– Молокопродукты для меня нежелательны, – тихо заметил Дзе и уселся на скамью. – Если у вас найдется что-нибудь вроде ветчины…

– Найдется. А пиво?

– А вот пива тоже не надо, – дернул головой Дзе.

– Когда-то я угостил его виски, – сказал Тибальд. – Такого парадоксального результата я никак не ожидал: видения длились почти сутки, при этом старик Дзе то и дело порывался мчаться в родовой склеп пообщаться с духами предков.

– И кто теперь некорректен? – поинтересовался Дервиш.

– Есть вещи, которых лучше не делать – никогда, – заметил Дзе, принимая из рук Бориса пластиковую кювету с нагревшейся при распаковке ветчиной.

– Это вы о выпивке или о духах предков? – Козак попытался заглянуть под капюшон своего пленника, но из-за рассеянного света направленного в потолок фонаря не разглядел ничего, кроме сгустка мрака – казалось, лицо под плотной материей отсутствовало вовсе.

– И о духах тоже, – все так же едва слышно отозвался уло.

– Джентльмены, – вмешалась в разговор Жаклин, умостившаяся на краешке странной каменной «ванны» в дальнем углу помещения, – вам не кажется, что сейчас не очень уместно болтать о таких вещах?

– Ого, а вы что, суеверны? – повернулся к ней Козак.

Женщина скорчила недовольную мину и шутливо погрозила ему фляжкой:

– Мы, жители колоний, редко бываем такими уж убежденными материалистами, как вы, земляне.

– Она права, – поддержал Дервиш. – Не будем…

Козак недоуменно повел бровью, но возражать не решился, понимая, что в такой ситуации на парламентское большинство рассчитывать нечего. Да и остановка, если серьезно, и впрямь не слишком располагала к беседам на оккультные темы.

«Прям пещерная трапеза первых христиан, – подумал вдруг полковник, скользя взглядом по утрамбовавшейся в комнате компании. – Вот только уло – кто? – ангел или демон?»

Жуя, он попытался вспомнить, когда последний раз был в Ватикане – и не смог: то ли десять, то ли больше лет назад, а ведь в Рим ему приходилось летать минимум три раза в неделю. В Риме жил Ахим, в Риме же заседало непосредственное начальство. Зная его вдоль и поперек, Борис давным-давно перестал воспринимать Вечный Город как нечто величественное, скорее он виделся ему надоедливым многомиллионнным муравейником, из которого хочется как можно быстрей смыться куда-нибудь подальше.

Сейчас же, сидя в гнетущем полумраке загадочного подземного комплекса, полковник Козак явственно увидел перед собой собор Св. Петра, запруженную толпой верующих площадь, и еще, почему-то – серебряную точку трансатлантического лайнера, несущуюся в бездонно-голубом римском небе. Когда это было, да и было ли вообще, может, он всю свою жизнь провел именно здесь, глубоко под поверхностью чужой для него земли?

– Давайте еще раз утрясем наши планы, – с усилием вернувшись к реальности, предложил он. – Сюда мы добрались, как и ожидалось, благополучно, теперь нужно тщательно распределить роли. Знать бы еще, из какой именно дыры они полезут…

– Из любой, кроме нашей, – уверенно заявил Дервиш, – потому что мы спустились прямо из главного верхнего туннеля, а они, как мы думаем, сидят ниже. Соответственно, и выходы у них свои. Вот какие точно – я не скажу, но ориентироваться надо на крайние – те, что слева и справа от нашего. Кстати, мы почти наверняка услышим их появление. Жаль, что вы не догадались захватить с собой шоковые гранаты: я знаете ли, здорово удивился, когда вы рванулись в пещеру к Тибальду без предварительной подготовки.

– Я не мог предполагать, что мне придется заниматься тут диверсионной деятельностью, – огрызнулся Козак. – Стар я для таких предположений. А что касается пещеры – тут все было просчитано по фактору внезапности, да и реакция у меня до сих пор неплохая, так что я отстрелил бы нашим друзьям руки еще до того, как они успели попасть в меня.

– Может, лучше всего будет расположиться по обеим сторонам «нашего» выхода? – предложил Новак. – Судя по тому, как мы неслись вниз, остановиться на финише почти невозможно, они все равно будут выскакивать оттуда один за другим, только валить успевай. К тому же при такой диспозиции меньше шансов перебить друг друга…

Козак задумчиво посмотрел на экс-десантника, застывшего в ожидании ответа с банкой тушенки в руке, и решил про себя, что тот, пожалуй, прав. Но выражать свое согласие вслух на всякий случай поостерегся.

– Нужно тщательно разобраться по номерам, – сказал он. – Скажем, Азаро, Ингмар и Бублик стоят справа, а остальные слева. Самое главное при этом – осторожность, чтобы те, что окажутся сзади, не начали палить в спины своих же. Поэтому решаем так: на чьей стороне они начнут выскакивать, те сразу же ложатся на пол, а задние, соответственно, ведут огонь через их головы. Только «через» а не «сквозь»! И не забывайте мне про ту рожу, что я показывал. Теперь – поделимся на смены, и можно пока спать…

– Что вы не спите? – прошипел Дервиш, увидев в синем свете фонаря появившегося из «камеры» Козака. – У вас еще четыре часа времени.

– Я уже не усну, – так же шепотом ответил он, косясь на явно дремлющего Азаро, который сидел на полу, привалясь спиной к стене галереи. – Я хочу у вас кое-что спросить, Пауль.

– Я, кстати, тоже…

– Ладно… скажите, вы знаете, как отсюда выбираться? Мы вряд ли сможем подняться обратно по этим чертовым мышиным норам! При людях, как вы понимаете, я спрашивать не мог.

– Знаю, мистер Козак. Вон там, где галерея почти уходит уже в воду, есть лаз. Если идти по нему, все время забирая вправо, вы подниметесь по пологой спирали и выйдете в овраге на противоположном берегу реки. Главное – постоянно держаться правой руки, потому что там есть ответвления, которые могут привести вас к дырам прямо под водопадом.

– Почему же вы не повели нас этим путем с самого начала?

– Я должен был убедиться в своих догадках. По некоторым признакам я понял, что наши клиенты действительно уже заняли свои места на втором уровне, и ждут, когда уйдет вода из чаш в их камерах – это, по слухам, индикатор того, что она уходит и отсюда.

– Черт возьми, так вы и про арелиат знали? И вы?..

– Нет, мистер Козак. Могу вам поклясться, что об арелиате я не знал. Просто вода уходила и раньше – но при этом, заметьте, ничего не происходило.

– Что же, у них тут сантехника от старости прохудилась?

– Я предполагаю, что когда-то арелиатов было много, и комплекс запрограммирован именно на это множество. Меня сейчас куда больше интересует, как до всего этого докопался Тибальд. Вы, я надеюсь, обратили внимание, что он вам действительно не врал?

– Не врал… вас это удивляет? Но ведь он и не говорил всей правды, не так ли? И докопался, между прочим, не он, а Дедушка.

Дервиш достал из кармана свою трубочку, понюхал ее и со вздохом спрятал обратно.

– Почему вы так думаете?

– Ну, Пауль, я тоже кое-что умею. Дзе – фигура чрезвычайно странная, и мне очень хотелось бы поговорить с ним более обстоятельно, да только не теперь уж, пожалуй… мы ведь и в самом деле мало знаем о том, что творится там, за пределами Сферы. Да хуже того – если честно, мы и не хотим знать. Нет, не спрашивайте меня, почему это так. Тут вопрос не в секретности – я в самом деле не знаю, у меня есть только догадки. Столичным политикам очень хочется навеки замкнуть человечество в пределах Сферы, превратить его в наглухо изолированную структуру, благо энергетические возможности того, что у нас уже есть, на сегодняшний день кажутся неисчерпаемыми.

– Так это путь тровоортов, мистер Козак. Но мы-то не похожи на этих несчастных носорогов…

– Скоро станем почти неотличимы. Смотрите, в колониях уже практически каждый имеет то, что ему хочется… на соответствующем ментальном уровне, потому что программа отупления, принятая на втором