прокормиться без Флэттери и его охранки, станет он тогда его поддерживать?

— Народу нужно чудо, — наконец закончила Беатрис прерванную пылким выступлением Бена фразу и опустила глаза. Не такого разговора ждала она в их последнюю ночь.

Бен наклонился к ней, коснулся губами щеки и пробормотал:

— Прости меня. Но я вынужден вернуться к этой теме. Сегодня я интервьюировал группу женщин, подавших петицию шефу охранки с требованием дать информацию об их пропавших мужьях и сыновьях. А еще одна группа — около пятисот матерей! — заявила, что их сыновья были убиты, но по факту их смерти не было заведено ни одного дела, не велось никаких расследований и никто не арестован. Они обвиняют во всех убийствах охранку и готовы свидетельствовать об этом. Чем все кончится, я не знаю. Знаю лишь, что этих женщин бросили сражаться в одиночестве. Дирекция головидения запретила мне выпускать материал в эфир. Но люди же имеют право и должны знать о… но ведь должен же быть какой-то выход! Прости, это… так… просто мысли вслух.

Бен снова поцеловал Беатрис в щеку, а затем приподнял пальцем ее подбородок.

— А вот теперь я окончательно заткнулся, — и наконец поцеловал ее в губы.

Беатрис плавно осела на коврик возле стола, увлекая любовника за собой.

— Обещаешь? — Она приникла к нему в ответном поцелуе, а пальцы как-то сами проникли к нему под рубашку и трепеща заскользили по такой гладкой и теплой коже.

А его руки тем временем расстегнули ее островитянскую блузку, стянули хлопчатобумажную юбку и вдруг обнаружили, что больше расстегивать и снимать нечего.

— Очаровательное бесстыдство, — прошептал Бен, покрывая поцелуями живот Беатрис, пока та освобождала его от оставшейся одежды.

— А ты не боишься, что мы прожжем ковер?

— Мне что, послышалось, будто кто-то обещал заткнуться?

…Будильник затрещал снова и на сей раз окончательно разбудил Беатрис. Она отключила зуммер и резко села, чтобы стряхнуть остатки дремы. Бен был прав насчет ковра. Даже то, что они опрокинули на себя бутылку с остатками вина, их не охладило. Теперь она была уверена, что именно в ту ночь у Бена зародилась идея о «Бое с Тенью». Она глубоко вздохнула, но лежавшая на сердце печаль от этого легче не стала.

«Какая жалость, что мы не отважились завести малыша. Это спасло бы нас обоих».

Но будь у них ребенок, Беатрис никогда не узнала бы Мака. Отношения с Беном подготовили ее к встрече с Маком. Он был несколько старше и поскольку жил на Лунбазе, то хотел завести семью не меньше, чем она.

Беатрис нажала кнопку старта на карманном информаторе, и тот отозвался: «06.30…» Она приглушила звук и помассировала усталые веки. Основные детали, на которые нужно обратить внимание, ей и так еще раз напомнят перед самым выходом в эфир, поэтому она позволила себе слушать инструктаж вполуха, готовая в любую секунду превратиться в сплошные уши при одном-единственном имени: Бен Озетт. Еще один тяжелый вздох.

Запах в ее кают-офисе был типично морянским: безвкусный воздух, пресный, как синтетическая пища или дистиллированная вода. В крошечной студии головещания с орбиты многочисленные прожектора нагревали и высушивали воздух, отчего Беатрис почему-то было легче дышать. Впрочем, через полчаса ей в эфир. Вот там и надышится.

Она спустила ноги на пол и одернула рукава. Ну и узкая же эта девичья кровать в ее офисе! Свет она не включила, и отражение в плазе было слегка призрачным — смуглая кожа лица почти сливалась с тускло бликующими темными волосами. Их с Беном поколение было первым за два столетия, в котором появилось больше детей натурального человеческого типа, чем мутантов. И она ежедневно благодарила небо за то, что выглядит совсем по-человечески. Но сейчас уже не до сантиментов: первым делом — в душ. А затем пойдем рассказывать пандорцам новые сказки ужасные.

«Это Бен их так называл… — вдруг вспомнилось ей, и она произнесла вслух: — И рассказывали им сказки ужасные…»

Произнесенные полусонным шепотом слова повисли в воздухе, словно были произнесены не ею. Может, это был его шепот? Беатрис мучительно захотелось вновь услышать его голос и поспорить с ним о том, кто из них больше трудится до пота и кому раньше идти в душ. Она усмехнулась, забыв о всех своих заботах. На самом деле они всегда мылись вместе. Пожалуй, теперь это даже символично.

Да, она не желала вслушиваться в болтовню информатора именно потому, что панически боялась услышать что-нибудь плохое о Бене. Достаточно того, что Беатрис наконец призналась себе: она все еще его любит. Хотя и не как изумительного любовника…

«Самоубийство, — промелькнуло у нее в голове. — С равным успехом он мог бы побежать П».

А как иначе это назвать? Сам Бен не раз ее предупреждал, что идти против директора — смертельный номер.

Беатрис разбавила кофе молоком, чтобы остудить, и, машинально отхлебывая мелкими глоточками, принялась составлять сухой отчет:

«06.30. Memo: резюме, Лаунч-бэй, 5, время эфира 06.45. Тема: Криста Гэлли все еще в руках Теней. Вторая тема: органический мозг уже на орбите. Детали: террористы, оружие, наркотики, вспышка религиозного фанатизма, Тени. Последняя ассамблея проекта „Безднолет“ пройдет на орбите, инсталляция ОМП произойдет в ближайшее время. Мелкие детали на месте. NB: быть на месте в 06.40. Время записи: 06.31».

Беатрис взглянула на дисплей — он уже натикал 06.36.

«Nota bene!» — проворчала она. Это означало, что стандартные часы и часы студии слегка различались. Задержка в пять минут давала время голодирекции запустить заранее заготовленный выпуск «Вечерних новостей» на тот случай, если она почему-то не поспеет к эфиру, или же, на самый поганый случай, заменить ее текст, если он им чем-то не понравится. А ведь Бен ее предупреждал!

— Черт бы их всех побрал!