— Я… — он покачал головой, обнаружив, что не знает, как и благодарить, и неуклюже закончил. — Где мы?

— Дома, — пожав плечами, ответила она. — Я здесь живу, — девушка отстегнула свой балластный пояс и перекинула его через плечо. — Пойдем, я возьму для нас сухую одежду.

Он последовал за Скади через люк. Штаны его оставляли за ним мокрый след. В длинном коридоре, куда вывел люк, было холодно — но не настолько, чтобы не обращать внимания на колыхание тела Скади Ванг, идущей впереди. Бретт прибавил шагу, чтобы не отставать. Для островитянина коридор выглядел пугающе странным — твердый пол, твердые стены, освещенные длинными флуоресцентными трубками. Серебристо-серое мерцание стен нарушалось только крышками закрытых люков, снабженных цветными значками — зелеными, желтыми, синими.

Скади Ванг остановилась возле люка с синим значком , открыла его и провела Бретта в большую комнату, уставленную вдоль стен шкафами. Середину комнаты занимали скамейки в четыре ряда. На противоположной стене тоже был люк. Скади открыла ящик, вытащила из него синее полотенце, а затем принялась рыться по другим ящикам. Оттуда она извлекла штаны и рубашку, взглянула на Бретта и протянула их ему.

— По-моему, эти будут как раз. Потом можно и переодеться. — Скади кинула на скамью перед Бреттом штаны цвета линялой зелени и подходящую по тону рубашку. Сделаны они были из какого-то незнакомого Бретту легкого материала.

Бретт вытер лицо и волосы и застыл в нерешительности, с одежды его по-прежнему капало. Ему говорили, что моряне не особо обращают внимания на наготу, но он не привык щеголять голышом… тем более в компании красивой женщины.

Она небрежно сбросила свой подводный костюм, отыскала в другом ящике светло-голубой комбинезон и села на скамью, чтобы вытереться полотенцем и одеться. Бретт стоял, вперившись в нее, не в силах перестать пялиться.

«Как я могу отблагодарить ее?» думал он. «Она так легко говорит о спасении моей жизни.» Впрочем, казалось, что она обо всем говорит легко. Юноша продолжал глазеть — и покраснел, когда под холодной мокрой тканью штанов ощутил напряжение начинающейся эрекции. Неужели здесь нет укромного уголка, где он мог бы спрятаться и переодеться? Бретт оглядел комнату. Нет и в помине.

Скади увидела, как он оглядывается по сторонам, и прикусила нижнюю губу.

— Прости, — сказала она. — Я и забыла. Говорят, что островитяне — необыкновенные скромники. Это правда?

— Да. — Он покраснел еще сильнее.

Она натянула комбинезон и быстро его застегнула.

— Я отвернусь, — обещала она. — Когда ты переоденешься, мы пойдем поедим.

Жилье Скади было того же серебристо-серого цвета, что и коридоры. Размером оно было примерно четыре метра на пять, все сплошь в прямых углах и резких выступах, чуждых для островитянина. Из стен выступали две кровати, застеленные покрывалами с красно-желтым геометрическим узором. Один конец комнаты занимала кухонная стойка, другой — шкаф. За открытым возле шкафа люком виднелась ванная с маленькой иммерсионной ванной и душем. Все было сделано из того же материала, что стены, пол и потолок. Бретт провел рукой вдоль стены и ощутил ее холодную жесткость.

Скади вытащила зеленую подушку из-под одной кровати и бросила ее на другую.

— Устраивайся, — предложила Скади. Она повернула выключатель над кухонной стойкой, и комната заполнилась странной музыкой.

Бретт опустился на кровать, ожидая, что и она будет жесткой, но кровать подалась под ним, оказавшись неожиданно упругой.

— Что это за музыка?

— Пение китов, — ответила Скади из-за стойки. — Ты о них слышал?

— Я слышал, что в гибербаках есть киты, — ответил Бретт, глядя в потолок. — Такие гигантские земные млекопитающие, которые живут в воде.

Скади движением головы указала на маленький динамик возле выключателя.

— Они так приятно поют. Когда мы вернем их из космоса, я буду рада их послушать.

Бретт, вслушиваясь в свисты, постанывания и призывы китов, ощутил их успокоительное воздействие, подобное плеску прибоя в послеполуденное время. Он не сумел сразу же ухватить смысл ее слов. Несмотря на пение китов — а может, как раз благодаря ему — комната заполнилась глубокой тишиной. Подобной тишины Бретту переживать не доводилось.

— Чем ты занимаешься наверху? — спросила Скади.

— Рыбачу.

— Это хорошо, — отозвалась она, хлопоча возле стойки. — Ты оказываешься на волне. Волны и течения — вот откуда мы черпаем нашу энергию.

— Это я слыхал, — согласился Бретт. — А ты чем занимаешься — кроме того, что людей спасаешь?

— Я вычисляю волны, — ответила Скади. — Это моя основная работа.

«Вычисляю волны?» Бретт понятия не имел, что бы это значило. Это заставило его призадуматься, как мало он знает о жизни морян. Бретт оглядел комнату. Стены были жесткими — но не холодными, тут он ошибся. Они были теплыми, совсем не такими, как в гардеробной. Да и Скади не казалась холодной. Когда они вместе шли по коридору, им повстречалось множество народу. Многие приветливо кивали им, не прекращая беседу с друзьями или коллегами. Все двигались быстро и уверенно, и коридор вовсе не был переполнен толпами людей, то и дело сталкивающихся друг с другом. Если не считать рабочих поясов, многие были обнаженными. Однако внешний шум совершенно не проникал в комнату. Какой контраст с жизнью на поверхности, где органика пропускала малейший звук! здесь же роскошь звучания и роскошь тишины располагались раздельно буквально в нескольких метрах друг от друга.