отчет обо всем увиденном – кому он будет нужен? Да со мной и разговаривать не станут, отправят все в архив, вот вам и до свиданья. Прав Сандерс, прав – мы ленивые и косоголовые, а реальный мир принадлежит прежде всего любопытным, и незачем придумывать себе целые философии. Никакого отношения к жизни все эти «внутренние искания» не имеют. Жизнь – вот она, вот: в руках у того же Тибальда и прочих. Им все наши этические упражнения до задницы, они двигаются вперед, а не внутрь!

– Вокруг Горлышка тоже пока никого, насколько я вижу, – сообщил вдруг Дервиш. – Правда, на нашем берегу есть еще пара оврагов, где можно недурно замаскироваться, особенно на ночь, но сейчас нам их не разглядеть даже отсюда. Нужно ждать рассвета.

– Там, внизу? – спросил Козак, содрогаясь при мысли, что придется опять возвращаться в мрачное святилище давно сгинувших чужих.

– Ну, а где? – дернул плечом Дервиш. – Здесь, что ли? Или вы боитесь призраков?

Борис хотел было поинтересоваться, нет ли там еще и привидений, но все же успел одернуть себя. Выглядеть мокрожопым идиотом ему совсем не хотелось. Хотя, если честно, от ужаса его сейчас отделял буквально один шаг.

Остаток ночи, не смотря на опасения Бориса, прошел вполне спокойно. Никаких тебе туманных инопланетян в саванах, никакого скрежета зубовного, и даже цепями никто не гремел, чего вполне можно было ожидать, учитывая, в каком месте они оказались: только гудение водопада, ощущаемое буквально всем телом, да и к тому все привыкли почти сразу. Здоровяк-десантник Новак, правда, немного поворчал по поводу «чертовой трясучки», но на том все и кончилось.

Дервиш, обладавший, как и следовало ожидать, хорошо развитым «внутренним хронометром», поднял группу за четверть часа до восхода солнца. Все наскоро позавтракали рационными консервами, и проводник велел готовиться к подъему наверх.

– Думаю, нам следует разделиться на две группы, – сказал он Козаку. – С вами пойдет Жаклин, она тут не заблудится. Вы попробуете продвинуться на восток, а я наоборот подойду к Горлышку. Больше двух человек мне не понадобится, остальных можете забрать с собой.

– Хорошо, – после некоторого колебания согласился Борис. – Берите тогда Хеннена, он может вам пригодиться, и на всякий случай нашего снайпера – Бублика.

Спуск со скалы оказался намного проще, чем казалось ночью, когда Борис прикидывал, как отсюда удирать, если коридор завалит. Во-первых, скала густо заросла цепкими ветвями местного вьюна, отличавшегося еще и обилием листвы, а во-вторых уже в десятке метров ниже лаза святилища склон стал довольно пологим. Прячась в щелях и разломах, его маленький отряд благополучно достиг подножия. Спускаясь, Козак внимательно разглядывал все вокруг, несколько раз останавливался и, держась левой рукой за шершавые ветви вьюна, подносил к глазам свой антикварный бинокль, но так и не разглядел ничего, кроме серо-зеленого месива ветвей.

– Что бы предложили, Жаклин? – спросил он, когда они забрались в небольшой овражек с сухим песчаным дном.

– Недалеко отсюда есть родник с очень хорошей водой, – отозвалась женщина. – Если бы я решила устроить лагерь не доходя до Горлышка, то скорее всего там. Подобраться туда можно без особых проблем. Посмотрим?

Козак вопросительно глянул на Азаро и Новака. Танкист, прищурившись, кивнул головой, а Новак лишь пожал плечами:

– Про Храм я только слышал, сэр. Но быть незаметным меня когда-то даже учили.

– Хорошо, – согласился полковник. – Жаклин, ведите нас.

Та кивнула и, перевесив свой излучатель так, что бы ладонь правой руки постоянно охватывала рукоять, выпрыгнула из их временного убежища. Где-то над головой возмущенно застрекотала птица.

Следуя за уверенно пробирающейся по лесу Жаклин, они пересекли густую рощу, и остановились на небольшой полянке, со всех сторон окруженной уже привычными деревьями с причудливо искривленными стволами. Женщина предупреждающе подняла вверх руку. Козак замер и прислушался. Рев водопада остался позади, здесь лес глушил его до уровня негромкого далекого гудения, и ему показалось, что где-то рядом действительно журчит ручей.

– Сюда, – тихо позвала Жаклин и, пригнувшись, нырнула в густые заросли кустарника.

Козак кивнул Азаро остаться на поляне и вместе с Новаком осторожно продрался через довольно жесткую листву. Прямо перед ними, чуть ниже, обнаружился неглубокий овражек, на песчаном дне которого поблескивала в редких солнечных лучах, умудряющихся пробиться сквозь ветви, небольшая лужица, питаемая ключом, что бил из-под большого замшелого камня.

То, что здесь еще недавно кто-то был, Козак понял сразу.

Песок возле маленького озера был утоптан, под кустом с ярко-желтыми, ядовитого вида цветками валялась пара сигарных окурков, но главное – на зеленом плоском камне, словно специально водруженном кем-то над ключом, Борис увидел окровавленные бинты. Рядом на песке лежали использованные одноразовые пистолетики-пневмоинъекторы.

– Этой ночью, – сказала Жаклин, поднимая на него глаза.

– Да, – согласился Козак. – Один или больше?

Новак, едва ощутимо коснувшись его плеча – Борис согласно кивнул в ответ, – соскользнул на дно овражка и встал на колени, всматриваясь в следы на песке, потом все так же молча, воздел над головой два пальца.

– Оба – люди, – прошептал он, вернувшись в заросли, где замаскировались Борис с Жаклин. – Обуты странно.

– Что значит – странно?

– Подошвы со слабо выраженным рисунком, как будто домашние тапочки. В такой обуви по лесам не бродят.

Жаклин в упор посмотрела на полковника и куснула губу.

– Неужели экипажные комбинезоны?

– Думаете, это те, что рухнули на своем разведчике? Уму непостижимо, как они умудрились пройти такое расстояние в полетных комбезах…

– Все может быть, – пожала плечами Жаклин. – Будем прочесывать целый сектор? Или вернемся к скале? Там сейчас явно безопаснее.

– Хорошо. Вернемся, только другой дорогой – возьмем чуть к югу.

На самом деле ему уже битых полчаса казалось, что рядом кто-то есть. Кто-то малозаметный, ловкий – возможно, не человек. Это ощущение было не слишком конкретным, и все же не отпускало: и поди пойми, то ли это шалости натянутых нервов человека, напрочь отвыкшего от работы в «поле», то ли и впрямь шестое чувство опасности. Но почему тогда так расплывчато? В жизни Бориса бывали ситуации, когда он совершенно четко чувствовал устремленную к нему смерть, и всякий раз он уходил из-под огня именно благодаря этому чутью. Впрочем, подобные способности нуждаются в регулярной тренировке, а последние десять лет никому из живущих не приходило в голову грозить ему чем-либо.

– Там кто-то был, – сообщил Козак Брайану, вопросительно вскинувшему подбородок, едва они вернулись на поляну. – Двое, один – раненый. Вероятно, люди.

– Брайни, прикрываешь спину, – распорядилась Жаклин. – Мне что-то не по себе… как будто в между ушами кто-то скребется.

– Раньше с вами такое было? – прищурился Козак. – Я имею в виду – здесь?

– Нет, – мотнула головой та. – Кажется, наш проводник и впрямь что-то такое учуял. Тут действительно нечисто. Говорят, Храм время от времени оживает – вы слышали?

– Дервиш говорил, что иногда происходят некие выбросы, ведущие, как он выразился, к перерождению энергий. Правда, я совершенно не представляю, о чем может идти речь. Я не физик, к сожалению.

Стараясь производить как можно меньше шума, они продолжили путь. Лес постепенно стал пореже, уже не надо было то и дело останавливаться, чтобы осторожно пролезть через жесткую, местами колючую паутину вездесущего кустарника, что опутывал стволы деревьев на высоту в два человеческих роста. Мох под ногами, ранее встречавшийся в основном пятнами на наиболее влажных низинных местах, теперь превратился в сплошной упругий ковер. Козак, решивший уже объявить короткий привал – очень хотелось