадам, — заявил он и даже улыбнулся.

Она вернулась к гостям, стараясь делать вид, будто ничего особенного не случилось. В комнате было шумно и сильно накурено; все шутили, спорили, смеялись. Джереми она нашла в углу, где толковали о последних беспорядках. Тронув его за плечо, отвела от собеседников.

— Это, может, и нелепо, — сказала Элисон, — но там, в прихожей, тебя спрашивает какой-то в форме, и еще один стоит снаружи у дверей, а двое вооруженных бродят вокруг дома. Они утверждают, что им надо повидать тебя…

Стоун как будто удивился, но тут же кивнул:

— Сейчас я с ними разберусь…

Она обиделась: он вел себя так, словно ждал этого визита.

— Ну, знаешь, если тебе было что-то известно заранее, мог бы по крайней мере предупредить…

— Не мог, перебил он. — Объясню потом…

Он вышел в прихожую, к военному. Элисон за ним.

— Я доктор Стоун.

— Капитан Мортон, — представился военный, хотя руки и не подал. — Пожар, сэр…

— Понятно, — сказал Стоун. Бросил взгляд на свой вечерний костюм. — Я успею переодеться?

— Боюсь, что нет, сэр.

К своему изумлению, Элисон увидела, как муж согласно кивнул:

— Понятно.

Он повернулся к ней и добавил:

— Придется мне уехать…