– Ты имел в виду его фальшивый нос? – спросил Колон.
– Настоящий! А теперь проваливайте!
Дверка захлопнулась.
– Псих, – твердо заявил Шнобби.
– У Бино был нос. Нормальный нос. А ты ничего необычного не заметил?
– Да нет, пара дырок, все как обычно.
– Я не особый знаток всякого рода носов, – пожал плечами Колон, – но либо брат Боффо сильно ошибается, либо происходит что-то подозрительное.
– Типа?
– Шнобби, тебя ведь можно назвать профессиональным солдатом?
– Можно, Фред.
– Сколько раз тебя понижали по службе, лишая всех привилегий и премий?
– Много, – гордо заявил Шнобби. – Но я всегда на них клал.
– Ты побывал на многих полях брани?
– О, их были тысячи.
Сержант Колон кивнул.
– И видел много трупов, пока заботился о павших…
Капрал Шноббс тоже кивнул. И тот и другой прекрасно знали, что забота эта заключалась большей частью в сборе ювелирных украшений и краже сапог. На многих полях брани в самых разных странах последнее, что видели умирающие от ран враги, – это приближающегося к ним капрала Шноббса с мешком, ножом и расчетливым выражением на лице.
– Жаль было оставлять хорошие вещи, – пояснил Шнобби.
– Значит, ты видел, как мертвые тела становятся… более мертвыми.
– Мертвее мертвых?
– Ну, понимаешь, более трупными, – растолковал известный судебно-медицинский эксперт сержант Колон.
– Такими окоченевшими и лиловыми?
– Именно.
– А потом рыхлыми и слякучими…
– Во-во…
– С таких легче всего снимать кольца, точно говорю…
– Я к чему веду, Шнобби. Из нас ты единственный можешь определить, сколько дней прошло со времени явления Смерти. Возьмем этого клоуна. Ты рассмотрел его так же хорошо, как и я. Что скажешь?
– Рост пять футов девять дюймов. Башмаки не моего размера. Слишком здоровенные.
– Сколько он уже был мертв?
– Пару дней. Это сразу видно, потому что…
– Но Боффо видел его вчера утром – интересно, как это он исхитрился?
Они последовали дальше.
– Сложный вопрос, – наконец сказал Шнобби.
– Ты прав. Думаю, капитана этот факт очень заинтересует.
– А может, он превратился в зомби?
– Вряд ли.
– Терпеть не могу зомби, – задумчиво произнес Шнобби.
– Правда?
– С них башмаки не больно-то сопрешь.
Колон кивнул проходившему мимо попрошайке.
– Ты по-прежнему занимаешься народными танцами в свободное от службы время? – спросил сержант Колон.
– Ага. Сейчас мы разучиваем «Уборку Душистой Сирени». Там такой сложный двойной перекрестный шаг…
– Ты определенно очень разносторонний человек, Шнобби.
– О да, Фред, я люблю и спереди, и сзади, и…
– Я хотел сказать, ты представляешь собой крайне занимательный случай дихотомии.
Шнобби дал пинка какому-то маленькому нечесаному псу.
– Что, Фред, снова начитался всяких книжек? Умные слова и так далее?
– Приходится совершенствовать свой ум, Шнобби. А все ведь из-за этих новобранцев. Моркоу вечно сидит, уткнувшись носом в книгу, Ангва знает всякие мудреные словечки, которые мне приходится искать по словарям. Даже этот коротышка умнее меня! Новички все соки из меня выпили. Я ощущаю себя каким-то недоразвитым.
– Ну, ты намного умнее Детрита, Фред, – попытался утешить своего приятеля Шнобби.
– Вот и я себя так же успокаиваю. Я говорю себе: «Фред, как бы там ни было, ты все равно умнее Детрита». А потом добавляю: «Ага, Фред, и
Он отвернулся от окна.
Проклятая Стража!
Проклятый Ваймс! Вот уж поистине не тот человек и не на том месте. Ну почему люди не учатся у истории? Предательство должно быть у него в генах! Как может город функционировать исправно, когда такой человек
Человек, подобный Ваймсу, мог все испортить. Не потому, что он был особо умным. Умный стражник – это само себя отрицающее. Но абсолютная хаотичность действий тоже может причинить немало неприятностей.
Ружие лежало на столе.
Как же поступить с Ваймсом?
Убить его.
Ангва проснулась. Был уже почти полдень, она лежала в своей постели в доме у госпожи Торт, и кто- то стучал в дверь.
– Гм-м-м? – промычала она.
– Понятия не имею. Сказать, чтобы проваливал? – раздался голос где-то на уровне замочной скважины.
Ангва быстро попыталась сообразить, что происходит. Ее предупреждали об этом – другие постояльцы. Сейчас она терпеливо ждала, когда наступит время ее реплики.
– О, спасибо, милая. Опять я за свое, совсем забыла… – сказал голос.
С госпожой Торт спешить было нельзя. Достаточно сложно жить в доме, которым управляет женщина, чье сознание только номинально связано с настоящим. Госпожа Торт была медиумом.
– Ты снова включила свое предвидение, госпожа Торт, – улыбнулась Ангва, спуская ноги с кровати и быстро осматривая стопку одежды на стуле.
– На чем мы остановились? – по-прежнему из-за двери спросила госпожа Торт.
– Ты только что сказала: «Понятия не имею. Сказать, чтобы проваливал?» – напомнила Ангва.
Одежда! Вечно из-за нее неприятности! Вервольфу мужского пола достаточно позаботиться только о трусах, а потом притвориться, будто бы он вышел пробежаться.
– Правильно, – госпожа Торт откашлялась. – Пришел молодой человек и спрашивает тебя.
– Кто он? – спросила Ангва.
Молчание.
– Да, вот теперь все нормально, – наконец откликнулась госпожа Торт. – Извини, дорогуша. Спасибо тебе. У меня голова начинает раскалываться на кусочки, когда люди не говорят то, что я предвидела. Ты в человеческом виде, дорогуша?[12]
